Страница 37 из 72
- Стоять!
Со стоном закатываю глаза, замирая на месте, и мысленно считаю до десяти – сейчас начнется допрос с пристрастием. А хорошо зная манеры моей любимой сестренки, то и с пытками. Какого лешего я сюда приперся? И так хреново, сейчас еще эта засранка душу наизнанку вывернет, пока не добьется правды.
Поворачиваюсь к ней лицом, наблюдая в глазах Ники неподдельный интерес, и произношу одно слово:
- Начинай!
- Пока не расскажешь, что происходит, я тебя не отпущу! – выдает моя любимая сестренка довольно грозно, однако это лишь вызывает улыбку на моем лице.
- Завал на работе, четыре судебных заседания, отец достает со своим банкротством, продолжать? – я произношу слова, как скороговорку, однако по глазам вижу, что Ника не впечатляется. – К тому же, ты прекрасно знаешь, как я ненавижу среду.
И ничего не могу с этим поделать. Люди, обычно, терпеть не могут понедельники, ну или вторники, а я вот зациклен на середине недели. Как-то всегда именно в этот день происходят форс-мажоры, завалы, или очередные проблемы внезапно сваливаются, как снег на голову в середине июля.
Но Нику не проведешь – она все мои отмазки знает наизусть.
- Голову будешь морочить своим барышням, - кривится в ответ сестра, все так же с интересом глядя на меня. – Влюбился, что ли?
Если бы я в этот момент делал глоток жидкости, то обязательно бы поперхнулся – при условии, что мне лет пятнадцать, не больше. Однако давно прошли те времена, когда подобные компрометирующие вопросы вгоняли меня в краску, а в ответ сыпались лишь банальные вопросы, выдавая меня с головой.
- Если только в Елизавету Максимовну, - фыркаю в надежде, что Ника больше не станет устраивать мне допросы с пристрастием.
Сорокапятилетнюю женщину моя сестра знает не понаслышке – одно время толковый юрист трудилась на фирме моего отца, пока я не переманил ее к себе. Правда, оставив ей все текущие дела империи Крестовских – иначе мой строгий папаша не отпустил бы Елизавету Максимовну под мой контроль.
- Зубы мне не заговаривай, - ворчит Ника, все так же продолжая меня сканировать. – Кто она? Я ее знаю?
- Нет, - резко выдаю, а спустя пару секунд поясняю, чтобы отбить у сестры раз и навсегда желание копаться в моей личной жизни: - Потому что ее просто нет! – развожу руками в стороны. – И хватит меня доставать – без тебя хватает уникумов, которые мозг каждый день выносят.
- Тебе нужно отдохнуть, - делает заключение Ника, а я лишь пожимаю плечами в ответ.
Лучше пусть советы дает, чем допросы с пристрастием устраивает – ей только повод дай, так выпытает всю подноготную похлеще любого следователя. А я пока не готов ни с кем обсуждать наши отношения с Дианой – очень жаль, что этих самых отношений нет и в помине.
Вот и не стоит бередить рану, в очередной раз заставляя чувствовать себя хреново.
Подхожу к сестре, целую ее на прощание и обещаю в скором времени снова заехать, чтобы больше не приставала со своими вопросами. Но, несмотря на то, что вроде как проведал близких людей, на душе все равно тошно.
Хоть волком вой, особенно в пустой квартире, которая встречает меня тишиной. После душа возникает глупое желание позвонить Оксане и пригласить в гости, однако эта бредовая идея так же быстро испаряется, как и появилась минуту назад.
Не хочу – никого не хочу, кроме светловолосой красавицы. Согласен, глупо целый месяц терзать себе душу, однако выбросить образ Дианы из головы нифига не получается.
Может, все-таки позвонить?
Но телефон остается лежать на тумбочке, а я закрываю глаза, переворачиваясь на бок. Поздно уже – причем, во всех смыслах этого слова. Утром будет новый день, новые эмоции и симпатичные студентки юридических факультетов, которые, уверен, станут строить глазки в надежде хотя бы поужинать со мной. Скучно, однообразно и так предсказуемо – увы, моя жизнь в последнее время превратилась в это самое однообразие. Я засыпаю один и просыпаюсь тоже в гордом одиночестве – даже на приемы хожу исключительно с сестрой, не желая видеть рядом ни одну из представительниц женского пола.
Хотя, почему же никого? Одну точно хочу – но это из разряда фантастики.
Засыпаю довольно быстро, а вот утро в отличие от моих предсказаний встречает дождем и холодом. Да уж, вот тебе и новый день – на душе паршиво, на улице мерзко, а в жизни моей полнейший застой. Давно у меня не было такой апатии – надо с этим что-то срочно делать.
Водные процедуры, чашка кофе, белая рубашка с костюмом и галстуком, а после офис и получасовое совещание – с делами покончено, теперь можно и обещание свое вчерашнее выполнить.
На начало конференции наглым образом опаздываю – из фойе звоню декану, который шепчет мне в ухо, чтобы я заходил в актовый зал и не стеснялся. Последнее предупреждение вызывает легкую улыбку – интересно, а когда это он видел меня стесняющимся?
Захожу в зал и направляюсь к первому ряду, где декан заранее занял мне место. Здороваюсь с мужчиной за руку и обращаю внимание на трибуну, с которой бодрым голосом вещает какой-то паренек. Довольно уверено, но я даже не улавливаю сути, так мне все безразлично.
Пока идут семиминутные выступления одно за другим, шепчемся с Леонидом Петровичем о жизни – мне-то выходить на трибуну еще не скоро, можно было даже на пару часов опоздать. Однако в голове что-то резко щелкает, когда боковым зрением наблюдаю, как по ступенькам поднимается женский силуэт, а спустя несколько секунд ведущий конференции бодро рапортует: