Страница 40 из 157
- Никого.
- Там ездят машины?
- Ни одной.
- Том, перенесись на полчаса вперёд. Ты всё ещё на улице?
Парень не ответил. Доктор снова обратился к нему:
- Том, ты меня слышишь?
- Слышу.
- Где ты сейчас?
И снова молчание в ответ. И снова чёрная завеса в голове, сквозь которую только голос месье Деньё и пробивался.
- Том, о чём ты думаешь? – с другой стороны подошёл гипнолог, но результат оказался тем же. – Что ты чувствуешь?
Молчание. Умиротворённо спящий вид. Том вовсе перестал реагировать на вопросы, не откликался ни словом, ни мимикой.
Потратив ещё полчаса на таран глухой стены, доктор Деньё разбудил его. Том потёр глаза и, сев, спросил:
- Что я вспомнил? У меня в голове какие-то обрывки.
- Ты куда-то шёл после того, как сбежал с вечеринки.
- Я домой шёл.
- Да, именно.
«Но ты туда, скорее всего, не дошёл», - мысленно добавил мужчина.
Отправив Тома в палату, он пригласил к себе мадам Айзик.
- Долорес, - заговорил гипнолог, - я и в прошлый раз заподозрил, что у Тома сработало мощное сопротивление, а теперь я в этом убедился. Причём проявляется оно не только в состоянии транса, но и в сознании.
- Я тоже подумала об этом. Том так странно начал противиться твоим сеансам и никаких аргументов, почему переменил своё отношение, не приводил. Словно он сам не осознаёт, почему не хочет вспоминать.
- Наиболее вероятно, что так и есть, не осознаёт, - покивал мужчина. – Как же я недолюбливаю сопротивление… По крайней мере, в своей работе.
- Но если он так сильно противиться вспоминанию, значит, есть шанс, что ты подобрался к той самой травме?
- Что-то мне подсказывает, что шанс очень велик. Сама же знаешь, что чем активнее сопротивление, тем ближе и сильнее неприятная для человека правда. Так что, возможно, в скором будущем мы узнаем, как же «родился» Джерри, если, конечно, я не уйду раньше в отпуск.
- Прошу, повремени с отпуском. Будет лучше, если ты доведёшь Тома до конца.
Месье Деньё выгнул бровь и вопросительно посмотрел на коллегу.
- У меня отпуск бывает не так часто, как и у всех нас, - ответил он, - не могу же я от него отказываться только из-за того, чтобы Тома не передали другому специалисту.
- Ты можешь его перенести. Пожалуйста…
Мужчина вновь с выразительным вопросом взглянул на неё, затем закатил глаза.
- Долорес, сдался тебе этот парень? Нет, я понимаю, клятва Гиппократа, обязанность заботится о каждом пациенте и прочее, но мне кажется, что ты относишься к нему иначе, чем к другим, и это не очень хорошо. В наших глазах все должны быть равны.
Мадам Айзик поджала губы, потому что его слова задели за живое.
- Чего молчишь? – снова заговорил доктор Деньё. – Скажи, если я не прав. А если прав, объясни, пожалуйста, что в нём такого особенного.
- Мне не нравится определение «особенный», но да, в некотором смысле так и есть. Это первый случай не только в моём профессиональном опыте, но и в истории всего центра, когда пациента не то, что вылечить не могли – не удавалось даже подтвердить его диагноз на протяжении столь долгого времени.
- О, да, Джерри в этом плане был уникален, сколько он нас водил вокруг пальца… Хоть на доску почёта вешай.
- А ты, я посмотрю, сегодня в ударе?
Доктор Деньё развёл руками:
- У меня был сложный сеанс, а впереди ещё один неприятный пациент, вот и спасаюсь юмором.
- Ты главное с пациентами не шути.
- Рядом с ними у меня пропадает чувство юмора. И, кажется, я тебя перебил, извини, продолжай про Тома.
- К нему нужен по возможности щадящий подход, чтобы не спровоцировать обратное переключение личности, по крайней мере, до того момента, пока он не вспомнит свой травмирующий опыт, и мы не получим хоть какой-то контроль над его расстройством.
- Мне трудно судить, насколько ты права, потому что я не лечащий врач и я не так хорошо знаком с Томом. Но не переусердствуй в своём бережном отношении, потому что потом его передадут другому специалисту, а он может не разделить твоего подхода, и будет для Тома дополнительный стресс.
- Я совсем забыла про это… - тяжко вздохнула мадам Айзик. – Странно это, от Джерри я сама подумывала отказаться, а Тома не хочется отдавать.
- Аккуратнее. Если начать испытывать к пациенту не только профессиональные чувства, это будет вредить вам обоим. В этом плане хорошо, что тебе всё равно никто не позволит остаться его ведущим врачом.
- Да, я знаю, - ответила мадам Айзик, а в мыслях было совсем другое: