День ангела

– Ну, вот вы и родили! – засмеялась акушерка, показывая им только что родившегося малыша, – мужик!

Кристина выглядела уставшей, но счастливой, она взглянула на сестру и попросила:

– Посмотри его сама.

Юля на негнущихся от ужаса ногах, подошла к своему племяннику, несколько раз вздохнула, приводя свои чувства и нервы в порядок, а потом деловито, привычно осмотрела новорожденного, взвесила его, измерила рост, и удовлетворенно кивнув, отдала его в руки медицинской сестры.

– Не доверяют! – шутливо воскликнула акушерка, обращаясь к своему педиатру. – Все самим надо проверить!

– А как же! – кивнул врач. Она же моя коллега. Разрешение у нас есть, пусть делают что хотят.

Когда Кристина уже лежала в коридоре, ребенка понесли в детское отделение. Она проводила его взглядом и спросила у сидящей рядом Юли:

– Он здоров? У него все на месте?

– Здоров, – устало сказала Юля. – И пальчики на ногах и руках я тоже пересчитала, – зная, что сестра задаст именно этот вопрос.

– А на кого он похож? На меня?

– Не знаю. Рано еще судить. Отдыхай.

– Ты сейчас уйдешь?

– Да. Нам, особенно тебе, надо отдохнуть. Я приду позже.

– Спасибо тебе.

– И тебе.

– А мне-то за что? – удивилась Кристина.

– За племянника, и за спокойствие. Я нервничала больше, чем ты.

– Теперь все будет хорошо? – спросила Кристина и заплакала.

– Да. Все будет хорошо. Не плачь, сестричка, родная моя, все позади, Ты молодец! – она поцеловала сестру и ушла.

За день до выписки Кристины приехали родители. Они ввалились в квартиру с кучей чемоданов, уставшие, но счастливые.

Не отдохнув и часа, они направились к Кристине в роддом. Мама замучила Юлю вопросами о самочувствии Кристины и малыша. Юля сбилась с ног, убирая квартиру, бегая по магазинам и готовя приданое для племянника. Все надо было перестирать, перегладить, чтобы хотя бы пару дней не заниматься пеленками и распашонками. Она безумно устала от этой беготни, от постоянных разговоров с родителями, и к вечеру была уже почти невменяемая. Она так не уставала даже после тяжелого ночного дежурства. Толчея и ажиотаж ее доконали. Вечером она объявила родителям, что идет спать, и попросила не будить ее до того часа, когда надо будет выезжать в роддом за Кристиной. Родители обиделись. Они распаковывали чемоданы, показывая ей красивые вещи для малыша, вытаскивая все новые и новые атрибуты, по их мнению, необходимые для воспитания ребенка. Через час, вылизанная и вычищенная Юлей квартира была похожа на склад детских вещей. Везде валялись костюмчики, погремушки, соски, бутылочки, мягкие игрушки, комбинезоны, и разная всячина, которая могла бы пригодиться их маленькому внуку только года этак через три!

– Мама, зачем вы столько всего привезли? – воскликнула озадаченная Юля. – Куда все это девать?

– Куда-нибудь уберем. Все понадобится! Ведь ни ты, ни Кристина в ближайшем будущем не сможете приехать к нам.

– Да и не надо ничего пока! Я все давно купила, вымыла, выстирала и выгладила! У малыша есть все, что нужно. А теперь я и не знаю – хоть снова убирайся в квартире!

Погостив около двух недель, родители улетели обратно во Флориду. Отцу надо было приступать к работе, отпуск кончился, а мать не захотела отпускать его одного. Она решила, что Кристина и Юля сами прекрасно справляются с ребенком, и в ее помощи нет необходимости.

Вечером, накануне отъезда, мама зашла в комнату Юли, села рядом с ней на кровать и, как в детстве, погладила ее по голове. Юля обняла мать и чуть не заплакала. Родители опять уезжают, а они с Кристиной и с маленьким Гришей остаются. Юле страшно их не хватало, она хотела, чтобы они никуда больше не уезжали, чтобы всегда оставались с ними, и жили все вместе большой дружной семьей. Раньше, когда она была еще молоденькой и глупой, ей нравилось, когда мать с отцом куда-то уезжали. Она любила сама хозяйничать, распоряжаться своим временем, вставать, когда захочется, делать, то, что в голову придет, не оглядываясь и не прислушиваясь к мнению родителей. Ей хотелось свободы, хотелось оторваться от постоянной заботы, стать взрослой и самостоятельной. Теперь, когда она повзрослела, а родители переехали жить за океан, она стала понимать, как была тогда не права. Как хорошо, когда о тебе постоянно заботятся, переживают за тебя, любят…

Мать с отцом и раньше со спокойной душой оставляли девушек одних. Считая Юлю старшей, они всегда были уверены в ее серьезности и собранности, и в постоянной опеке по отношению к ветреной и легкомысленной сестре. Вот и теперь, уезжая, мама надеялась на Юлю, знала, что она опять, в очередной раз не подведет их.

– Быстро пробежало время, пора уезжать, а мне не хочется оставлять вас, – вздохнув сказала мама.

– Так оставайся еще, – попросила Юля, – Ты нам нужна.

– Не могу. Я волнуюсь за отца. Будет там ходить голодный, ты же знаешь его. Если ему не подать еду, так он и есть не будет. Нахватается кусков, опять откроется язва.

– Да, ты права. Ему ты нужней, – согласилась Юля. – Я буду скучать.

– И я тоже. По тебе, по Кристиночке и по Гришке. Он такой смешной! Береги их, и себя тоже.

– Хорошо.

– Я положила в вазочку деньги. На первое время вам хватит, а потом пришлем еще.

– Спасибо, мама. – Юля опять прижалась к матери. – Мне так хочется, чтобы вы вернулись к нам. Неужели отец не найдет работы здесь?

– Ты же знаешь, здесь его с руками оторвут. Просто ни я, ни он не хотим пока возвращаться. У вас должна быть своя жизнь, а у нас своя.

– Почему? – удивилась Юля.

– Вы уже взрослые. Правда, я не уверена в отношении Кристины, – и улыбнулась, – Вам надо устраивать свою жизнь, а мы только мешаем.

– Глупости! Просто вы не хотите жить тут.

– Да, наверное, ты права. Отец совсем не хочет возвращаться.

– Неужели твое мнение ничего не значит? – возмутилась Юля.

– А я не знаю, хочу ли сама жить здесь, – грустно сказала мама. – Знаешь, сначала мы хотели немного пожить в Америке, поработать. Но я работать не смогла из-за отца, а ему, ему, видно, очень понравилось там. Он хочет осесть, купить дом. И еще он мечтает, чтобы и вы с Кристиной переехали к нам. Навсегда.

– Но это невозможно! Во всяком случае, в отношении меня.

– Думаешь, Кристина бы согласилась? – с надеждой в голосе спросила мама. – Почему бы ей не жить с нами. Я не работаю, у Кристины была бы постоянная помощница, а у Гришеньки бабушка.

– Не знаю. Мне всегда казалось, что она хочет жить с вами, но она всегда возвращалась. Ты ведь понимаешь, мы не можем долго быть в разлуке.

– По-моему это все глупости! Про неразрывную связь близнецов, про невозможность жить друг без друга!

– Нет, мама. Не глупости. Так и есть. Я чувствую ее, а она чувствует меня.

– Ну что ж…. Я надеюсь на тебя, дочь. Ты всегда была такая ответственная, такая серьезная. За тебя я не боюсь. А вот за Кристину….

– Ты же видишь, как лихо она справляется с ребенком? Она будет хорошей матерью. Не переживай. Поезжай и ни о чем не думай! У нас все хорошо, – и улыбнулась.

Юля хотела успокоить мать, поддержать, но у нее это слабо получилось, потому что она сама не была уверена в том, что у них действительно все хорошо.

Мать вышла из комнаты дочери, постояла немного в коридоре и пошла укладываться. Она еще долго не могла заснуть, все думала о них, своих дочерях. Ей очень хотелось, чтобы они были счастливы, но что-то не складывалось, не получалось – Кристина стала матерью-одиночкой, а у Юли совсем не было своей личной жизни…

Глава 6

Максим уже несколько месяцев работал в Москве. Ему нравилось его новое место. Коллектив в отделении был дружным и слаженным. Его хорошо приняли, и он старался показать себя с лучшей стороны. Человек он был коммуникабельный, никогда ни с кем не конфликтовал и не ссорился, стараясь найти общий язык со всем медперсоналом больницы. Он уже почти свыкся с мыслью, что уже никогда не увидит Кристину, и поэтому по приезде в Москву даже не пытался связаться с ней. Он вспоминал их скоротечный роман с улыбкой, удивляясь, как он мог, едва встретив девушку, настолько потерять голову и бдительность, влюбиться практически с первого взгляда, начать строить планы на будущую их совместную жизнь, ничего о ней не зная. Теперь он все реже вспоминал о ней, но осталось какое-то щемящее чувство, чувство недосказанности и незаконченности чего-то. Может, он как-то не так себя повел, или что-то не так сделал? Ему все время казалось, что в ту их последнюю встречу, она была не совсем искренна с ним, что просто так наговорила ему о себе всякой ерунды, а он, как последний осел, поверил. И ничего не предпринял, ничего так и не выяснил. Мама, видя его переживания, в первое время, после их разрыва, пыталась уговорить его позвонить ей, попробовать еще раз наладить с ней отношения, но он был непреклонен. Он обиделся, и хотя страшно переживал, не хотел идти на примирение первым. Он знал, что поступил не по-мужски, не так, как поступал раньше, с другими девушками. Но в этом-то и все дело! Другие – это не то. Кристина была единственной, которая смогла разжечь в нем такой пожар чувств, такую страсть, что он не знал сам – любовь это или наваждение. Может, так и должно было случиться, должна же была быть в его жизни какая-то встряска!