Хозяин леса

Свернувшись калачиком от боли, он громко застонал. Постепенно стоны начали переходить в рык, а тело покрываться плотной фиолетовой чакрой, в один миг он изогнулся и закричал во всю глотку, став царапать кожу около сердца. Но едва он разодрал её до мяса… боль ушла, даже дышать стало свободней, словно он впервые вдохнул полной грудью.

Тяжело дыша, он развалился на полу в позе морской звезды и пытался выровнять дыхание, а тело покрылось потом, что пропитал тонкое белое одеяло. На приход в себя ему потребовалось всего несколько минут, но каждая секунда для него показалась вечностью, его душа словно пылала и требовала отмщения, но парень отгонял такие мысли, ведь на эмоциях можно совершить массу глупых поступков.

Отдышавшись, он в спешке принял душ и наконец-то облачился хоть в какую-то одежду, да и время начинало поджимать. Поэтому, развалившись на кровати, он решил окончательно собраться с мыслями перед грядущей операцией.

«Печать незримого подчинения… вот же бледный мудак! — в мыслях воскликнул он. — А я ещё считал его отцом. Но… так считал я, или это воздействие печати? Теперь… это никогда не выяснить. Хех, если разобраться, чего ещё можно ожидать от самолюбивого вивисектора? В какой-то степени он прав, я сам сунул голову в пасть ко льву… если забыть, что тогда я был ребёнком. Но… теперь меня тут точно ничего не держит. Да уж, а ещё нужно держаться подальше от всех, кто учился у белого петуха… Хрен поймёшь, есть у них похожая печать или нет. Проверить то можно, только не факт, что она не содержит скрытых установок. Только за Хинату можно не беспокоиться, Хьюги проверяют своих на всякую дрянь, но вот группировка, мелкие и другие ученики Орочимару… от них нужно держаться подальше. С них станется вонзить кунай в спину».

Вскочив с кровати он создал несколько древесных клонов.

— Упаковывайте самое необходимое, чтобы не возникло никаких подозрений. Обшмонайте схроны с налом и запечатайте в свитки… Сюда, возможно, мы больше не вернёмся. Хотя… такой шаг стоит как следует обдумать и не пороть горячку.

Раздав клонам целеуказания он не стал тратить оставшееся время, выпрыгнул в окно и переместился к дому Орочимару. Поскольку, несмотря на возникшую сложность в доверии, ему всё ещё требовались эти глаза и несколько уроков от одной из самых сильных носительниц бьякугана.

За прошедшее время подземная лаборатория почти не изменилась, добавилось небольшое количество нового оборудования, свитков и лекарственных растворов, но всё это было необходимо для грядущей операции.

— Замечательно, что ты решил прийти пораньше, Индра-кун, — раздался скрипучий голос Орочимару. Саннин не поворачивал головы к ученику, так как был увлечён помешиванием физраствора. — Раздевайся и ложись на стол… можешь прикрыться свитком, если стесняешься Хинаты, — в последней фразе прозвучала открытая издёвка.

— У меня нет таких комплексов, — пробурчал он, выполняя указания.

— За исключением подросткового максимализма. Но из-за вынужденных мер с повышением возраста, это должно пройти. Жаль, это не добавляет ума.

«Немного ума добавляет лишняя тысяча лет, сопляк, — в мыслях заворчал он, ложась на стол. — Хн… странно. Кажется, сказывается действие Слияния с Курамой. М-да… если подумать, то старые обитатели этого тела мертвы. Лиса убил и поглотил «Тот» Индра, толком не разобравшись в старой и сложной технике, а Орочимару плевать, ему интересен результат. Так что, формально, я перерождённый тысячелетний Лис с частичной амнезией и памятью от прежнего владельца этого тела. Это может объяснить все странности, включая слетевшую печать. Из-за слияния, душа мутировала и стала чем-то совершенно другим, как-никак, для неё нет понятия постоянства, времени, личности и пола. Это особый, очень «прочный» и мощный сгусток разумной энергии с накапливаемой информацией. Орочимару сравнивал её с духовным накопителем информации и, в общем-то, был прав.

