Пыльные окна

И кусок дороги его глазами и его руки в перчатках, лежащие на руле.

Я УВИДЕЛ его в искаженной перспективе, в красных отсветах. В глубине елочного шара.

От испуга я едва не сбился. Так это было неожиданно, после долгого перерыва, после спячки, вязкой апатии, медленного умирания, которые тянулись больше полугода. Из всего того, откуда, казалось, уже не будет выхода.

Я наконец-то снова взял след. Снова получилось. Да, я смог! Смог!

Надо было успокоиться и продолжать, не пускать эту тонкую хрупкую нить.

Так, куда он ехал? Я увидел дом. Напряг фантазию, пытаясь проложить мысленный маршрут. В глазах заметались цветные всполохи, я закашлялся.

— Улица Советская, не подскажете, где? — спросил я у проходящей мимо мрачной желтолицей тетки с пакетами.

Она вздрогнула, едва не уронив пакеты. Здоровенные полиэтиленовые баулы с фотографиями глазастых котят на боках.

Тетка подозрительно покосилась на меня, поставила один из пакетов на землю. Повернулась и указала рукой:

— Прямо, налево и потом еще пройти.

— Спасибо вам огромное!

Провожаемый подозрительным взглядом тетки, я чуть не вприпрыжку двинулся вперед.

Пару раз я ловил себя на эффекте «дежа вю». Это было отличный признак. Значит, я действительно взял след Максима. Значит, он был где-то здесь.

Я остановился напротив дома, который ошибочно казался мне знакомым. На самом деле я не бывал здесь никогда прежде. А дом этот был знаком Максиму.

Обшарпанное пятиэтажное здание. Таких и в Москве предостаточно. Доступное жилье для каждого, выдающаяся заслуга генсека Хрущева. Да, тогда это было в самый раз. Вот только с тех пор прошло уже слишком много времени, и теперь дом слегка походил на декорацию к фильму о войне.

Грязный двор. Собака грязная, лохматая, вся в репьях, стоит на противоположном конце двора. Мрачно смотрит на меня.

Одеяло сушится на полусгнивших гимнастических брусьях. Кругом сырость, слякоть, дождь накрапывает — а тут одеяло болтается.

Или вот машина к примеру, с другой стороны, у обшарпанного забора. Совсем неуместная здесь. Слишком чистенький, слишком новенький «Ниссан». Оп-па!

Аккуратно захлопнув дверь, из машины выбрался худощавый человек в сером плаще. Элегантным движением раскрыл зонтик, прогулочным шагом двинулся по направлению ко мне.

Я невольно вцепился ногтями в ладонь. Слишком сильный для меня букет ощущений. Слишком от него фонит.

Серый человек неспешно приближался. Остановился в нескольких шагах от меня, чтобы не нарушать зону личной комфортности.

У него было странное лицо. Как иногда бывает на любительских фотографиях — словно окружающий нас с ним двор, дождевые капли, черные ветви деревьев были в фокусе, а его лицо — нет. Лицо хамелеона.

— Зачем ты приехал, Индикатор? — спросил он.

Точнее, даже не он спросил, это налетел сырой ветер, леденя щеки и нашептывая в ухо.

Не поддавайся, приказал я себе. Он же провоцирует. Он чувствует, что ты слабак и провоцирует.

Незнакомец мысленно давил на меня, беззвучно говоря: «я здесь главный, этот город — мой, он принадлежит мне, вместе со всем, что в нем находится, проваливай отсюда, немедленно убирайся прочь».

Да, он был прожженный тип. С таким мне лучше было не связываться. Хотя и вел он себя вполне в рамках «холодной войны», лишнего себе не позволял. Просто давал понять, с кем я имею дело.

— Я ищу одного человека. Живет в этом городе. В твоем городе, — последняя фраза далась мне с большим трудом. — Ты не имеешь права мешать мне.

На миг его лицо попало в фокус. Мелькнуло передо мной. Бледные, пепельного оттенка, узкие губы гневно искривились. Холодным блеском обожгли глаза. Выпукло поблескивающие змеиные глаза. Неприятные, неживые, нечеловеческие.

Он показал себя. Значит, его проняло. Чуть не потерял самообладание, открылся. А он ведь опытный, зараза.

