Данница

Шесть крошечных девушек в шелковых белых одеждах, покрытых золотой пыльцой, поднялись над полем, освещенным луной и Пламенными Светляками. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее закружились над красными цветами. Ивка пыталась смотреть не отрываясь, но феи кружились все быстрее, все неистовее, мелькали прозрачные крылья, легкая материя, тонкие белые руки. Тела фей сплетались и расплетались, образуя причудливые фигуры. И вдруг мир вокруг перевернулся и зазвенел серебряными колокольчиками. И небо упало на землю, алые цветы растворились в синем воздухе, звезды вспыхнули ярче ночного костра.

— Загадывай желание, — жарко зашептала в ухо старая фея.

— Я хочу… Я… — застывшие губы с трудом произносили самые простые слова.

— Быстрее! Время уходит! — старая фея теребила воротник платья.

Самая яркая звезда скатилась с высоты, опалила холодным пламенем.

Ивка собралась с последними силами: «Пусть мой ребенок будет счастлив».

Слова родились неожиданно, вылетели из сведенного горла помимо воли. Ивка хотела попросить счастливого возвращения домой. И вот, на тебе… Значит, так тому и быть.

Когда Ивка совсем пришла в себя, над Долиной вставал рассвет. Феи исчезли, только лежал у ног пустой кубок, кружились над головой легкие лепестки, а фартук был обсыпан золотой пыльцой.

Рог, заработавший в поездке меньше, чем рассчитывал, стал раздражительным и хмурым. Намекал Ивке, что надо бы доплатить за проезд и даже иногда начинал на нее кричать — срывал злость. Остальные Данники пожимали плечами, но помалкивали — мало ли в чем девчонка хозяину отказала. Связываться с Рогом никто не хотел. Все очень хорошо знали его взрывной характер и тяжелю руку. И ехала теперь Ивка на драконе хозяина. Из гордости не хваталась за его куртку, хотя по-прежнему боялась находиться в седле. Тем более что дракон Рога был самым высоким и самым нетерпеливым.

Рог ехал теперь в конце каравана. Бурчал занудно себе под нос об убытках и проклятых феях, колотил бедного дракона по спине, недобро зыркал на Ивку налитыми кровью глазами.

Дракон резко остановился. Девушка чуть не выпала из седла. Рог уже стоял на земле, щурился нехорошо, крутил в руках толстую рукоятку плети.

— Слезай! И давай сюда горькушку. Не нужна она такой сопливке, как ты.

Ивка огляделась. Остальные драконы ушли далеко вперед. Она осталась с Рогом один на один.

— Ну! — хозяин каравана стегнул плетью по траве. Полетели в стороны срезанные головки желтых полевых цветов.

Ивка молча потянула за ремешок на шее. Отдала подарок. Жалко было до слез. Но Рог не шутил, настроен был решительно. Уж в этом-то Ивка разбиралась. И серебряный амулет жег шею. Предупреждал.

— Теперь давай чеканки.

— Как же, — побледнела Ивка, — чеканки нельзя… Заклятие Первого Данника…

— Плевал я на Заклятие. И на сказки для дураков плевал. Давай.

Чеканки. Новый дом. Клавесин. Другая, сытая жизнь.

Злость, отважная, безрассудная, накрыла Ивку с головой. На секунду она перестала соображать, что делает.

— А-а-а-а! — девушка с хриплым криком метнулась к Рогу, потянулась ногтями к бородатой физиономии, попыталась вырвать плеть.

Впрочем, шансов у Ивки не было никаких. Рог ударил ее кулаком в лицо, повалил на траву, сорвал с пояса заветный мешок.

Ивка вырывалась, рычала от боли и бессилия.

— Уходи отсюда. И быстро. А то стегану по лицу — уродиной на всю жизнь останешься. Рука не дрогнет. Не сомневайся. И молчи обо всем. А то найду — убью. И скажи спасибо, что на брюхатых у меня охотки нет.

Замахнулся плетью. Ударил по руке. Ивка рванулась в лес, зацепилась за корягу. Упала, приложившись виском к толстой ветке.

Ивка очнулась оттого, что на лицо капала вода. Светловолосый молодой незнакомец, склонившись над ней, лил на лоб и щеки холодную влагу из фляги. Потом протер мокрой тряпицей рану на виске. Ивка зашипела от боли. Тряпица стала розовой.

Незнакомец прижал флягу к Ивкиным губам. Девушка жадно напилась.

— П-п-помнишь, как тебя зовут? — спросил незнакомец.

— Помню. Ивка.

— Х-х-хорошо, что помнишь. А м— м-еня — Маг-У-Терры.

— Магутерра, — неуверенно повторила девушка.

— Маг-У… А, все равно. Магутерра, так Магутерра. Л-л-учше расскажи, что с тобой случилось. Присядь вот и соберись с мыслями.

Ивка осторожно приподнялась, села на пожухлую придорожную траву, прислонилась к теплому древесному стволу. Голова почти не кружилась. Щипало разбитые губы. Рукав на платье был разорван. Под ним, на коже немилосердно горел красный рубец.

На дороге рядом с Ивкой стояла крепкая дорожная карета. Из дорогих. С резными окнами, с красиво украшенными дверьми. Магутерра явно был из знатных путников. Около кареты стоял пожилой курносый дядька. Сочувственно на нее пялился. Сзади и спереди кареты застыли в седлах здоровенные вооруженные мужики. Один с копьем, другой с топором и луком за плечами.

— Ну так что же? — повторил Магутерра.

Ивка путанно, торопливо, захлебываясь словами, начала рассказывать. Про поездку в Маковую Долину, про горькушку, Рога, чеканки и плетку. Под конец она уже ревела в голос, размазывая по лицу кровавые сопли.

Магутерра внимательно все выслушал, достал из-за обшлага камзола носовой платок, протянул девушке.

Несколько минут в задумчивости тер подбородок. Прислушивался к пению птиц, даже вроде как и принюхивался к чему-то.

Затем подозвал к себе всадников.

— Г-г-ун и Ног, скачите вперед по дороге. Да побыстрее. Думаю, далеко не придется. На месте нас и дождетесь. Понятно?

Гун и Ног молча кивнули, вопросов лишних не задавали. Пустили драконов бегом. Исчезли за поворотом.

— Почему не придется? — всхлипнула Ивка, вытирая нос кружевным, явно с золотой нитью, платком.

— Потому что только полный идиот не принимает Заклятий Первого Данника всерьез. Идем, милая, в карету. Я прикажу ехать осторожно. Тебе сейчас тряска ни к чему.

Маг-У-Терры

«О Первом Даннике я узнал от своего учителя, появившегося в нашем замке, когда мне исполнилось пять лет.

Па не пожалел денег на образование единственного сына. Танцы, игра на клавесине, верховая езда и фехтование (в двух последних я не сильно преуспел) — в детстве у меня было не много свободного времени. Для обучения грамоте, письму, а также основам истории и мироздания Па выписал из столицы знаменитого философа — господина Сурика. У потомка старинного рода все должно было быть самое лучшее.

Так вот, господин Сурик, пытающийся казаться строгим, — милый, добрый старик с седыми ломкими волосами, похожий на засушенный цветок в гербарии, привел меня в библиотеку и раскрыл перед носом огромного размера книгу с пожелтевшими страницами.

Книга была полна чудесных цветных иллюстраций. Учитель ткнул пальцем в одну из них. На картинке был изображен дородный господин весьма разбойничьего вида в черной косынке поверх кудрявых волос, с густой бородой и крючковатым носом. В одной руке незнакомец держал саблю, а другой сжимал горло чрезвычайно неприятной на вид твари с ощеренной пастью и змеиным хвостом.

— Кто это? Разбойник? — заинтересованно спросил я, надеясь услышать захватывающую историю

Учитель поморщился: «Удивляюсь твоему невежеству, юный Маг-У-Терры. Это — Первый Данник. Только не говори, что ты о нем никогда не слышал».

Я и не сказал, промолчал скромно. Потом добавил, пытаясь задобрить старика: «Расскажите мне о нем, учитель. Вы такой умный, все на свете знаете».

— Много веков назад, — господин Сурик, когда чем-нибудь увлекался, начинал завывать. — Мно-о-ого веков назад в мире родился замечательный человек. Сначала юноша ничем не отличался от своих сверстников. Работал плотником, помогал родителям, ухаживал за девушками. Но однажды было ему видение. Некто явился ему среди бела дня и приказал собираться в дорогу. После этого юноша потерял покой. Обычная, упорядоченная жизнь стала ему не мила. Работа не приносила удовлетворения, девицы стали не интересны, а развлечения казались пресными. И вот в один прекрасный день он выбрал себе самого выносливого дракона, наточил саблю, сложил в котомку самое необходимое и пустился в дорогу. Так начался его Путь. Расстояние тогда уже мерили в даннах, и юноша стал называть себя Данником. Он исходил страну из конца в конец. Говорят, что ему удалось даже пройти через Непроходимую горную гряду, Ледяную пустыню и Горячие пески и увидеть то, что ни до, ни после не видали человеческие глаза. Он беседовал с королями и нищими, магами и убогими дурачками, женщинами и мужчинами, пахарями и книгочеями. И набирался мудрости от этих бесед.