Артефакт оборотней

ГЛАВА 23

Валлия

«У настоящих мужчин — женщина счастливая…

А у остальных сильная!»

Автор не известен

Пробуждение вызвало боль в горле: словно наждачной бумагой соскребли внутренний слой, даже дышать было больно! Пить хотелось неимоверно. Попытавшись приподняться с ужасом поняла, что я не только не могу пошевелить даже пальцем, я открыв глаза даже толком ничего не видела — перед глазами была словно пелена. Хотелось закричать, но из горла вырвался не хрип — шипенье. От страха, что осталась инвалидом, меня начала бить крупная дрожь и словно сквозь толстый слой ваты услышала голос, но я не могла разобрать слов и понять — кому он принадлежит. Меня кто-то приподнял, и я поняла, что мне пытаются влить что-то в горло. С трудом, но смогла сделать несколько маленьких глотков какой-то ужасно горькой настойки, отчего горло тут же опалило яркой вспышкой боли. Почувствовав, что меня опять вернули в прежнее положение, сознание тут же отключилось. Сколько раз я ещё вот так приходила в себя — не знаю, только с каждым разом мне было немного, но всё же легче.

В одно из пробуждений зрение прояснилось и я не рискуя двигаться обвела взглядом вокруг: белый потолок, слева что-то пищит, наверное, какой-то медицинский прибор, справа окно, закрытое жалюзями. Рискнула и немного повернула голову: судя по обстановке — я нахожусь в больничной палате, чуть левее, у стены в кресле спит Максим. Смотря на его осунувшееся лицо и неудобную позу, поняла: он здесь находиться уже не первые сутки и видимо настолько вымотался, что как сел в кресло, в той же позе и уснул. По щекам невольно скользнули слезинки: именно сейчас я поняла: насколько сильно боялась, что он всё таски уедет! Всё время проведенное у колодца я отгоняла мысли о нём и сейчас рассматривала его с жадностью: уставшее, осунувшееся лицо, волосы взъерошены, щёки и подбородок затянутой явно уже не однодневной щетиной, всё это придавало ему разбойничий вид. Одежда больничная: штаны и свободная рубаха одноразовые. Он словно почувствовав мой взгляд, приоткрыл глаза и тут же внимательно посмотрев на меня заметил, что я очнулась. Сразу вскочил и в несколько быстрых шагов приблизившись к кровати наклонился, заглянув в глаза проговорил:

— Тебе нельзя разговаривать. — Не отводя взгляда провёл рукой по волосам, по щеке и схватив за ладонь сжал её. — Как же ты меня напугала девочка! С ума сходил…

Его прервал вошедший в палату быстрым шагом мужчина, что-то громко выговаривающий на английском и явно обращался не ко мне. Максим же словно не слыша его, не отводил от меня тревожного взгляда, так и сжимая не сильно мою ладонь, согревая её. Мужчина потеребил его за плечо, но Максим не отреагировал, тогда он уже начал его оттягивать в сторону, на что Максим нехотя отвёл взгляд от меня и вынужденно встал, что-то нахмурившись, отвечая явно врачу. Дверь приоткрылась и в палату заглянула Рада, увидев её я улыбнулась.

— Ну наконец-то! — Громко проговорила она заходя. — Я же говорила что всё с ней в порядке, просто нужно время! — Она хмуро посмотрела на Максима и уже обращаясь ко мне, продолжила — Он тут всех медсестёр запугал: то одно не так, то другое, только я и осталась как самая непробиваемая. И не смотри на меня волком, не пробьёшь! — Она опять посмотрела на Максима, и тут же повернувшись ко мне спросила — Ну что, как ты девочка? Ой молчи, молчи, нельзя тебе говорить.

Врач под монолог Рады уже снимал показания с приборов, подключённых ко мне, и по лицу было видно, что показаниями он доволен. Что-то сказал Максиму, напряжённо наблюдающему за ним и у него разгладилась хмурая морщинка на лбу, облегчённо выдохнув, он мне перевёл — Всё хорошо.

— Ну конечно всё хорошо. Так Максим иди-ка ты отдыхать! Нет, ты представляешь: четверо суток не можем его отсюда спровадить, а! — Она выговаривала ему, а в глазах светилось одобрение. Я же с улыбкой слушала её и на душе было так радостно, что не смотря на моё физическое состояние — это были волшебные минуты. Осознать, что нужна ему! Что он не бросил меня, не уехал! Я с такой любовью смотрела на него и что ещё важнее: видела отражение своих чувств в его взгляде, безотрывно смотрящем мне в глаза.

