Возвращение

— Я откуда знаю?

— Я думал он тебя подбросит. На своей тачке.

— Подбросит, — усмехнулся я. — Потом догонит, и ещё подбросит. Он мне позавчера грозился шею свернуть или что-то в этом роде.

— Ничего не понимаю, старик. Он сегодня утром продукты привозил. О тебе, как раз говорили. Игорёк радовался, что ты приехал. Хорошо, говорит, когда семья вместе. Сашка, говорит, если что девчонке моей поможет в институт подготовиться…

— Значит, сегодня утром, он был пьянее, чем вчера днём.

— Что-то ты путаешь, старик. Что-то путаешь… , — Альберт задумался, потом решительно схватился за вторую ручку сумки. — Тогда я тебя подброшу.

— Не стоит, Альберт.

— Алик! Для тебя — Алик! И никаких возражений!

В принципе, возражать-то особо и не хотелось. Пара шагов убедили меня, что я пытаюсь взять недоступный для себя вес.

Мы подтащили раздувшуюся суму к серебристому «Опелю», позади магазина. Новоявленный приятель открыл заднюю дверцу.

— Закидывай!

— Надо бы сидения накрыть, — предложил я. — Сумка грязная.

— Хрен с ними, с сидениями, — отмахнулся Альберт. — Тачка рабочая. Для парадных выездов «Джип» имеется. Так что не жалей, пачкай.

Нам, нищим людям, такие предложения — бальзам на раны. Хоть как-то отомстить за соци-альное неравенство. Я от души постарался, чтобы заляпанное грязью дно хорошенько потёрлось о дорогие чехлы.

Добраться к моему дому на машине оказалось непростым делом. Чтобы выехать к раскопкам у подъезда, пришлось сделать солидный крюк. «Опель» петлял по улицам, улочкам и тупикам, подобно героям Джерома по лабиринту. Альберт болтал без умолку, и непрестанно дымил жутко дорогими, но невыносимо вонючими сигаретами.

— После батяньки мне все точки перешли, — похвалялся он. — Ты про батяньку-то моего слыхал? В сауне со шлюхами угорел. Мотор не выдержал. Пять лет как схоронили. Всё по-людски: банкетик, памятничек мраморный, оградка. В прошлом году всё кафелёчком чёрным выложил. Мне на батяньку грех жаловаться. В люди вывел. Маманя в дела не лезет. У братишки младшего ветер в голове. Всё на мне. Заправку собираюсь открыть. Подмажу кого надо, местечко выберу и в бой. Горючее всегда в цене, что для людей, что для машин. Надо бы побольше водяры дешёвой заказать. После этого случая на ту точку одни алкаши по ночам таскаться будут. Пока всё уляжется. Как думаешь, кому та потаскушка дорогу перешла? Кури, не стесняйся.

— Я собственно толком не знаю, что произошло, — пришлось в десятый раз отказаться от коричневой сигареты и угоститься из собственной пачки. — Да и не моё это дело.

— Везёт тебе, брат. А меня оно как раз всеми краями касается. Нам, деловым людям, в городе порядок нужен. Надо с Борькой Барыбиным перетереть. Помнишь его? Ну, с подружкой твоей учился. Которая… Извини, старик. Так Борька в районе следователем подъедается. Узнаю у него, чего менты нарыли и по своим каналам козла того вычислю. Мне здесь шухер не нужен. Понимаешь? — водянистые глаза налились сталью, беззаботная улыбка резанула волчьим оскалом. Алик имел в виду не убийство. Он предупреждал меня. Только вот о чём? Как я могу нарушить покой городишки.

— Куда уж понятнее. Ты же здесь настоящий хозяин. Зачем тебе лишний геморрой.

— Не только я, старик, не только. Есть у нас и ещё солидные люди. Какая-то, кстати, тебе родня.

— Здесь полгорода родни.

— Это точно, старик. Потому и решается всё по-родственному. Тихо. Зачем нам отморозки? Ты молодец, что всё понимаешь. А с Игорьком я вас помирю. Сегодня же вечером ему шею намылю. Хамство какое — не помочь брату обустроиться!

— Может не надо?

— Надо, старик, надо. Кто за тобой ещё лучше приглядит, если не родня? Помогут в трудную минуту. Совет дадут.

Я предпочёл не спорить. Уже сам тон Альберта не располагал к дискуссиям. Да и не хотелось тратить время на пустые разговоры.

Мы тормознули у глиняного кургана. Роль скифской каменной бабы исполнял Колька.

— Куда прёшь?! — размахивая руками, он подбежал к «Опелю». — Ослеп что ли?! Ремонтные работы!