Хм, с учётом всплывающих знаний прежнего Лиса, версия о бездушности биджу была не верной. С очень притянутой точки зрения, они — непросто эволюционировавшие души, они часть общемировой энергии, — тоскливо вдохнув, он прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениями. — Так кем я стал? Однозначно не человеком, я чувствую свою душу… в ней нет ничего людского. Биджу? Тоже нет, другая энергетика. Выходит, я развился как человек, но деградировал как биджу, а заодно и вырвался из их системы реинкарнации… нет ощущения связи с «пустотой». Теперь понятно, почему Лис так бесился, ведь то что с ним сделали, равносильно превращению человека в собаку.

И всё же, кто я? Курама испытывал ненависть ко многим людям, но душой болел за всех биджу, хоть и демонстрировал это как типичный цундэрэ.

Индра наоборот ненавидел всех биджу и был несколько… тщеславным подростком, не знающим такого понятия как прощение. Он никогда бы не стал разговаривать с Карин после всего, что случилось. Он бы её просто оскорбил и выставил вон.

Зато понятно, почему нет чувства полной преемственности ни с тем, ни с другим. Индра ненавидел биджу, Курама ненавидел людей… Выходит, чтобы сгладить этот дисбаланс и породить гармонию, к которой стремятся все души по умолчанию, завершённое слияние сделало то, для чего и было разработано — оно «убило» прежних меня и на их основе создало новое существо. Получается, я тысячелетний демон с частичной амнезией и памятью подростка-недомафиози. А может и наоборот, тут уж кому как больше нравится. Сути это не меняет, поскольку меня сложно назвать прежним. Такова цена Техники Слияния.

Бойтесь своих желаний, да?

Так… а почему «озарение» снизошло сейчас, а не, допустим, в доме, после уничтожения печати? Или окончательное завершение Слияния произошло только сейчас? А может, я сам придумал себе эту «смерть», чтобы не сойти с ума от объединения личностей?

— О чём задумался, Индра-кун? — заговорил подошедший Белый Змей.

— О рамэне… после операции нужно обязательно сходить в Ичираку.

— Попроси наложить побольше овощей, остатки витаминов пойдут впрок и немного ускорят выздоровление.

— Долго мне ходить с повязкой?

— С твоей регенерацией? Не больше двух суток, и только потому, что требуется осмотр и тесты, — ответил он, поставив на стол стеклянную банку. В мутноватом растворе можно было увидел два плавающих глаза без видимого зрачка и большой белой радужкой. — В последний раз ты видишь эту лабораторию старыми глазами, Индра-кун. Чувствуешь трепет в груди?

— Я чувствую голод.

— В тебе ни капли творчества, — сухо промолвил саннин, положив на голову ученика руку, окутанную зеленоватой чакрой.

«Он что, обиделся?»

С этими мыслями он почувствовал как веки тяжелеют, как в голове образовывается сумбур, а мышление замедляет свой ход. Последнее, что он увидел, перед тем как погрузиться в сон — лицо взволнованной Хинаты, одетой в форму ирьёнина.

***

Сырое мрачное помещение, расположенное в глубинах заброшенного убежища для гражданских, давно пугало местных. За десятилетия с момента закрытия оно успело обрасти множеством легенд, иногда забавных, а иногда таких, отчего даже у взрослых синоби ноги тряслись от ужаса.

Анко никогда не думала, что ей самолично придётся испытать на себе весь спектр таких чувств. Она всегда считала себя смелой, сильной, немного похотливой, но она никогда не думала о себе как о трусихе… до сего момента.

Прочный стальной стул и подавляющие чакру кандалы надёжно сковали её, противный затхлый воздух наполнял её лёгкие, вызывая слабую тошноту, старая, гудящая, мерцающая лампа лишь добавляла жути этому и без того ужасающему месту. Даже каге, что входили сюда описывали его как царство зла и ужаса… Даже могучему Хашираме и рассудительному Тобираме было не по себе.

Поэтому убежище закрыли, поэтому в него запретили соваться, не потому, что там было что-то ценное, а потому, что любопытные люди гибли, а их тела находили с лицами, что были искажены от первобытного ужаса.

— Как тебе проклятое место? — из тени вышла весьма знакомая девушка с малиновыми волосами.