Пыльные окна

— Значит, это не ты, Барабашкин, главарь Каскавеллы?

— Кто? — наморщился Коля, оборачиваясь.

— Ну, Падший? — подсказал я.

Они оба посмотрели на меня. Потом Коля заржал.

— Какой он лидер! — смеялся он. — Так, порученцем у меня ютится. Верно, Падший?

Барабашкин хотел было что-то сказать, но тут Коля задумчиво пробормотал:

— Каштанов, а ведь ты правильно напомнил, — он повернулся к Барабашкину, посмотрел на него с каким-то удивлением. — Слушай, ты же мне чуть операцию не сорвал, парень. Ну-ка, ну-ка.

— Я… это… — Барабашкин исподлобья посмотрел на ладонь Коли со сверкающим перстнем, которая простерлась над его головой. — Вы, Николай… что?

Он вдруг закатил глаза и как-то бессильно свесил руки.

— Надоел ты мне, — чавкая жвачкой, наморщился Коля. — Давно пора было тебя слить.

— Что ты делаешь?! — рявкнул я.

Коля покосился в мою сторону:

— А что, нельзя?

Его рука лежала на лбу у Барабашкина, а тот беззвучно трясся, стоя на месте. Закатив глаза и приоткрыв рот. Он был не в себе.

— Прекрати сейчас же! — заорал я, делая движение вперед. — Ты же убьешь его!

Коля вытаращился на меня в притворном испуге:

— Ой, реально чтоли?! Ну, надо же…

Он продолжал выкачивать из своего подручного силу.

— Завязывай, Коля, — быстро пробормотал я, понимая уже, что он поймал меня. Поймал на эмоциях. — Кончай это дерьмо немедленно!

Коля послушно отдернул руку. Выставил передо мной ладони — будто показывал, что вымыл руки перед едой:

— Все-все-все, — зачастил он. — Хозяин барин, как прикажете, господин Каштанов.

Барабашкина отпустило. Он согнулся пополам, кашляя и отдуваясь.

Коля похлопал его по плечу:

— Пошли, инвалид, — поглядел на меня. — До скорого, Лешик.

Они вышли. Коля уверенной походкой победителя. Барабашкин заковылял следом, продолжая перхать и жадно глотать воздух. Делая бессильные попытки удержать равновесие, уцепится за рукав уходящего повелителя.

Я не представлял, что делать дальше. Решил действовать экспромтом. С первого моего дня пребывания здесь, в Краснорецке, меня несло течением. И те необдуманные и неожиданные поступки, которые я совершал, довольно гладко привели меня к нынешнему состоянию. Во всяком случае, сейчас у меня было, что противопоставить Каскавелле.

И я ни за что не хотел отдавать им Диму.

Я старался не думать о том, что с Полиной. От этого я мог потерять контроль, а это сейчас было смерти подобно.

Я вернулся в номер.

— Все чисто, босс, — доложил Дима. — Враг снялся с позиций. Шуганул их, а?

— Шуганул, — рассеянно кивнул я.

Неужели придется отдать им парня, лихорадочно соображал я.

Черт, но Полина…

Я сильно потер виски.

— Нам наверное придется проехаться кое-куда через часок, — сказал я Диме как можно более беспечным тоном. — Ты не против?

Он пожал худыми плечами.

— А что случилось?

— Что случилось… — эхом повторил я.

Я подошел к окну, отвел штору, посмотрел. Мрачные типы исчезли, будто их и не было. На территории гостиницы снова было пусто.

— Пока еще ничего, Дима, — сказал я. — Но может случится большая беда… Погоди, мне надо собраться с мыслями.

Мы с Димой прибыли на условленное место заранее.

Ничего путного за прошедшие часы я придумать не смог. Голова гудела, меня бросало то в жар, то в озноб. Мы спустились в бар, пообедать. Дима ел с большим аппетитом, а мне в глотку кусок не лез.

Будь что будет, решил я, наконец. Главное увидеть Полину. Знать, что все с ней в порядке. А дальше посмотрим.

Днем полигон производил не такое жуткое впечатление, как минувшей ночью, но все равно здесь было неуютно, сумрачно. Над выщербленными плитами привольно гулял холодный ветер, качал чахлую растительность, завывал в пустых окнах построек на другом краю пустыря.

Подумать только, ведь еще вчера вечером я приперся сюда, не зная, что меня ждет. Казалось, с тех пор прошли месяцы.

