Артефакт оборотней

— Не от тех, это от кого Лия? Ну, договаривай!

— От тех, в ком я сильно разочаровалась Алексей! Просто жизненная ошибка, которая станет мне очередным уроком. Вы все мне высказали своё мнение, а кто-то показал мне на примере что каждый обо мне думает. Спасибо, поняла, объяснили доходчиво. И Алексей — два дня! Иначе я приду пешком и я не шучу, потом как хотите, так сами и разбирайтесь. Спасибо за уделенное время, всего доброго.

Отключив телефон, выдохнула и стёрла выступившие слёзы. Как бы мне не хотелось, а обида теперь долго будет прожигать душу. Ну ничего, переживу и не такое переживала. Осталось самое сложное: решить поговорить сейчас с Мартой или всё-таки повременить?

Зайдя в дом, увидела довольно напевающую Марту готовящую обед и малодушно решила отложить разговор на потом. Ну не могла я сейчас подобрать слов, чтобы правильно донести до неё своё желание, задуманное, причём объяснить это так, чтобы не обидеть её. Я вздохнув, «нарисовав» на лице улыбку вошла в кухню, чтобы ей помочь.

Уже позже, пообедав и сидя перед камином, я смотря на языки пламени, пыталась подобрать слова для разговора с Мартой, как услышала шум подъезжающего автомобиля. Сердце неприятно кольнуло, потому что я догадывалась, кто это мог быть. Вышедшая из кухни Марта, не взглянув на меня, направилась встречать гостя. И я не ошиблась, услышав голос Алексея. Потерев лицо ладонями, я застонала: ну вот теперь придётся выяснять отношения при Марте, а я так этого не хотела!

— Лия, встречай гостя. — Голос у Марты был хоть и доброжелательный, но взгляд тревожно метался между мною и братом.

Я поднялась и не смотря на вошедшего, прошла и села в кресло.

— Решил сам привезти? Не стоило.

Алексей молча прошёл, сел в соседнее кресло, вытянул ноги, скрестил руки на груди и только после этого спросил:

— Ну теперь объяснись. Для чего он тебе понадобился?

Я посмотрела на Марту, которая так и стояла возле двери в сени.

— Можно мы с ним наедине поговорим?

— А почему наедине? — Притворно вопросительно произнёс брат. — Неужели у тебя от Марты есть секреты? Я думаю, что ей тоже захочется знать, для чего тебе здесь понадобился паспорт.

Марта вопреки моим ожиданиям прошла к дивану, села и тревожно на меня посмотрела:

— Девочка моя, ты что задумала?

Со злостью я посмотрела на Алексея, а он вопросительно приподняв брови ещё и поторапливает с ответом. Сдержав вздох, повернулась к Марте:

— Прости. Я хочу уехать. Только не надо мне говорить, что я не понимаю насколько это опасно! Всё я прекрасно понимаю, просто не могу я так дальше жить. Надоело!

— Это всё из-за Максима? — Напускная бравада с Лёшки слетела, и он напряжённо поддался вперёд. — Неужели ты не понимаешь, что вы просто не подходите друг другу!

— Да причём тут Максим? И кстати это я уже уяснила, спасибо, в прошлый раз ты мне доходчиво объяснил.

— Лия, да я не то хотел сказать…

— Да неважно, — перебила его и махнула рукой. — Я просто не хочу так жить, сколько себя помню постоянно бежала от чего-то. То мама меня прятала, у меня даже друзей, подруг никогда не было! Постоянно в бегах, постоянно напоминание как себя должна вести, чтоб не привлекать к себе внимание, одеваться как пугало, чтоб не приведи Создатели — на меня кто-то обратил внимание! Сейчас здесь. Я даже не могу сама лично принять ни одного решения, за меня всё решают: где мне жить, чем заниматься, куда ходить, да надоело. Это не жизнь, я существую, но не живу! Плыву по течению как бревно! Вот ты, — я повернулась к брату, — где был на Новый год?

— В стае, в центральном посёлке. Там празднество было.

— А я одна! Прости Марта, я очень рада, что ты наконец пообщалась со своими родными. Скажи, вот чем ты занималась в это же время, только год назад?

— В какое время? — Не поняла она.

— В конце января, год назад.

— Да много чем. В основном время на лабораторию уходило, да и в теплицах всегда работы хватает, лечение конечно, куда же без него.

— Вот! — Я опять повернулась к Алексею, — Марта же не виновата, что меня ищут. Почему она должна из-за меня прозябать здесь?

— Лия да с чего ты взяла, что я здесь прозябаю?

— Да с того Марта, потому что у тебя есть свои интересы, знакомые, родные, которых ты не видишь из-за меня.

— Да перестань…

— Не перестану. И сколько я здесь ещё буду жить? Полгода, год, два, ты мне можешь ответить? — Вопросительно посмотрела на брата. И заметив как он замялся, продолжила — Мне уже 25 лет. А я живу под постоянным надзором старших и мелкого брата.

— Ну ты перегибаешь, — вскинулся он, — у нас разница всего лишь два года.

— Ну да, два года, — я отвернувшись встала, — а чувствую себя разбитной старухой.

— Лия мы что-нибудь придумаем, просто нужно время.

— Сколько? Я уже три месяца здесь живу и хоть что-нибудь изменилось? И я не шучу, не привезёшь мне паспорт, я и без него уеду. Найду способ. И плевать что меня поймают, я во всяком случае хоть узнаю для чего, зачем я им сдалась, по какой причине убили мою маму. Надоело прятаться и жить как страус, постоянно пряча голову.

Отвернувшись, вышла. Накинув дубленку, побрела вокруг дома, краем сознания отметив, что уже стемнело. Конечно, я понимала, что никто мне паспорт не собирается возвращать. Ну и пусть, справлюсь. Со злости я пнула сугроб и взвыла от боли — совсем забыла, что здесь стоит скамейка, которую замело снегом. Подпрыгивая на одной ноге, через раз наступая на вторую, направилась в пристройку, схватив метлу, вернулась обратно и размахивая ею разбрасывала снег со скамейки в разные стороны. Со всхлипом бросив метлу направилась в дом, где работаю с целебными травами. Не раздеваясь и не включая свет, прошла к столу, да так и осталась стоять сжав кулаки и пытаясь успокоиться. Хотелось завыть, поплакать, а потом разбить что-нибудь и желательно об кого-нибудь. Скрипнула входная дверь, дверь в сени, пошарив по стенам руками и чертыхнувшись Лёша всё-таки включил свет. Прошёл, сел на старенький диван, который жалобно скрипнул под его весом.

— Слушай, а чай здесь есть?

— Иди, тебя Марта и накормит и чаем напоит. — Не сдержала я всё-таки своего раздражения.

— Лия пожалуйста. Ну сделай мне чаю, а?

Вдохнув, выдохнув, стараясь не смотреть на брата, прошла на кухню, на ходу сбросила дублёнку и кинула её на стул, поставила чайник. Домик маленький: пара комнат кухня и сени. Протапливали его мы с Мартой только по утрам, поэтому сейчас было прохладно, но с печью возиться не хотелось, решила, что тоже горячего чаю попью и согреюсь. Не смотря на вошедшего на кухню Алексея, уже успевшего сесть за стол, поставила чашки, достала припасённое печенье, варенье и уселась напротив.

— Ну, начинай.

— Ты о чём? — С деланным удивлением посмотрел на меня.

— Ну как же: уговаривать подождать, рассказывать о моей неблагодарности к вашим стараниям по моему сокрытию.

Закипел чайник и пришлось прерваться, заварить травяной чай, разлить по кружкам.

— Я пришёл извиниться. — Произнёс он, обхватив кружку с чаем, подняв на меня глаза, встретил удивлённый взгляд. Ну да, хотела услышать извинения за его слова, но не ждала. — Вернее попросить у тебя прощение за то, что так себя повёл, за то, что обидел.

Кивнув, я отвела взгляд, обхватив кружку ладонями.

