Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 104 из 157

- Это рояль, если что.

- Я знаю.

- Хоть что-то знаешь. Поздравляю, ты не безнадёжен, Котомыш.

Том открыл рот и снова закрыл, облизнул губы. Постепенно он начинал привыкать к словесным ударам, на которые был так щедр бывший доктор, даже обидой вспыхивал не всегда.

- Ты играешь? – спросил он после некоторого молчания, так и смотря в пол.

- Нет.

- А зачем тебе тогда рояль?

- На нём классно трахаться, - Оскар ухмыльнулся и подпёр плечом дверной косяк. – И кстати, не задерживайся тут, - он ушёл, не дожидаясь ответа.

Том вновь обернулся к роялю, под рёбрами засело неверие и отторжение. Прямо здесь занимались сексом: на глянцевой крышке или ещё как-то. Он даже не успел его толком захотеть, когда четверо взрослых ублюдков сломали в нём всё. И теперь одна мысль об интимных отношениях, не важно, чьих и с кем, вызывала желание убежать.





Он продолжал стесняться, как в четырнадцать, всего того, что связано с сексом и сексуальностью, и бессознательно боялся. Психика блокировала любые помыслы и желания в зародыше. Потому что для него секс был не наслаждением, а унижением и дикой, повторяющейся болью.

Том устроился на диване в другой гостиной, где не было напоминания о грязном, болезненном. Разглядывал стены, окна, складчатые шторы тёплого цвета кофе с молоком.

До слуха донёсся хлопок входной двери и голоса: Оскара и женский. Том поспешил спрятаться у себя в комнате. Бесцельно промаялся около часа, выскользнул в ванную и лёг в постель.

Хоть спать не хотелось, поспал ведь днём, веки быстро начали тяжелеть. Том уже почти провалился в сон, когда в сознание ворвались звуки чужого удовольствия. Он сел на постели, шокированным взглядом впившись в дверь. Не причудилось. Всё повторялось, продолжалось: стоны, крики.

Том упал обратно на подушку, накрылся одеялом с головой, но не помогало. Слишком хорошая акустика, несмотря на расстояние, слишком раскрепощённая, бесстыдная пара.

Крики, стоны, характерный шум.

И, чёрт побери, внизу живота заныло и отозвалось болью и жаром на щеках. Том зажмурился что было сил, стиснул зубы и умолял себя заснуть.