Пыльные окна

— Давай, двигай помидорами, — благодушно сообщил мне здоровяк, справляясь с порогом и захлопывая дверь. — Вон туда давай!

Он махнул лапой в сторону асфальтовой площадки, окруженной мусорными баками.

Я кивнул и пошел в том направлении. Поплелся, едва передвигая ноги. Время от времени подкатывало к горлу, сильно крутило желудок. Оставалось только наложить в штаны для полного счастья.

Мимо нас по тротуару прошло семейство с ребенком. Смерили меня презрительными взглядами. Мол, надрался, еле идет, сволочь.

Я затылком почувствовал, как здоровяк пропускает их, деликатно дает дорогу.

Это же просто сон, подумал я.

Сейчас все это окажется шуткой, розыгрышем, и мы вместе с этим парнем будем пить пиво в этом их заведении и вместе посмеиваться, мол, как хорошо мы тебя, Каштанов, накололи.

— Ты как, не навалил еще? — поинтересовался парень. — Погоди, не кипешись. Счаз все будет.

Мы дошли до площадки, укрытой гаражами. На этом месте нас не было видно с улицы.

— Ну че, лошара, готовься, — с улыбкой проговорил он, разминая плечи.

Пошел ты, подумал я вдруг. Не боюсь.

И тут я почувствовал укол.

Я стал чем-то вроде паруса, в который вдруг ударил мощный северный шквал. Я был как наполненный воздухом кожаный мяч, по которому с оттяжкой влепили бутцей.

Меня выгнуло дугой, по телу прошла судорога.

Парень дернулся назад, не понимая что происходит с его жертвой. Замахнулся, но ударить не успел.

Я вытянул правую руку, остановив ладонь в нескольких сантиметрах от его лба.

— Еще шаг, парень, — громко сказал кто-то моим голосом. — И ты покойник.

Он, точнее Я, не угрожал. Просто сообщал минимум нужной информации.

— Че ты мне лепишь? — здоровяк уже пришел в себя. И сделал шаг навстречу, одновременно пытаясь отбросить мою ладонь.

Я бы не успел, наверное, заблокировать его удар, потому что тело по-прежнему было ватным и чужим. Лишь в икрах и предплечьях я чувствовал легкое покалывание невидимых крошечных булавок.

Только мой противник вдруг резко, с всхлипом, вдохнул воздух. Качнулся, разжимая кулак.

И нелепо взмахнув руками, начал оседать на землю.

— Мама, — пробормотал он тихо, но очень внятно. — мамочка…

Румянец стремительно сползал с его щек. Лицо у него сделалось серое, как у покойника.

— Ты чего? — спросил я хрипло.

Голос уже был мой. Мой собственный голос.

Тошнота подкатила к горлу комом. Я с шумом втянул в легкие воздух, покачнулся, хватаясь за колени руками.

— Эй? — морщась, пробормотал я, разгибаясь и пытаясь удержать равновесие. — Ты чего это, урод?

Урод выгибался на асфальте, глядя на меня очень удивленным глазками.

Двигалось только тело — выгибалась спина, мелко перебирали ноги. И трогательно поджались к груди руки, как у какого-нибудь плюшевого зайчика.

Лицо у него оставалось совершенно неподвижным. Только побелевшие губы шептали:

— Ой… Ой…

— Хватит кривляться! — я еле справился с собой. — Вставай, гад!

Он не послушался. Продолжал корчиться на асфальте.

Со стороны входа в кафе наметилось смутное движение. Видимо, к моему оппоненту спешила подмога. Несостоявшиеся зрители.

Я мельком глянул в ту сторону. Бильярдисты высыпали на крыльцо, и оторопело пялились в нашу сторону.

Кто-то подбежал к ним. Какой-то парень в кожанке, выбежал им наперерез, что-то выкрикнул, замахал рукой.

Мне сейчас уже было не до них. Серая вата отпустила меня.

Но то, что произошло — нет, я ничего не понимал… Какой-то бред.

Молодой человек продолжал конвульсивно дергаться на асфальте.

Я опустился на колени рядом с несостоявшимся противником, ладонью подхватил его голову, которой он мелко тряс, до крови колотясь об асфальт бритым затылком.

— Ты чего это, сволочь, — пробормотал я, облизывая пересохшие губы. — Ты мне не вздумай окочуриться. Слышишь?

Он не слышал. Из раскрытого рта со свистом вырывался воздух.

Я снова поглядел на компанию возле кафе. Они не двигались с места. Стояли, молча глядя на нас.

— Аптечку сюда, уроды! — заорал я. — Аптечку живо! Что-нибудь! Быстрее!

