Страница 52 из 72
Папаша нервничает, и даже не скрывает этого, а в таком состоянии он точно наделает глупостей и лишится единственной дочери, в которой души не чает. Даю ему время успокоиться, принимая огонь на себя.
- Это ты у нас любишь театральные эффекты, братишка, - горько усмехается наша крошка, переводя взгляд на меня.
- Мне по должности положено, - ехидничаю в ответ и делаю небольшой глоток виски из стакана, который Ника вручила мне пять минут назад. - Давай уже, не томи, - кривлюсь, так как головная боль усиливается с каждым криком моей ненаглядной сестренки, но я все равно досмотрю это шоу до конца.
- Печальная история жизни Пантелеймонова-старшего, - девушка разводит руками в разные стороны, произнося слова уже довольно спокойно. - Начиная с того момента, как он дружил с нашим отцом, затем его кинул и увел парочку крупных клиентов, - она делает паузу, все так же не отводя от меня своего пристального взгляда. - Даже с матерью нашей умудрился полгода пожить, только чтобы досадить своему бывшему компаньону. А тот в ответ не простил и, как говорится, отомстил.
- Хватит! - орет отец, ударяя кулаком по столешнице.
- Это надо было пять лет назад говорить, папа, - Ника поворачивается в его сторону, метая глазами молнии. - Хватит врать, хватит разбивать мне жизнь и хватит, в конце-то концов, решать за меня и моего ребенка, как нам жить дальше. Это я должна тебе говорить “хватит”, а не ты мне.
- Я сказал, достаточно! – шипит отец и наклоняется всем корпусом вперед, однако не сестренку это уже давно не действует.
Ошибкой нашего родителя является тот факт, что он до сих пор не хочет признаться самому себе – мы с Никой давно выросли, и сами в состоянии принимать решения без его нравоучений. Возможно ошибочные, неправильные или глупые, но это наша жизнь, и никто не вправе решать за нас, как поступить в той или иной ситуации – кого любить, а кого ненавидеть, с кем спать, а с кем…
- Иначе что будет? – Ника подходит к столу, опирается руками и наклоняет голову к лицу папаши. – Ну, я жду!
- Так, а что там с Лехой? – я снова встреваю, прерывая их игру в гляделки, иначе точно сейчас разразится катастрофа.
Как же они меня достали – кто бы только знал!
- Расскажи правду, папа, - Ника произносит полушепотом с мольбой в голосе. – Хоть раз в жизни будь мужиком.
- Он тебе не пара! – вскакивает отец с места, заставляя сестру выпрямиться и даже меня чуть ли не подпрыгнуть на месте от неожиданности.
- А кто пара? – Ника снова переходит на крик, не желая больше сдерживать своих эмоций, как бы я не старался ее успокоить. – Пять лет назад я поверила тебе, а не ему. Все эти годы я страдала из-за того, что он меня якобы предал. Рыдала по ночам в подушку от одиночества. Ты этого хотел, папа? – последнее слово она произносит по слогам и с небольшим нажимом. – Чего ты молчишь?
Вот говорил же ему, предупреждал – не дави на нее, а лучше попробуй понять и принять выбор дочери. Так нет же, как баран уперся и стоит на своем – и чего, спрашивается, добился своим непробиваемым упрямством и тупым эгоизмом?
Чувствую, пора снова вмешаться, наблюдая, как отец вздыхает, потупляет взгляд и снова устраивается в кресле, а сестра отворачивается от него, переводя глаза, полные слез, в мою сторону.
- Папаша договорился с Пантелеймоновым-старшим за твоей спиной, так как никто из них не желал породниться друг с другом, - усмехаюсь, пытаясь хоть немного разрядить обстановку и не дать возможности сестре расклеиться окончательно. - Разыграли все, как по нотам, а вы с Лехой пострадали.
- Ты знал! – выпаливает она довольно громко, однако я не ведусь на провокации.
- Нет, - кривлюсь, продолжая сидеть все в той де вальяжной позе, даже не повышая голоса. - Догадаться не трудно, если сложить два плюс два, - озвучиваю свои недавние мысли. - Я тебе даже больше скажу, сестренка, - делаю акцент на последнем слове, не отводя пристального взгляда от Ники. - Я бы и сам поступил так же, если бы посчитал, что Леха тебя не достоин, только аккуратнее. Жестоко, папа, - поворачиваю голову в сторону отца. - Я был о тебе лучшего мнения.
Отец продолжает хранить молчание, глядя куда-то перед собой. Он и раньше не признавал за собой ошибок, а сейчас и подавно. Злится, не желая мириться с действительностью, однако продолжает и дальше играть желваками, а также упорно хранить молчание.
- Мама, ты вернулась! – на пороге появляется Марк в пижаме, и Ника резко поворачивается в его сторону.
- Миленький мой, - подлетает к Марку, который стоит на пороге и трет глаза.
- Ты больше не уйдешь? - мальчик обнимает ее за шею, а она в ответ берет его на руки, вставая с колен, и не поворачиваясь в нашу с отцом сторону.
- Нет, мой хороший, - гладит мальчика по голове и целует в макушку. - Мы уйдем с тобой вдвоем.
Медленно выходит из кабинета, больше не произнося ни слова, а наш папаша подскакивает на месте:
- Ника, не пори горячку! – кричит, но девушка игнорирует его злостные выпады, не желая, как я понимаю, ни минуты больше оставаться в этом доме.
Чего и следовало ожидать – а я ведь предупреждал отца, что с ней так нельзя. Хоть Нике уже двадцать шесть, в ней до сих пор через край бьет юношеский максимализм и борьба за справедливость. Особенно, если это касается ее близких и родных людей, кем Леха, как я понимаю, стал уже всерьез и надолго.
- Я же говорил, что зря, - ставлю стакан на столик и встаю со своего места, так как сестру надо поддержать, иначе она наделает глупостей.