Умри, Джерри!

Том проснулся от ощущения переполненности внизу живота. Очень хотелось в туалет. Свет уже вновь горел, и за окнами тоже было светло.

Спустив босые ступни на пол, он, не до конца проснувшись, пошёл в привычном домашнем направлении, но натолкнулся на стену. Протёр кулаками глаза и, вспомнив, что находится не дома, отправился на поиски уборной, но ни намёка на неё не нашлось. Входная дверь по-прежнему была единственной.

Подойдя к двери, Том пошарил по ней ладонями, силясь отыскать ручку, которой не было. Толкнул её, полагая, что она может открываться в другую сторону. Ничего.

Ещё раз Том обыскал поверхность двери, затем несмело постучал в неё.

- У меня что-то с дверью, она не открывается, - проговорил он. – Откройте, пожалуйста.

Тишина в ответ: ни голосов, ни звуков шагов. Том снова позвал:

- Меня кто-нибудь слышит? Откройте, пожалуйста, дверь. Мне нужно выйти.

Он повторял свои прошения снова и снова, но никто не откликался. Перемялся с ноги на ногу, умоляюще смотря на безучастную дверь и чувствуя, как внутри поднимается паника от того, что давление плавно перерастает в резь и естественный позыв становится всё сильнее.

Том с силой постучал, металл низко загудел от ударов.

- Откройте! Мне необходимо выйти! Мне… очень нужно в туалет!

Теперь стало не только страшно не дотерпеть, но и стыдно. Но зато с той стороны ответил один из охранников, дежуривших на этаже.

- Почему кричишь?

- Мне нужно выйти. Очень!

- Зачем?

- В туалет. Пожалуйста, откройте!

- Отойди от двери, - произнёс охранник и отпер дверь.

Не догадываясь о местных законах, Том попытался юркнуть в коридор. Охранник отреагировал молниеносно: забыв о том, что и его предупреждали быть с пациентом из этой палаты осторожнее, заломил Тому руку и прижал его лицом к стене.

Том только и успел испуганно пискнуть, даже не сразу ощутив боль в выкрученной руке. А после забился, как пойманный мотылёк, но куда там – силы были не то, что не равны, их соотношение было просто смешно.

Охранник сомкнул вторую ладонь на загривке парня, удерживая надёжнее.

- Что вы делаете? – взвизгнул Том. – Отпустите! Мне больно!

Охранник отпустил, загородил собой дверной проём. Том смотрел на него исподлобья, держась за ноющую руку.

- Отойди к кровати и держи руки так, чтобы я их видел, - скомандовал мужчина.

- Зачем вы меня схватили? Мне просто нужно в туалет, выпустите меня.

Том говорил с чистейшим наивным непониманием, но это не подкупало. Когда он вновь двинулся к двери, охранник закрыл её и, вытянув перед собой руку, чётко произнёс:

- Не подходи. Стой на месте.

Том всё ещё не мог понять, к чему всё это, но остановился. Холодный, звучный тон не располагал к неповиновению.

- Отойди к кровати, - повторил охранник.

Том послушался и в этот раз, стал, куда было сказано, всё с тем же непониманием, перемешанным с долей обиды за незаслуженное жестокое обращение, смотрел на мужчину в тёмной униформе. Охранник ничего не объяснил и ушёл, а вскоре к Тому зашли двое санитаров и медсестра с ампулой мощного успокоительного в кармане белоснежного халата. И они тоже ничего не говорили, просто контролировали его состояние до приезда лечащего доктора и были готовы принять меры, если вдруг оно выйдет из-под контроля и перейдёт в буйство.

Доктор Айзик приехала через сорок минут к началу смены и сразу же поспешила в палату к Тому. Он сидел на кровати, скрючившись в три погибели, обнимая колени, зверьком смотрел на молчаливых, слишком серьёзных взрослых.

- Вы кололи ему что-нибудь? – даже не поздоровавшись, сходу спросила мадам Айзик у медсестры.

- Нет, он вёл себя достаточно спокойно.

- Это очень хорошо. Сейчас ему запрещены к применению любого рода угнетающие препараты.

- Доктор Айзик, оформите эти указания в качестве приказа, иначе кто-нибудь может их нарушить по незнанию.

- Обязательно оформлю, не сомневайтесь.

Том наблюдал за их разговором, и вдруг стало так обидно, что сдавило горло. За то, что они говорили о нём в его же присутствии так, словно его здесь не было; за то, что так обращались; за то, что не пускали в туалет, ведь это же нонсенс, издевательство!

Он шмыгнул носом и лёг на бок, подтянув колени к груди. Быстро стёр слезу, просочившуюся из края глаза.

Договорив, мадам Айзик подошла к нему, села в изножье кровати. Том демонстративно отвернул от неё лицо, спрятав его в подушке. Её не хотелось видеть, и это позволяло скрыть постыдно влажные глаза.

- Том, это доктор Айзик, - мягко, даже ласково проговорила женщина.

- Я знаю, - буркнул в ответ Том, подушка почти поглотила его слова.