Герой легенды

А потом, наконец, царство бесконечного тумана сменилось опушкой сумеречного леса, под серым небом, заждавшимся восхода солнца. И вот тогда Сеня в изнеможении рухнул в мокрую от росы траву. Битва с Маждулами вымотала его до предела, адреналин, поддерживавший Сеню в дороге через туман, иссяк. И Сеня погрузился… нет, скорее, провалился в глухой сон без сновидений, уже не думая ни о возможности попасть, беспомощным, на завтрак к кому-нибудь из лесной фауны, ни о том, как будет выбираться из леса к людям.

Лишь одна мысль напоследок шевельнулась в утомленном мозгу. Мысль-вопрос, мысль-надежда: хоть на этот раз отправил ли его Смотритель Бовенгронда в родной мир?

Когда Сеня проснулся… вроде целый и невредимый, вовсю светило солнце. А лес, освещенный его лучами, оказался совсем не густым. Уж точно не походил на дикую чащобу, в которой водятся медведи и волки, охочие до человеческого мясца. Осмотревшемуся Сене при взгляде на него в голову пришло подходящее определение для подобного места: «лесопарк».

Потому, когда, поднявшись и пройдя несколько десятков шагов, Сеня наткнулся на дорожку, выложенную брусчаткой, он не сильно удивился.

Дорожка вывела к такой же брусчатой дороге — вполне себе широкой, два ряда машин могли свободно разъехаться. А впереди, где-то в паре-тройке километров маячило скопление построек… город! Воодушевленный и отдохнувший, Сеня двинулся в его сторону энергичным шагом, как и подобает отдохнувшему человеку. Несмотря на отсутствие машин, на всякий случай, держась у обочины.

«Да какие машины, балда! — еще мысленно поправил он себя на ходу, — как они здесь проедут? И брусчатка неровная — колесам неудобно; да и раздолбают они ее на раз, два…»

А потом Сеню обогнал первый из увиденных им местных транспортных средств — автобус, и вопрос, как такому проехать по брусчатке, мигом отпал.

О том, что это был именно автобус, Сеня догадался по длинному салону с чередой бортовых окон во всю его длину. И только. Форма же местного образчика общественного транспорта была непривычной. Выглядел он не как ящик на колесах, но, скорее, как гигантская пуля. «Обтекаемый корпус», — вспомнил Сеня, как это называется.

И, кстати, колес под этим обтекаемым корпусом не было. Автобус просто скользил сантиметрах в двадцати над дорогой, будто по воздуху летел. Бесшумно так скользил.

«Что за чертовщина?» — мысленно вопрошал Сеня, протирая глаза. Автобус никуда не делся, и форму привычную принимать не спешил. Зато, когда он обогнал растерянного пешехода, Сеня заметил, что и трубы выхлопной у автобуса нет.

«Получается, что и выхлопа нет никакого, — сообразил Сеня, — в принципе. Потому что ничего не сгорает. Нечему. Не на бензине или газе эта машинка ездит, а…» На чем — он даже не представлял.

Когда Сеня добрался до городских окраин, вопросов только прибавилось. Здания выглядели еще более непривычно, чем тот же автобус: невысокие, в два-три этажа, с двух-, трех-, четырехскатными крышами. А также с башенками, фронтонами, арками и портиками. От смешения стилей рябило в глазах — и особенно после городов родного мира с целыми районами зданий, столь однообразных, сколь и примитивных. Похожих на огромные ящики с прорезанными окошками или на гигантские могильные плиты.

Здесь же… трудно было найти хотя бы два похожих сооружения. Но в то же время чувствовалось в них всех что-то общее. Стремление к максимально возможной нарядности, нежелание экономить на красоте.

Под большими окнами (где стрельчатыми, где округлыми) в ящиках росли цветы. А за окнами наверняка жили местные Кай и Герда. Чью жизнь едва ли успел омрачить осколок зеркала тролля.

Между зданиями зеленели кусты и трава, кое-где располагались скульптуры — то абстрактные, то вполне реалистичные, то матовые, то поблескивавшие на солнце. Некоторые вообще из прозрачного материала. Люди, животные, геометрические фигуры.

Внешний вид зданий, особенно в сочетании с брусчаткой, навевал ассоциации, если не со средневековьем, то хотя бы со стариной. Чувствовалась в местной архитектуре какая-то ностальгия — побочный эффект устремления к прекрасному.

