Страница 16 из 35
Так и вышло: над берденцами давно уже собирались тучи и гром готов был разразиться.
Еще в бытность Пугачева в Яицком городке было получено известие о приближении отрядов князя Голицына и генерала Мансурова, но так как они были далеко, то Пугачев ограничился приказанием наблюдать за ними и доносить ему об их движении. Движение это происходило по двум направлениям: по новомосковской дороге двигался отряд князя Голицына, а по Самарской линии шел генерал-майор Мансуров, с четырьмя легкими полевыми командами и двумя эскадронами бахмутских гусар. Глубокие снега и совершенное бездорожье затрудняли движение. Проходя через пригород Алексеевск, Мочинскую татарскую слободу и Красносамарскую крепость, Мансуров приводил жителей к присяге, назначал новых начальников и 10 февраля пришел в Борскую крепость. Обессилевшие от трудного похода люди и лошади требовали отдыха, и Мансуров принужден был дать им дневку.
Видя невозможность борьбы с правительственными войсками, мятежники отступали и увлекали за собой население, уверяя его, что войска предают смерти всех захваченных в деревнях, не различая ни пола, ни возраста. Жители верили и разбегались, забирая с собою и малолетних детей. Мансуров разослал объявление, в котором обещал полное прощение, и со всех сторон, доносил он[135], «бегущие целыми деревнями и семьями приходят ко мне и просят, как устрашенные и отчаянные, помилования». В три дня более двух тысяч человек получили охранные билеты и были возвращены в свои жилища.
Простояв сутки в Борской крепости, Мансуров ринулся чрез Елшанск к Бузулуку, а отряд подполковника Гринева, прикрывавший левый фланг главных сил, шел через деревни Хилкову, Тимашеву, Языкову и Троицкое.
Бузулук имел весьма важное значение для обеих сторон. Представляя пункт, в котором всего удобнее могли соединиться отряды Мансурова и князя Голицына, Бузулук в то же время должен был служить складочным местом для продовольственных запасов, которые при дальнейших действиях было весьма удобно отправлять вверх по реке Самаре. Таким же складочным местом он служил и для мятежников, шатавшихся по Самарской линии и по новомосковской дороге. Из Бузулука пугачевцы получали продовольствие и в нем находили точку опоры.
Приближение Мансурова к Бузулуку и неудачи, испытанные в последнее время мятежниками, заставили Пугачева принять меры к спасению своих запасов. За несколько дней до прибытия отряда мятежники расчистили дорогу от Бузулука до Яицкого городка и отправили туда обоз в 200 подвод, нагруженных мясом и хлебом[136]. Они сосредоточили в Бузулуке до 2 тысяч человек с 15 орудиями, и главные вожаки их, Арапов, Чулошников и другие, решились защищаться самым энергическим образом.
В девять часов утра, 14 февраля, войска подошли к Бузулуку по двум направлениям: по самарской дороге – отряд Мансурова, а со стороны деревни Милоховой – отряд Гринева. Мятежники вышли из крепости и расположились для защиты на два фронта. Сильный огонь, открытый ими из пушек, заставил Мансурова приказать 23-й легкой полевой команды поручику Лесковскому с его драгунской ротой атаковать батарею, наиболее вредившую нам своим огнем. Врубившись в ряды неприятеля, Лесковский овладел двумя орудиями и преследовал мятежников до крепости, у которой был остановлен сильным огнем. В это время подполковник Гринев успел овладеть шестиорудийной батареей и ворваться в крепость с другой стороны. Получив об этом известие и желая отрезать мятежникам путь отступления, Мансуров приказал майору Соловьеву, с двумя эскадронами бахмутских гусар и ротой драгун 24-й полевой команды, занять дорогу, ведущую в крепость Тоцкую. Обскакав вокруг Бузулука, майор Соловьев застал мятежников в полном отступлении и преследовал их верст шесть или семь по дороге в Тоцкую крепость. Мятежники потеряли 217 человек убитыми, 286 человек пленными и 165 явившимися с покорностью; потеря Мансурова состояла из 1 офицера и 4 нижних чинов убитыми, 1 офицера и 8 нижних чинов ранеными. В Бузулуке было захвачено 15 орудий, 9 зарядных ящиков, 3 значка и 723 дротика. Сражение продолжалось три с половиной часа, и большая половина бывших здесь яицких казаков осталась на поле сражения[137].
Для поддержания связи с отрядом князя Голицына генерал Мансуров отправил к Бугуруслану одну роту гусар, а для разведывания о неприятеле выслал разъезд по дороге к Оренбургу. В таком положении он решился ожидать прибытия князя Голицына с его отрядом.