— Нет, ну с кем я разговариваю? — Рада всплеснула руками, переключая наше внимание на неё. Тут же врач начал что-то говорить, а Рада покивав ему, повернулась ко мне — Тебе Лия сейчас введут снотворное, поспишь ещё немного, а потом можно уже будет даже о выписке говорить. — Она подошла, погладила меня по голове и почти с материнской заботою поправила тонкое покрывало на мне. — Ну а ты идёшь отдыхать! И не спорь! Максим я послежу за нею.

— Пойду, пойду. — Отмахнулся он, вновь подходя ко мне и присаживаясь на корточки. Врач опять что-то начал говорить, но я уже через минуту уснула.

Распахнув глаза поняла, что чувствую себя если не отлично, то во всяком случае могу уже и двигать руками, ногами свободно и нет чувства беспомощной куклы. Осмотрев себя увидела, что капельниц нет, только подключена к аппарату диагностики и то, видимо для перестраховки. Собравшись с духом села, переждала лёгкое головокружение и не успела сделать ещё никаких движений, как в палату забежала Рада.

— Ох, ну вот и спящая красавица проснулась. Как чувствуешь себя?

Я нахмурившись прислушалась к своим ощущениям:

— Как будто по мне не только пробежало стадо бегемотов, но ещё и изрядно потопталось на мне, — просипела я. — Что с моим голосом?

— Ну шутишь, уже хорошо, — проговорила женщина отключая аппаратуру. — Сорвала голос-то. Ничего пару дней лекарства попьёшь и восстановиться.

— А что с регенерацией? Почему…

— Да откуда бы ей взяться? Ты же сколько жизненных сил потеряла! Ничего, я же говорю: необходимо время для восстановления. — Разговаривая, она откатив мед. аппаратуру в угол, открыла жалюзи и палата наполнилась ярким солнечным светом заставив меня на мгновение зажмуриться.

— Рада, а Максим, — нервно передёрнула плечами, — он не приходил?

— Да мы еле как сумели его выпроводить, — она стянула покрывало, складывая его. — Как только тебя вывезли сюда, так и не отходил он. Только вот вчера получилось отправить его отоспаться, да себя в порядок привести. — Сложив покрывало, посмотрела на меня с доброй улыбкой — Поначалу на врачей, да на медсестёр кидался и рычал: всё казалось ему, что плохо с тобою обращаются. Я как узнала, так и примчалась сюда — на меня-то он рычать постеснялся, так что…

Я отвернулась, бросив взгляд в окно, так солнечно на душе стало от услышанного, что губы сами расползлись в счастливой улыбке.

— А сколько я здесь нахожусь?

— Да пятые сутки уже.

— Сколько? — Ахнула, казалось максимум пару дней.

— Ну да, тяжело пришлось организму-то твоему. Как всё прошло? — Она приблизившись пытливо взглянула на меня, вызвав своим вопросом неприятные воспоминания.

— Давай потом расскажу? — Поморщившись, я поелозила на постели, — а искупаться можно? Хочется смыть с себя это ощущение беспомощности.

— Ну смыть-то вряд ли удастся пока, а искупаться… Ну а давай-ка попробуем, вставай, опирайся на меня, — она обхватила меня за талию помогая спуститься с кровати и удержать равновесие на ногах.

— На мне что, подгузник? — Я поелозила бёдрами.

— Ну а как же ты думала? Катетер ставить нельзя, всё-таки в силу специфики, для оборотней лучше этот вариант.

— Рада, — я настороженно на неё посмотрела — а когда мне их меняли и проводили процедуры гигиенические, Максим в палате был?

Она тихим шагом повела меня из палаты не торопясь отвечать и прикусив губу явно стараясь сдержать улыбку.

— Рада?

— Лия, я же сказала тебе: не подпускал он никого. Сам всё делал.

От её слов я остановилась как вкопанная, заливаясь румянцем по самые кончики ушей.

— Как сам? — Голос мне изменил и вырвался ошеломлённый шёпот. — Всё сам?

Женщина подтолкнула меня и повела дальше: