Resurrection

— Что, — вдруг подал голос все это время наблюдающий за ним Цоизит, — тоже никак не поймешь, как ко всему этому относиться? — он усмехнулся и зябко повел плечами. — А ведь надо еще сообразить, как обрисовать все это остальным.

Мамору издал короткий, полный отчаянья стон и обессиленно уронил голову на руки.

***

Встретиться было, конечно, неплохой идеей, но, если честно, Мамору казалось, что с этим стоило повременить хотя бы пару недель. За это время впечатления у них всех немного поулеглись бы, они бы все обдумали и обсудили… Но — нет. Руководившая процессом Минако была в моменты волнения дурнее химеры, и противопоставить ей никто ничего не мог.

Да, доводы Мамору казались ему самому логичными — они и были логичными. Но и логика Мины была просто железной. Верховная сенши была уверена, что чем быстрее они закончат разбираться с происходящем, тем быстрее все войдет в свою колею, и они вернутся к своей прежней жизни. И не беда, что эта жизнь будет дополнена воспоминаниями о жизни другой, куда более древней. И куда более… неспокойной.

Принц поймал на себе взгляд Усаги, полный немого опасения, и ободряюще сжал ее ладонь в своей. Вместе с памятью о том, как строились их отношения в настоящем к ним обоим вернулась и эта щемящая нежность во взаимных жестах, до которой при своем «новом» знакомстве они еще не дошли, и это мягкое, свернувшееся за ребрами чувство того, что рядом есть кто-то, на кого ты можешь опереться. Кто-то только твой, кто знает тебя как облупленного. Приятно было осознавать, что это чувство взаимно. Вот только волновалась Цукими Данго (надо же, даже с прозвищем почти не промахнулся!) по абсолютно глупейшей причине (во всяком случае, Мамору так полагал). Буквально накануне встречи она заявилась к нему домой и со вздохом призналась, будто боится, что последних поползновений Чиба брату не простит. Не то чтобы это было и правда глупо (Мамору и сам сомневался, что сможет хорошо относиться к парню, который пытался охмурить его девушку), но никто ведь не собирался устраивать никаких драк, в конце-то концов! А именно выяснения отношений между братьями Усаги и опасалась.

…нет, Мамору не отказался бы, как выразилась принцесса, «выяснить отношения» — этот мелкий засранец пытался под него косить! — но он определенно не стал вы делать этого при всех. Проще ведь поговорить один на один, и если Лазурит (ну, то есть Сейя — и что за имечко?..) не будет выставляться, они вполне могли решить все беседой.

В конце концов, в этой жизни они ведь никто друг другу.

(Хотя в глубине души Мамору понимал, конечно, что это не так).

— Все точно в порядке? — еще раз тихонько переспросила его Усаги, когда они увидели приближающуюся к их рассевшейся на пледах в парке компании процессию из шести человек.

— Совершенно точно, — Мамору слегка ухмыльнулся и дернул подругу за длинный золотой локон, тут же незаметно пропуская между пальцами густые текучие пряди из ее высокого хвоста и борясь с желанием мечтательно прикрыть глаза. Призрак уж слишком восхитительного воспоминания замаячил на внутренней стороне век, чтобы справиться с собой оказалось так просто.

Спустя пару минут к ним приблизилась довольно своеобразная группа, узрев которую, сенши немного растерянно переглянулись. Мамору оценивающе оглядел приглашенных поговорить воительниц и их спутников — и хмыкнул, краем глаза заметив, как взметнулись вверх рыжие брови Цоизита при одном только взгляде на Харуку.

Харуку, которую большая часть Японии (и Зой до поры — тоже) считала парнем и которая была одета решительно не в брючный костюм, а в кричаще-обтягивающие драные джинсы, дополненные песочно-желтой рубашкой, завязанной узлом под грудью, и легкими плетеными босоножками на танкетке. Удивительная девушка, воистину. И держала эта девушка под локоток ни кого иного, как Коу Сейю, широко улыбнувшегося при виде Усаги и махнувшего ей рукой.

— Ну привет, Куколка! — вокалист подмигнул девушке — и тут же мягко погладил большим пальцем по открыто нежному запястью предупреждающе скосившую на него взгляд Тено.

— Привет, Котенок, — таким тоном, словно ничего не случилось, и не было двух лет забвения, поддержала Коу она — и без капли стеснения опустилась рядом с Усаги и Мамору на одно из покрывал, чтобы чмокнуть лунную принцессу в щеку, а самому Чибе — пожать руку. — И тебе привет, — чуть скривив губы, посмотрела она на самодовольно приосанившуюся Минако. Мамору вопросительно посмотрел на Усаги, но та только махнула рукой — значит, потом расскажет, если только они про это не позабудут.

Прочие знакомцы столь эпатажными отнюдь не были. Мичиру и Таики, тоже пришедшие под руку, присели где-то между Ами и Нефом (Мамору оценил тонкость подхода Кайо к этой встрече и отвернулся от них, пряча усмешку и только качая головой в ответ на вопросительный взгляд Цукими Данго). А вот Миканор и третья девушка, совсем юная и тонкая (Сатурн — тут же определил подросшую воительницу принц), пришли явно порознь. Правда, Хотару нет-нет да посматривала на идущего неподалеку от нее парня, однако сам младший Коу, казалось, ее и вовсе не замечал.

Чиба подавил в себе приступ неуместной жалости по отношению к этой совсем юной девушке, которую, в общем, на деле не слишком хорошо знал даже с учетом ее близкой дружбы с его дочерью, и еще раз оглядел собравшуюся здесь компанию поверх голов, не спеша ни с кем из присутствующих вступать в беседу. Выглядели они все удивительно… органично. Как будто каждый оказался на своем месте. Даже робкая и ломкая Хотару примостилась на краю их с Усаги пледа, где-то между самой Цукино и так и не сдвинувшейся с места Харукой, ласково потрепавшей девицу по черным тяжелым прядям.

— О чем беседу вести будем? — поинтересовалась Тено, бросив на Мамору полный легкой насмешки взгляд. Насмешка была, справедливости ради, совершенно беззлобной, так что парень и не подумал обидеться. Вместо этого он просто пожал плечами и, еще раз мазнув взглядом по младшему брату, вроде как не предпринимавшему никаких поползновений в отношении его девушки, отозвался:

— О чем придется? На самом деле мы просто хотели удостовериться, что с вами все в порядке.

Лазурит (сил не было называть его дурацким земным именем! свое привычно слетало с губ, а вот братово — хоть ты тресни! оно ему ни капли не подходило) стрельнул в него лукавыми глазами.

— Так и скажи, — ядовито-ласково протянул он в ответ, — что просто как всегда хотел держать все под своим контролем.

Усаги сжала улыбчивые губы в тонкую линию и только сузила глаза, готовясь сказать что-то явно очень колкое (и куда только испарялась вся ее дружелюбность, как только кто-то осмеливался сделать хоть какой-то выпад в сторону ее близких?..), но Чиба осторожно коснулся ее руки — и поднял на хвостатую занозу спокойный взгляд.

— Не без этого, — признать это было неожиданно просто. Повзрослел, что ли? — Непросто понять вдруг, что ты помнишь не совсем все из того, что должен — или и вовсе не помнишь ничего, тебе так не кажется? Мы просто хотели удостовериться, что ни у кого нет никаких пробелов.

Лазурит сверкнул лукавой улыбкой — и как будто рисуясь приобнял за талию закатившую глаза Харуку, мудро не вмешивающуюся в их обмен любезностями. Впрочем, насколько Мамору знал характер Тено, хвостатому засранцу явно влетит, когда они окажутся наедине — Уран любила загонять людей под плинтус без лишних свидетелей.

— Никаких пробелов, поверь мне, — между тем не переставал скалиться младший, как будто всем своим видом давая понять, что нарывается на скандал. Или — намекает этой фразой на что-то. Впрочем, может и правда намекал — не зря же на полянке воцарилась такая мертвая тишина. Однако Мамору это не интересовало — он хотел поскорее покончить с этим нервным напряжением и все. Поэтому он просто вздохнул и согласно кивнул.

— Отлично, — только и ответил он — и уже собрался было демонстративно потерять к малолетнему задире интерес, как вдруг… Лазурит улыбнулся — как-то по-глупому широко — и протянул ему руку, хотя обычно они никогда не встречали друг друга рукопожатиями.