Последний, будучи задержан заготовлением продовольствия для себя и для Оренбурга, только 27 февраля достиг Бугуруслана, но и то оставил за собою половину транспорта. Для прикрытия его князь Голицын приказал полковнику Юрию Бибикову с его отрядом выступить из Нагайбака к Бугульме, а для защиты того края и вообще для действий в Башкирии был отправлен главнокомандующим из Казани отряд генерал-майора Ларионова, состоявший из команды Томского полка, эскадрона архангелогородских карабинеров, 82 изюмских гусар и эскадрона улан, сформированного казанским дворянством.
«Сей корпус, – доносил А.И. Бибиков императрице[138], – пойдет прямой дорогой до Бугульмы и оттуда маршами своими показывать будет, что он идет к Оренбургу московской дорогой, а потом обратится вдруг в левую сторону к Уфе, чтоб освободить сей города от облежания злодейского и поразить известного так называемого графа Чернышева».
Выступив 6 февраля из Казани, генерал-майор Ларионов[139] 21 февраля был еще в Кичуе, когда, 19 февраля, мятежники, воспользовавшись уходом отряда Юрия Бибикова, ворвались в Нагайбак и сожгли его[140]. Испуганный этим известием, Ларионов взял в Бугульме 105 солдат Томского полка, 52 казака, несколько орудий и, присоединив их к своему отряду[141], двинулся к селению Большой Акташ, куда и прибыл 27 февраля. Он подвигался вперед весьма медленно, хотя и доносил, что около Заинска и Мензелинска мятежников нет и что они, услышав о движении его, разбежались.
Таким образом, в конце февраля расположение боевых сил было следующее: по пути к Нагайбаку, в селении Акташе, стоял отряд Ларионова; из Бугульмы в Бугуруслан шел отряд Юрия Бибикова; в Бугуруслане находился отряд князя Голицына и, наконец, в Бузулуке стоял генерал-майор Мансуров со своими войсками. По имевшимся сведениям, главное скопище мятежников находилось в Сорочинске, имея авангарды в Тоцкой крепости и деревне Пронкиной. На помощь им шел атаман Овчинников с несколькими казаками, а затем выступил и сам Пугачев из Берды, с 1500 человек пехоты, казаков и 10 орудиями[142].
Располагая атаковать мятежников в Сорочинске до прибытия к ним подкреплений, князь Голицын 28 февраля выступил из Бугуруслана и, двигаясь прямою дорогой на деревню Пронкину и далее на Сорочинск, приказал генерал-майору Мансурову занять крепость Тоцкую[143].
Сильные морозы и метели замедляли движение, заставляя князя Голицына несколько раз останавливаться в степи и прикрываться кибитками, бывшими в обозе. Высланные им передовые отряды гнали пред собою мятежников, и один из этих отрядов Владимирского полка майора Елагина, пройдя беспрепятственно чрез деревни Гаевицкую и Яшкину, направился к деревне Пронкиной. В отряде его находились две роты гренадер, две егерские команды, по одной роте карабинеров, гусар и чугуевских казаков, 50 лыжников и четыре орудия. Зная, что в Сорочинске находится весьма значительное сборище мятежников и что на помощь им идет толпа из Берды, князь Голицын признавал отряд майора Елагина недостаточно сильным для самостоятельных действий и потому отправил в подкрепление полковника Хорвата с батальоном гренадер, эскадроном архангелогородских карабинеров, тремя ротами изюмских гусар, небольшим числом лыжников и с тремя орудиями[144].
135
В рапортах А.И. Бибикову от 7 и 10 февраля 1774 г. // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VI.
136
Рапорт Мансурова А.И. Бибикову от 17 февраля 1774 г. // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VI.
137
Рапорт Мансурова А.И. Бибикову от 12 и 14 февраля 1774 г. // Там же.
138
Во всеподданнейшем рапорте от 15 февраля 1774 г.; № 11 // Военноученый архив, отд. I, д. № 104 (А), л. 154 и 155.
139
У г. Анучина (Русский вестник, 1872, № 8, с. 523) время выступления отряда Ларионова показано неверно.
140
Рапорт Юрия Бибикова главнокомандующему от 21 февраля 1774 г. // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VI.
141
Рапорт майора Варнстедта главнокомандующему от 27 февраля 1774 г. // Там же.
142
В Чтениях (1858 г., кн. II, с. 30) ошибочно напечатано, что в том числе было 560 яицких казаков; следует читать 500 казаков.
143
Рапорты князя Голицына от 27 и 28 февраля, № 341 и 352 // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VII.
144
Д. Анучин ошибается, говоря, что Хорват был отправлен только с одними гусарами (см. Русский вестник, 1872, № 8, с. 489).