Страница 20 из 36
К счастью стук услышал и сармат. Он остановился. В следующую секунду, отгораживая от Асфандира и другой возможно таящейся в темноте опасности, меня взяли в охранное кольцо Угэ и другие мои телохранители. Следующими на шум прискакали Иргек и Ужас. «Мой» дядя, быстро оценив произошедшее, мрачно произнес:
— Ты что опять натворил?
В этот раз я не нашел себе оправдания.
Тем временем, Асфандир покрыв тело Ларкиан тулупом, взятый у одного из воинов, перекинул ее через коня, сев на него сам, с нарочитым спокойствием выговорил:
— С рассветом сарматы покинут тебя. — И направился обратно в лагерь.
Иргек посмотрев ему вслед, тихо произнес:
— Может пока сарматы не ушли, их кхи-и-ик, — и выразительно провел большим пальцем поперек горла, — а то если они доберутся до Жаика, нас ждет война с Гаталом.
«Вот же отморозок. Хотя чем я теперь лучше его?» — И вздохнув, сказал:
— Никого не трогать, пусть уходят. — Немного подумав, добавил, — война с сарматами у нас и без этого случая начнется.
Ужас, сойдя с коня осмотрев трех убитых Асфандиром воинов произнес:
— Это сыновья Шимыра, но что они здесь делали?
— Наверное, хотели отомстить тебе или Богра за смерть своего отца, и поджидали здесь в темноте, пока не увидели Ларкиан. — Ответил Иргек.
— Глупые щенки, — прорычал Ужас, — на что они надеялись?
Я подошел поближе. Угэ осветил факелом павших.
— Самому старшему из них — пятнадцать лет, а младший ровесник Тегына. — Сказал Ужас…
Я со своей армией покидал ставку кунбека усуней Буюка и спустя несколько дней расположился к северу от Таримской впадины у восточного берега озера Эби-Нур, рядом с Джунгарским воротами, называемой в это время Долиной Смерти. Здесь я планировал дождаться Ирека с десятью тысячами «рыцарей», которые как я рассчитывал должны стать серьезным бонусом в борьбе с гуннами Кокана.
Ужаса, невзирая на его возражения, я оставил в подвластных ему кочевьях, со всеми воинами его племени, которые и так лишились в междоусобной войне половины своего состава. Мне удалось его убедить, аргументируя угрозой исходящей от империи Хань, так как Лю Ши должен будет вскоре нанести ответный удар для возвращения своего влияния на покоренные нами княжества. Мойша, для контроля городов, в которых он стал моим наместником, оставил при себе десять тысяч канглы. К ним я добавил еще семь тысяч наемников кянов, успевших сложить оружие и потому остаться живыми в битве у Кашгара. Кянам платили из казны кагана, то есть моей и командующим ими я назначил гунна по рекомендации Угэ.
Так что к Джунгарским воротам я подошел во главе моей гвардии, двадцати пяти тысяч канглы и пятитысячного отряда Айбеке. С такой армией, каждый воин из которых прошел десятки битв и обладал колоссальным опытом, выучкой, выносливостью и отвагой, не могли сравниться ни чьи вооруженные силы Древнего мира от Хань до Римской империи. Но мне предстояла война с такими же степняками, более того — гуннами, у которых исключительные способности к войне были выше, чем даже у канглы и усуней.
Как мне докладывал Иргек, народ гуннов насчитывал при правлении Шоже почти сто десять тысяч юрт. С ним после поражения от Кокана ушло чуть более десяти тысяч воинов. При переходе через Джунгарские ворота, гунны попали в снежный буран и из Долины смерти выбралось всего четыре тысячи воинов. Из этих четырех, после битв Шоже с аланами, усунями и похода в Согдиану осталось всего три, командование, которыми я и принял, когда появился в этом времени. Еще десять тысяч присоединилось ко мне позже. Значит у Кокана осталось девяносто или как минимум восемьдесят тысяч гуннов! Конечно, если я мобилизую всех усуней, канглы, саков, отзову Сакмана, сейчас ведущего войну с гузами и Мойшу, оставив без присмотра Кашгар, Яркенд и Хотан, то войск, возможно, хватит разбить Кокана. Но кроме гуннов, у него есть еще и другие подчиненные племена кочевников — динлинов, хагасов, тоба, сяньбийцев, ухуаней и, конечно же, регулярная трехсоттысячная армия империи Хань, расположенная вдоль Великой стены.
Об отступлении и отказе от войны с Коканом и речи не могло быть. Простые кочевники видели смысл этого похода в моей праведной мести предателю Кокану и последующем объединении всех племен Степи. Более того, я дал священную клятву покойной Тураки-Хатун, что к празднику Бие-мурындык отомщу за смерть Шоже. Если же я не исполню обещанного, то меня ждет смерть от рук собственных воинов. В Степи, в это время самым страшным преступлением была невыполненная клятва. Поэтому мною, уже после прибытия к озеру Эби-Нур, было принято решение, отдохнув и долечив раненных, не дожидаясь «рыцарей» форсированным маршем рвануть к ставке Кокана, которая расположена всего в полутора тысячи километрах к востоку. Неожиданно появившись у его ставки разгромить ее, а самого Кокана убить. Тогда остальные гунны, а они должны быть рассредоточены по всей степи от Алтайских гор до середины современной мне Монголии, признают меня каганом. Это был мой единственный шанс на победу…
Я сидел в юрте, укутавшись в тулуп у горящего очага, в который Тегын регулярно подбрасывал мелко нарубленные дрова. Не смотря на это в юрте было холодно. Хотя для кого как, мой братишка спокойно сидел только в одной шерстяной рубахе.
Помимо холода, меня съедала жуткая меланхолия, причиной которой стала недавняя смерть Ларкиан и осознание того, какая на мне лежит ответственность:
«По моей вине погибла принцесса сарматов, и теперь погибнут еще тысячи людей в войне с ее отцом Гаталом. Я должен думать, прежде чем что-то решить или сказать. Любое неверно брошенное слово может обидеть вождя, а значит создать условия для междоусобицы. Неверно принятое решение, может привести к голоду, к очередной войне, да мало ли какие еще проблемы могут возникнуть? Как сказал Иргек, я даже рисковать собой не имею права. Кочевники верят в то, что я принесу спокойствие и процветание в Великую степь. Нет, они конечно не хотят мирной жизни. Желают больше войн, но только за внешними границами их степей. Им, главное, что бы их аулы никто не сжигал. Вернее, что бы одно племя или род не разорял другого, более слабого. А таких сумасшедших правителей земледельческих государств, осмелившихся напасть на диких кочевников Азии не было и не будет еще восемнадцать веков. Если конечно не считать царей Персии Кира и Дария, ну и Александра Македонского. Но голову первого засунули в мешок наполненный кровью, а второй и третий после неудачных попыток предпочли заключить почетный союз. Только вот ханьцы. И то они вынуждены были наносить превентивные удары, чтобы обезопасить себя. Сколько коренное население Китая в известной мне истории страдало от набегов и нашествий кочевников?
— Эх. — Вздохнул громко я, и продолжил мучать себя мыслями, не обращая внимания на вопросительный взгляд Тегына.
«Хочу к себе домой. В свою квартирку с центральным отоплением, накатить сто грамм и заснуть под теплым одеялом с белоснежными простынями. Но это уже невозможно. Я даже будущее не знаю, как теперь сложится. В грядущем теперь даже тот святой шаман разобраться не сможет. Так все запутал. Какой все-таки непутевый человек я, а? Что здесь, что в прошлой жизни. Даже в Таджикистане на границе с Афганом, все пацаны в бою ранения получали, а я, гоняясь за ослом…».
Я снова вздохнул.
— Коке, все хорошо? — Спросил, не выдержав Тегын.
Не отвечая надел малахай из тигриной шкуры и вышел из юрты, плотно прикрыв за собой вход толстой войлочной накидкой. В лицо сразу же ударил холодный ветер со снегом, и мороз стал колоть незащищенное лицо. Перевязал под подбородком широкие «уши» малахая и сразу же стало теплее.
Ветер дул с запада, со стороны Джунгарских ворот.
«Этим путем и пользовались два последних кочевых государства для походов друг на друга», — вспомнил я историю из своего времени, — «по сути два идентичных народа, с одной культурой, жизненным укладом и во многом схожей внешностью на протяжении ста лет жесточайшим образом уничтожали друг друга. В результате народ одного был полностью истреблен, а земли захвачены. Второй потерял независимость на двести лет и тоже был почти уничтожен голодомором. А вот если бы оба этих государства вместо того чтобы лишать в течении целого века сотен тысяч жизней, объединили все свои людские и экономические ресурсы? Интересно возможно ли было такое? Думаю нет. Слишком уж воинственны были эти народы и представляли огромную угрозу своим двум великодержавным земледельческим соседям, дипломаты которых и направляли кочевников подальше от своих границ. Разделяй и властвуй. Так и случилось!. Медведь и дракон с удовольствием увидели результаты своих трудов — как два волка разгрызли друг другу глотки. Хотя нет. Скорее всего, даже без «керосинщиков», кочевники все равно вели бы войну друг с другом. Ну не могут степняки иначе. Прежде чем объединиться, они обязательно должны сами себя поставить на грань полного уничтожения. Даже я, как поступил? Не смотря на то, что я вырос в сравнительно более гуманном времени и получил самую мирную профессию, начал с походов в Маргиану и Хорезм, а затем атаковал усуней с дуглатами. А ведь мама моя, настоящая, тоже дуглат или как они назывались в моем времени — дулаты. Значит, мои действия вполне могли привести к смерти кого-то из моих предков. Тот же Сейшен, мог быть одним из моих пращуров!».