Они не даже не пошевелились. Просто стояли и смотрели.

— Помогите… Помогите, — еле слышно бормотал здоровяк, дергаясь в моих объятиях.

Больше ничего он так и не выговорил. Он просто умирал у меня на руках. И все.

— Ты, урод, — меня всего крутило. — Слышишь ты, говнюк! Ты прекрати это, хватит! — заорал я ему прямо в ухо. — Хватит подыхать! Ты будешь жить, понял меня? Говно ходячее, обезьяна толстозадая! Ты живи только, пожалуйста! Я не хочу, чтобы ты умер! Живи!

Он дернулся сильнее прежнего.

И вдруг затих, ноги его распрямились, руки расслабились, опускаясь вдоль тела.

Парень тяжело задышал, широко распахивая пасть, моргая кабаньими глазками.

— Братан! — прохрипел он. — Братан, ты… Ты сп-пас меня…

Он потянулся ко мне руками, радостно хлопая глазками и растягивая пасть в улыбке.

И тут я от души смазал ему по зубам.

Он катался где-то позади, сплевывая кровь и кашляя. А я пошел навстречу его товарищам.

Они даже не пытались двинуться с места. Просто стояли и смотрели. Как манекены. Как кролики перед удавом. Стояли и ждали, что будет с ними дальше.

— Что вылупились? — спросил я шепотом. — А ну исчезли отсюда!

Они побежали. Сорвались с крыльца, толкаясь и путаясь ногами, побежали в противоположную сторону. Подальше от меня. Нормальные здоровые парни, ну может слегка перебравшие с пивом. Они дернули от меня, как от чумы.

Я смотрел им вслед, а позади все еще раздавались невнятные звуки.

Я обернулся. Здоровяк полз ко мне по асфальту на карачках, кашляя и пытаясь кулаком стереть кровь с лица.

— Братан! — сипел он. — прости меня, дурака, братан, я же не знал… ты только прости, братан, слышишь…

В ту же секунду меня снова накрыло серым и удушливым.

Все это было дико и неправдоподобно. Так не должно было быть.

Не разбирая дороги, я очень быстро пошел прочь. Подальше отсюда.

Про то, что я забыл расплатиться по счету, я вспомнил только в гостинице.

Ну и ладно, подумал я. А то развели, понимаешь, притон.

3. Новые впечатления

Вернувшись в гостиницу, я заперся у себя в номере и попытался придти в чувство.

Сориентироваться, подыскать нужные определения для произошедшего.

Избавиться от липкой слизи страха, стиснувшей меня так легко и быстро. Классифицировать ту неконтролируемую вспышку, которая чуть не прикончила незадачливого аборигена.

Ладно, что мы имеем?

Странный городок, населенный странными людьми. Какие-то они все здесь сумасшедшие. И даже мои товарищи, выдержанные и невозмутимые парни, оперативники-проводники, ни с того ни с сего, начинают палить друг по другу.

Мальчишка какой-то. Что там Максим про него говорил? Начали раскрываться способности? Видимо, речь шла о способностях «проводника». Это Максов профиль.

«Минусы» здесь устроили курорт. Собственно почему? Они ведь используют те же силы, что и мы. Только с небольшим сдвигом. Во всяком случае, так нам рассказывали о них.

Истерическая девица в баре рекомендует мне проваливать отсюда.

Местный бетмэн едва не распрощался с жизнью у меня на руках, только потому, что напугал меня, а я попробовал угрожать ему в ответ.

Здесь будто бы все доведено до крайности. Все проявляется. Как в заполненном газом помещении. Попробуй зажечь спичку — и…

Ладно, мы еще разберемся, чем тут и что наполнено.

Я только сейчас заметил лежащий на тумбе в противоположном конце комнаты тоненький проспект.

На обложке была фотография озера, сделанная откуда-то с территории гостиницы.

Завалившись на кушетку, я раскрыл проспект, рассеянно полистал его.

Добро пожаловать, отличный сервис, лодочная станция, теннисный корт, телевизоры в номерах, и так далее, и тому подобное. Телевизора у меня, между прочим, не было. Кстати сказать, он мне и не нужен. Даже напротив, категорически не рекомендуется. Так же, как и кино, интернет, мобильный телефон, компьютерные игры и прочие приятные достижения цивилизации. Для «индикаторов» все это противопоказано, притупляет эмоциональное восприятие. Разве что музыку слушать можно в неограниченных количествах. Но дорогой товарищ шеф в бумажный пакет с гостинцами, выданный мне в самом начале моей миссии, мп3-плеер запихнуть не удосужился. А жаль.