С другой стороны и высоких технологий местный люд явно не чурался. Сеня успел проводить взглядом еще несколько машин, скользивших над брусчаткой по воздуху и не загрязнявших вышеназванный воздух выхлопными газами. Отчего дышалось в городе свежо, почти как в лесу.

Мимо со смехом и визгом пронеслась стайка детишек… нет, не на скейтбордах, но на досках, опять-таки не нуждающихся в колесах, чтобы двигаться. Двое из этих детей, направив свои доски вверх, взлетели на пару метров, а затем приземлились на крышу какого-то, медленно скользившего, фургона. И теперь жестами и задорными криками дразнили остальных — смотрите, мол, что мы сумели. А вам слабо?

Выглядели детишки обычно — такие вполне могли жить и на одной улице с Сеней. Да и одежда была самой обыкновенной: цветастые футболки, шорты, кепки. Вот только Сеня был уверен на все сто, что ни один ребенок родного с ним мира не имел летающей доски.

«Где я? — недоумевал он, меряя шагами этот нарядный город и озираясь, — куда ж ты на этот раз меня засунул, Смотритель Бовенгронда? Если опять к потомкам хелема, то извини. Меня эти игры запарили, так что я тупо на тебя забью. Просто поселюсь здесь, и баста! Тут ведь не так плохо… да что там: просто класс! Непривычно только. Не город, а сплошная открытка-приманка для туристов».

Но окончательно Сеню добила пустая арка на небольшой площади рядом с бронзовой скульптурой глобуса. Глянуть на глобус, дабы проверить очертания континентов, он не успел. Арка, казавшаяся просто очередной абстрактной скульптурой, осветилась внутри ослепительным светом, источая вокруг себя небольшие молнии. Сеня опасливо попятился, прикрывая лицо рукой.

Затем сияние в арке немного потускнело, заполняя ее теперь на манер световой двери… нет, скорее, занавеси. Затем по этой занавеси, как по воде, пробежала рябь, и из арки на площадь вышли двое. Молодая пара, темноволосый парень и рыжеволосая девушка; оба коротко стриженные и выглядящие не по-здешнему сурово. Даже что-то военное было в их облике.

Одеты пришельцы были в одинаковые комбинезоны, темные и облегающие, на штанинах которых, приглядевшись, можно было заметить карманы. А вот молний, пуговиц и иных застежек не было. На лбу, что парня, что девушки, красовалась татуировка: красная фигура, формой похожая на цветок лилии. А на ногах — высокие черные ботинки.

— Приветствую! — сказал парень Сене, когда сияние в арке за его спиной погасло. Руки не подал, но лишь вскинул раскрытую ладонь, сообщая о мирных намерениях.

Следом его жест и реплику повторила девушка.

— Приветствую, — Сеня не придумал ничего лучше, чем ответить таким же словом и жестом, — э-э-э, вы откуда?

— Фурр, система Ксилана, — сухо отчеканила девушка, — слышал о такой?

— Нет, честно говоря, — смущенно проговорил Сеня, догадываясь, правда, что речь идет о другой планете вокруг другой же звезды, — а… это далеко?

— Ну, все относительно, — на диво куда более мягким голосом произнес парень, — так говорил кто-то из мудрецов древности. Причем вроде из вашего мира, да?

Сеня машинально кивнул.

— Устали от всей этой машинерии на Фурре, — пояснила, словно оправдываясь, девушка, и голос ее звучал уже подружелюбней, — роботов, танков, междоусобиц… боев в космосе. Тамошние заправилы опять пояс астероидов не поделили, и давай друг друга лазерами жечь да плазмой поливать. Не, поначалу интересно, конечно. Приключения, есть место подвигу. Романтика. Опять же с Гилом я именно так и познакомилась — на полях сражений. Но потом достало все. И возможность сдохнуть в любой момент, и запах гари постоянный.

— И эти города, человечиной битком набитые, — вторил ей парень, — на двести этажей в высоту и на сотню в глубину. А здесь…

Он осмотрелся и вздохнул полной грудью.

— А здесь почти рай, — произнес Гил затем, — отдушина. Правильно сделали, что этот мир выбрали. Народу мало, один город, и тот небольшой. А вокруг — вдоволь дикой природы… нехило она восстановилась посла Исхода. Ну, как человечество по галактике расселилось.