— Это что за пролетарий? — Алик заглушил мотор.

— Колька, — сообщил я, — парень со стратегическим мышлением.

— Чего ковыряешь, командир? — Альберт приоткрыл окошко.

— Авария в системе, — гордо заявил экскаваторщик. — Представляешь, козлы какие?! — завопил он, заметив, как я вылезаю из противоположенной двери. — До сих пор сварного нет! Иваныч по второму разу побежал! Давай-ка ты тоже в контору! И кричи погромче! Грозись! Как договаривались!

— Так, командир, — лакированные туфли Альберта ступили на заляпанный глиной асфальт. — Я чего-то не врубаюсь. Какое дело моему другу до ваших канав?

Пожёвывая сигарету и прищурив правый глаз, Колька изучил лицо и одежду владельца магазина. Скользнул взглядом по иномарке.

— Я что ли туда навернулся? — чувство собственного достоинства подсказало экскаваторщику выплюнуть сигарету. Дымящийся окурок приземлился на равном расстоянии и от грязных сапог парня, и от сверкающих штиблетов владельца магазина. — Мне что ли горячая вода нужна? Я просто помочь хочу. Если бы не Иваныч, париться ему сейчас в кипятке. Вот пускай, как пострадавший идёт в контору и сварного выбивает.

— Чего он плетёт? — обратился ко мне Алик.

— Да ерунда. Задумался, понимаешь, споткнулся. Ну, его приятель меня вроде как спас… Ерунда это всё.

— Ничего себе ерунда. Ты с ума сошёл, старик! Они тебя чуть инвалидом не сделали!

— Вот именно, — поддакнул Колька. — Сварного до обеда обещали. А сейчас сколько?

— Почему ограждений не поставили?! — Альберт нахмурился.

— А они у нас есть?! Солярку-то стаканами меряют, не дай бог, лишний грамм отпустят! А тут заграждения!

— Кто мастер участка? — Алик достал мобильник.

— Платонова Галина Викторовна, — Колька ехидно улыбнулся. — 62-40-93.

— Номер я знаю, — отрезал рассерженный бизнесмен. Пальцы Алика пробежались по клавишам. На каждое прикосновение телефон отвечал коротким писком и в конце изобразил незатейливую мелодию. — Да! — суровый тон моего приятеля сделал улыбку экскаваторщика ещё злораднее. Он заговорщицки подмигнул. — А я с кем разговариваю? Я знаю, куда я позвонил. Немедленно позовите Платонову. Девушка, вам работать надоело? Или вы хотите, чтобы я сам подъехал? И грубить не надо, пожалуйста! Раз требую, значит, имею право! Так-то лучше. Алло, это мастер Платонова? Пока ещё мастер! Это Крапов говорит. Кра-пов! Здравствуйте! Вы что же это творите, Галина Викторовна? Ничего? А то, что мой друг, известный писатель, приехавший в гости, чуть не свалился в яму с кипятком? В какую яму? А где вы сегодня раскопки вели? Вот именно на Тимирязева. Меня не интересуют ваши проблемы. Тут паренёк говорит, что за сварщиком второй раз посылали. Брешут, Галина Викторовна, собаки, а парень дело говорит. Короче, если к вечеру не закопают, мы завтра в другом месте говорить будем. Мне плевать, что людей нет! Отчисления в городской бюджет сверх налогов получать у вас люди есть, а работать нет! Я всё сказал! Здесь, кстати, мой знакомый следователь из района работает. Вполне можно завести дело по факту несчастного случая. Нет, писатель не обварился, но моральный ущерб получил. Вы меня знаете! Вот и постарайтесь! — Альберт нажал кнопочку и спрятал телефон в карман. — Сегодня всё сделают, — он повернулся к экскаваторщику. — Как эту овчарку в вашей конторе держат?

— Знает перед кем на спину опрокинуться, — криво ухмыльнулся Колька.

— Она на тебя там баллоны катила. Если тявкнет чего, меня найдёшь. Вылетит, как пробка.

— Понял.

— Ладно, старик, — Альберт пожал мне руку и прыгнул в машину. — Чем смог, помог. Увидимся, — он повернул ключ зажигания. — Чёрт, а фураж-то твой! Командир! — Колька был тут как тут. — Прихвати с заднего сидения сумку и помоги человеку до квартиры донести. Это тебе на газировку, — я не успел разглядеть, какие цифры и сколько нулей изображено на исчезнув-шей в кулаке экскаваторщика купюре. Судя по довольной улыбке и его стремительным действиям, он оказался не в накладе.