Страница 17 из 35
С этого дня официально началась наша связь. Она приходила каждое утро в десять и оставалась ровно до двух. Мы набрасывались друг на друга прямо в дверях и утоляли первый голод. Быстро. Жёстко. Громко. А потом она доставала свои игрушки. Наручники, кляпы, бабочки, флогеры, пробки… За две недели в моём доме побывал почти весь ассортимент секс-шопа. Сначала всё это она пробовала на мне, объясняя, что и как. Потом подставлялась сама. Я щекотал её пёрышком и бил плёткой, слизывал с живота ледяное мороженое или капал на груди горячим воском, чуть сжимал горло или водил ножом по внутренней стороне бедра... И трахал, трахал, трахал… прямо как кролик, в которого вставили батарейку Дюрасел.
Я был поражен тем, сколько всего она знает о разного рода извращениях. И её смелости в сексуальных экспериментах. Она была ненасытна, выпивала меня досуха и уходила к себе домой. Готовить ужины, гладить рубашки и собирать игрушки. А я оставался один и проваливался в чёрные сны, чтобы хоть попытаться восстановить силы перед работой.
Но самое страшное начиналось в выходные. Она проводила время со своей семьей, а я подыхал от тоски, невыносимого желания и бешеной ревности. Я встречал их иногда, когда они возвращались с очередной семейной прогулки. Держались за руки, целовались по пути, смеялись вместе с детьми. Михаил здоровался со мной за руку, мальчишки – тоже, и даже их пёс вилял хвостом. А она бросала равнодушно:
– Здравствуйте, Влад, – и проходила мимо.
А я оставался стоять на месте, жадно забирая в лёгкие воздух, наполненный её ароматом...
– Почему ты такая? – спросил я её однажды после очередного выматывающего секса.
– Какая такая? – она лукаво улыбнулась и перевернулась на спину, бесстыдно раскинув ноги и выпятив грудь. – Бесстыдная? Развратная? Свободная?
– Первое, – ответил, бросая ей вызов, хотя третий вариант мне уже всё объяснил.
– Нам даётся всего одна жизнь… – пожала плечами она. – Глупо было бы из-за сделанного однажды выбора отказываться от всех её возможностей.
Она помолчала, задумчиво водя пальцами по округлости своей груди. Я продолжил эти рисунки на её животе, иногда чуть надавливая ногтем, наблюдая, как нежное тело вздрагивает от неожиданности, а потом по нему раскатывается наслаждение. Она убрала руки за голову, предоставив всю себя мне, а потом продолжила:
– Мне было шестнадцать, когда в моей жизни появился Миша. В семнадцать я уже забеременела, и мы восприняли это как подарок судьбы. Сразу поженились и с тех пор не расставались. Я не знала других мужчин. До тебя... Но это не правильно – писать любовные истории, не имея опыта общения с разными мужчинами. Что я могу им рассказать? Какой хороший у меня муж? Какие три позы у нас любимые и как долго длится прелюдия, которой чаще всего и нет? – она горько усмехнулась. – Если Миша узнает, он поймёт. Я писатель и я должна расти в этом деле. Узнавая не только технические приемы, но и саму жизнь за пределами моей квартиры и моей семьи. Начать с соседа – весьма разумный и малозатратный вариант, не находишь? – Лика замолчала и тут же громко вскрикнула, когда я резко вошёл в неё пальцами, рассердившись на последние слова.
Она тут же начала извиваться, приподнимаясь и насаживаясь, снова и снова, тихонько постанывая и полностью отдаваясь наслаждению. А во мне обида и злость боролись с туманом вожделения, заполняющим голову. В конце концов я не выдержал и дал волю члену, вдалбливая в неё то, чего она так хотела – новый опыт и жизнь за пределами её квартиры.
Два дня я не видел её вообще. Торчал на балконе как привязанный. Ждал, что выйдет. Но с собакой гулял муж. С детьми – тоже. Я начал беспокоиться, но не мог ей позвонить. Она не оставила номер. И сказала, что если я ещё хоть раз приду к ней в дом – всё закончится. Я не хотел этого. Я не был готов. Я ждал…
В десять она не пришла. Я метался по квартире, как зверь в клетке, но не позволял себе выйти и позвонить в её дверь.
В десять ноль семь раздался слабый стук. Я бы не услышал его из другой комнаты. Но я сидел тут же, в коридоре, и в нетерпении бился головой о стену.
Вскочил, открыл дверь – и испугался. Она была очень бледная и еле стояла на ногах. Глаза закатывалась, а губы шептали:
– Держи… упаду сейчаc.
Подхватил её на руки и отнёс на кровать. Уложил удобнее и сел рядом. Она закрыла глаза и медленно восстанавливала дыхание. А я не знал, что делать. Меня будто разрывало от паники и дикого желания взять её тут же. Умом понимал, что с ней что-то не так, надо помочь, принести воду… или нашатырь… или позвонить в скорую. Но глаза видели лишь тугие пики сосков, натянувшие ткань на вздымающейся груди и приглашающе разведённые ноги. В штанах было тесно, даже больно, но я сжимал кулаки и пытался думать о том, как ей помочь.
Она открыла глаза и слабо улыбнулась:
– Всё нормально. Просто слабость. И малокровие. Третий день не встаю с постели. Пока лежу – всё нормально, как встану – голова кружится и падаю. Перетрудилась…
– Зачем пришла тогда? Надо было отдыхать… – так же тихо отвечаю ей, пересиливая себя.
– Потому что хочу тебя, – берёт мою руку и кладёт на свою грудь, ведёт по телу вниз. – Умираю от желания. Ни о чем больше думать не могу…