После затянувшейся паузы вновь повеяло холодком, ветер шепнул мне в ухо:

— Человек, которого ты ищешь, нужен не только тебе. Уезжай! Здесь, — серая фигура сделала широкий жест рукой, обводя обшарпанные «хрущевки». — Здесь скоро начнется противоборство. Ты будешь лишним.

Час от часу не легче.

— Мне плевать на ваши внутренние взаимоотношения, — бросил я.

Я почему-то вдруг почувствовал, как меня наполняет уверенность.

Надоели они мне все. Один отправляет в какие-то дебри, не сообщая деталей, второй скрывается и фонариком в окошко светит, третий палит по второму. И вот теперь еще этот, сенобит долбанный.

Достали. Все скопом. Как же они меня бесят! И этот серый сейчас — больше всех.

— Я должен найти его, — продолжал я, удивляясь, какой властный и стальной вдруг сделался у меня голос. — И я сделаю то, что должен. Не стоит мне мешать.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и пошел прочь по улице. Холодный ветер в последний раз попробовал лизнуть мой затылок, и стих. Ветер остался ни с чем.

Я шел прочь, пытаясь вновь нащупать след Максима.

Неожиданная встреча с серым человеком, как ни странно, добавила мне еще одну капельку бодрости.

Нам очень редко приходится общаться с условным противником вот так близко, нос к носу. Между нами никогда не было открытой конфронтации. Просто они всегда были для нас «минусы». Те, кто умеет делать то же самое, что и мы. Только наоборот, наизнанку, со знаком минус. По сути, точно такие же, как мы, «специалисты по работе с необъяснимыми явлениями». Граница пролегла по тонкой, хрупкой грани. У нас слегка разнились сферы интересов.

«Минусы». Не знаю, откуда пошло это прозвище. По логике его автора, получалось, что мы «плюсы».

Я покачал головой, разглядывая низкие тучи, отражающиеся в лужах. Да какие мы, к чертовой матери, плюсы?! Так, обломок утопии, которую разметали исторические вихри.

Судя по рассказам старожилов, нашу контору сформировали еще при культе личности. Говорят, был такой период, когда спецслужбы Красной Империи сильно заинтересовались оккультными проектами. Я вот помню, где-то читал об экспедициях агентов НКВД аж в Тибет. Тогда это было очень актуально. А если еще вспомнить легенды об астрологах и черных магах на службе рейху и прочую нацистскую эзотерику — непаханное поле для исследований. Дикая была эпоха.

Впрочем, я не архивный работник. Это не мое.

Важно, что примерно в тридцатые годы прошлого века, в бурные, кровавые дни, напитанные воспоминаниям о бедах минувших и предчувствиями надвигающейся Большой беды, был сформирован отдел, а может подразделение, а может целая спецчасть.

И занимались наши предшественники всеми теми вопросами, которые так любят поднимать в наше время желтые газетки и домашние интернет-странички всяких чудаков. От телекинеза до снежных человеков. От НЛО до деревенских знахарей-шептунов.

Шли годы, менялась страна, менялись поколения. А наша тихая конторка продолжала свои изыскания.

Да и кто знает — может, подобные службы существовали еще и при царе-батюшке? Не думаю, что люди с тех пор так сильно изменились. Неведомое притягивает всегда. Наверное, не только мне одному хотелось заглянуть за рубиновую границу елочного шара.

И вот сегодня перед нами стремительно развивающийся мир, напичканный всевозможными технологиями и удивительными изобретениями, и сколько нам еще открытий чудных готовит завтрашний день — можно радоваться и пожинать плоды потребления. Восторгаться пышной роскошью дворцов-супермаркетов и возлагать дары на алтарь богов наших, массовых коммуникаций и пророка их интернета.

И вот в эти счастливые дни двадцать первого века, мы на таком сочном и ярком фоне остаемся какими-то неправильными людьми. Как сказал бы про нас старина Винни-Пух, это неправильные пчелы и они делают неправильный мед.

Мы, те кто умеет ВИДЕТЬ, в бессильном страхе прикрывающиеся доспехами спецслужб, корпораций, тайных братств. Зарывающие свои таланты от греха подальше или просто предпочитающие не обращать внимания на проявления этих непрошенных талантов.

Впрочем, есть и те, кому не страшно. Кому не терпится выпустить джинна из бутылки и узнать, как глубоко может увести кроличья нора. Именно их мы называем «минусы».