Я сидел в машине, опираясь локтями на руль, ждал. Рядом сидел Коля.

Я покосился на него. Он задумчиво разглядывал, вертя в пальцах, какой-то маленький предмет.

Проклятье! Та самая фигурка. Резной филин.

Неужели я опять облажался, вертелось в голове. Как тогда, с Генкой.

Серая мутная волна страха, назойливым пухом забивающая ноздри и глотку, забирающаяся под кожу, пробирающая до костей.

Полина, что с ней? Мне надо выручить ее, но как? Дать бой минусам? А получится ли?

А не прихлопнут ли вас, как муху, господин бывший «индикатор», неведомо как вылезший в «проводники»?

Какая-то еще гадкая мыслишка прокралась в голову. Вот сейчас обменяю мальчишку на Полину, выручу ее. И она будет мне благодарна, что спас ее от маньяков-змеепоклонников. Она простит, вернется… А чего еще желать? Я был бы счастлив. Быть может, я ничего и никогда не желал так сильно, как возвращения Полины.

Все это была полная дурь.

Что было, то было.

Она не вернется, да это уже и не нужно.

А выдавать им парнишку — не вариант. Даже если мы все кретины, и он никакой не вектор. Даже если придется из-за всего этого подохнуть.

Сдавать его им — нельзя. Не вариант.

«Минусы» прибыли точно в назначенное время.

На противоположный конец пустыря, пробуксовывая в рытвинах, вползли две затонированных иномарки. Я напрасно щурился, пытаясь высмотреть что-нибудь сквозь их стекла. Хлопнули дверцы. Стали выходить люди.

— Жди меня здесь, — сказал я Диме. — Чтобы не случилось, не выходи из машины. Лады?

— Лады, — буркнул мальчишка. Он неотрывно смотрел на прибывших.

Я вылез из «бешки», посмотрел на другой конец пустыря.

Сначала вышли четверо из одной машины. Среди них я заметил черный плащ Барабашкина.

Затем из второй вылезли еще двое в темном. Наконец над крышей автомобиля показалась пижонская шляпа Коли.

А затем я увидел, наконец, тонкую девичью фигурку. Жива! Я до боли вцепился ногтями в ладони.

Я пристально вглядывался в фигуры у машин.

Вот Колина охрана растянулась цепочкой. Вот они двинулись вперед, Коля и Полина. На мгновение задержались.

Я щурился, стараясь получше рассмотреть ее лицо. Как она? Цела? Что с ней? Я тянулся к ним всем своим сознанием, стараясь не упустить ничего, полностью контролировать ситуацию.

Коля держал ее под руку, другую руку спрятав в карман куртки. На миг задержал ее, что-то сказал. Она повернулась, посмотрела на него. Потом на меня.

«Позвони, как сможешь», торопливо, еле внятно пробормотал Коля вслух.

«Недоумок, он же слышит нас!», бросила Полина в ответ. Мысленно.

И встретилась со мной взглядами.

А ведь я почти поверил…

Женское коварство. И почему, хотя все приемы давно известны, попадаешься на него всякий раз? Снова и снова.

Я сам обманываться рад, как писал Поэт.

Что ж, ребята, у вас почти получилось.

— Идиот! — процедила Полина вслух, обращаясь к Коле.

Она попятилась назад, к автомобилям.

Я пошел через пустырь.

Первой своей целью я выбрал Колю. По многим причинам.

Но больше всего за этот заботливый тон, эту интонацию, в которой были замешаны и глубокая личная симпатия, и опасения, и заботы совместного бизнеса. И еще какая-то уже успевшая оформиться бытовая близость. «Позвони, как сможешь».

Значит, они захватили ее, в заложники? Ну как же, охотно верим.

Каштанов, тебя снова держат за кретина, сказал я самому себе.

«Минусы» — они как одна дружная семья.

Полина смотрела на меня. Я мельком глянул, попытался прочитать что-то в ее глазах. Не знаю, что я хотел там увидеть. Смущение, может быть, стыд.

В ее взгляде читалось беспокойство.

Скорее всего, это было беспокойство за карьеру.

Куда больше меня занимали подступающие цепью «минусы» во главе с Колей. Он, как и Полина, быстро понял, что прокололся.

И, поскольку план «бэ» себя исчерпал в зародыше, видимо, решил приступить к плану «цэ». К силовому решению проблемы.