— Я хочу тебе рассказать о своей матери.

Вот это уже не понятно, я опять удивлённо на него посмотрела.

— Зачем?

— Чтобы ты поняла, что я имел ввиду, когда сказал, что вы с Максимом не сможете быть вместе.

— Вообще-то ты не так сказал и я не понимаю: причём тут вообще Максим?

— Лия, ты пожалуйста просто выслушай меня, мне и так тяжело об этом говорить.

Я замолчала. Хочется ему выговориться, пусть, послушаю. Тем более, когда и от кого я ещё узнаю о жизни брата и его матери, к своему стыду я знала только, что она умерла и всё.

— Моя мама была замечательной женщиной. Доброй, отзывчивой, только вот не повезло ей встретить моего отца. И хоть она была единственной его женой, женой альфы, только вот можно по пальцам пересчитать оборотней, которые помнят её. — Он усмехнувшись отвернулся к окну. — Первый раз они встретились совершенно случайно, ей было шестнадцать, ему уже около сорока. Второй раз, когда он приехал к ним в стаю, ей было двадцать. А когда ей исполнилось двадцать четыре, её отец поставил перед фактом, что она выходит замуж — это был договорной брак, выгодный обоим стаям. И не смотри на меня так удивлённо, — он заметил моё выражение лица в оконном стекле и посмотрев на меня продолжил — мы хоть и оборотни и живём в большей части подгоняя правила жизни под инстинкты, но политику и выгоду ещё никто не отменял. Первое время всё складывалось замечательно, я даже родился можно сказать в нормальной семье, только через год запах матери отцу стал неприятен. Понимаешь, чем сильнее зверь, тем привередливее в смысле обоняния. Он отселил её и меня в отдельный дом и это даже помогало. Стоило сделать перерыв и не видеться им какое-то время, то её запах для него становился нейтральным, только перерывы становились всё длиннее и длиннее и виделись они всё реже. Закончилось тем, что он отселил её в другой посёлок нашей стаи, да она и сама была только «за». Он же не собирался хранить ей верность и как ты понимаешь матери было довольно-таки неприятно, когда ей кто случайно, а кто-то и специально рассказывал об очередной потаскухе живущей в «Красном» доме. Меня же отец сначала оставил жить с собою, но не надолго, потому что мой запах, очень похожий на запах матери, его так же стал безумно раздражать. В возрасте шести лет, меня отправили на обучение в школу-интернат для оборотней мужского пола, не самую лучшую конечно, но уровень подготовки там выше среднего. Мама жила в северном посёлке и что самое гадкое, отец ей запретил работать — это же не уровень, жена альфы! Деньги каждый месяц ей передавали, правда случалось и такое, что забывали передавать, а может и себе присваивали, нарак их знает. Но она договариваясь, где-то помогала по хозяйству, уезжала в становки, там помогала старикам и отшельникам, за что те ей платили. Это я узнал намного позже. Каждые четыре месяца у младших классов были недельные каникулы и я с радостью проводил их с мамой, даже не догадываясь насколько ей нелегко приходиться. Когда мне было четырнадцать, я приехал к матери, а её не было, вот от жившей по соседству бабы Нюры я и узнал, что мама уехала в становку и по какой причине. Я ж как борец за справедливость рванул к отцу, стал требовать, чтоб он ей разрешил работать, чтоб деньги не забывал передавать. Причём когда я ворвался к нему в кабинет, он был не один, ещё трое каких-то оборотней, который с интересом слушали мои требования. Вот тогда-то меня отец и приложил как следует. До этого он конечно воздействовал на меня, так что я пару раз сознание терял, но в этот раз я его конкретно из себя вывел: унизил при других, задел его эго. Тогда приложил он меня знатно, думал сдохну, так ему мало этого показалось: как я очнулся, суток через трое, меня перед «Красным» домом выпороли плетьми, да ещё и «Стронхом» смазали спину, чтобы шрамы на всю жизнь остались, чтобы всю жизнь я помнил эту тварь и своё неповиновение.