Умри, Джерри!

Гипнолог остановил взгляд на его лице: по краснеющим глазам и дрожащим губам было похоже, что прольются новые слёзы.

- Том, давай поговорим о том, что ты вспомнил, - проговорил он.

Том замотал головой, забрался на кушетку с ногами, обнял колени, закрываясь ими.

- Том?

Губы задрожали сильнее. Том стиснул зубы и даже задержал дыхание, чтобы не пустить наружу рвущиеся постыдные слёзы. Закрыл глаза. Хотелось исчезнуть отсюда и оказаться дома, где тепло и подвёрнутая нога не болит.

А нога и так не болит, потому что с тех пор прошли почти четыре года. От осознания этого стало ещё хуже, аж жилы на шее свело. Больно, горько, непонятно и невыносимо хочется убежать!

Решив не делать чужую работу, месье Деньё отправил Тома к психотерапевту. Но и с ним Том отказался обсуждать воспоминания о вечеринке, даже не говорил толком, что не хочет этого – больше молчал, сопел и сжимался в комочек. А когда доктор совсем достал своими вопросами и попытками разговорить его – сорвался и развёл истерику, чтобы от него отстали.

Тома отвели в палату. И в окружении чужих, холодных цветом стен, которые подменяли ему дом, он лёг на кровать и, вжавшись лицом в подушку, разревелся. Даже когда никто не видит, за свою слабость было стыдно, но сдерживаться уже не осталось никаких сил. Только камеры безучастно фиксировали его боль и надрывные вздрагивания худеньких плеч. Том так и не обратил на них внимания, потому что всё ещё думал, что находится в обычной больнице – там ведь не должно быть камер, а правду ему пока не сказали.

«За что они так со мной?» - этот вопрос не переставал звучать в голове, им болело и плакало открытое сердце, в которое вероломно вонзили стрелу те, кому он верил, с кем хотел разделить мечту.

Невыносимо больно и обидно, когда умирает мечта, в которую ты так отчаянно верил. Её обугленные обломки жгли душу, заполняли токсичным, удушающим дымом.

Том шмыгнул носом, зажмурился что было сил. Так хотелось не плакать.

Вскоре к нему зашла мадам Айзик, мягко предложила:

- Том, давай поговорим?

- Я не хочу, - сдавленно ответил в подушку парень.

- Тогда хотя бы скажи, пожалуйста, почему ты плачешь?

- Я не хочу, - повторил Том, повернув голову вбок. – Уйдите, пожалуйста.