Страница 19 из 46
– Эй-эй! Давай сюда.
Хоббит сидел за нашим столом и махал руками. Теперь в столовой было достаточно многолюдно, и не только "людно". Хотя свободных мест хватало; как там ректор говорил, "отсев выше ожидаемого"? Да и порядка поменьше. Мебель вот на проходе стоит и никто не убирает...
Не сбавляя скорости я шагнул на стул, по-киношному красиво переступил на спинку и дав ему опрокинуться плавно сошел с упавшего. Остановился. Для завершения образа чего-то не хватало, но чего именно пока непонятно. Так что я просто сбил щелчком пальца пылинку с плеча и двинулся дальше.
– Что, второй экзамен?
Многораз привычно понял все без объяснений.
– Ага, равновесие.
Он было напрягся, потом махнул рукой и молча подвинул ко мне кувшин.
– На мне только не практикуйся. Вон, на Мами лучше, ей даже полезно.
Девушка с мило-безумной улыбкой закивала. О чем это они? Это почесывание для кого-то, а равновесие все-таки больше для внутреннего применения. Кстати, большая разница с первым экзаменом, после того я знал практически все приемчики, а теперь изученное проявляется по мере надобности. Непонятно, но не раздражает.
– Ты что, отсюда не уходил?
– Нашел вот Мами, попросил ее усыпить моего задолбыша. Ей практика, мне отдых.
– Второй экзамен сдавать будешь?
– У меня вторым идут "Поисковые работы". Морально готовлюсь. А вот она – да.
Мами опять затрясла головой. Но что именно было у нее вторым экзаменом, не сказала. Может, ей отшибло что-то? Хорошо, у меня Пушок есть, а то сидел бы сейчас под кроватью и трясся. Хотя нет – меня бы оттуда вытащили пришелицы.
С потолка без напоминаний сползла капля, оставив на столе два подноса и очередной кувшин. Довольный хоббит разлил по стаканам, подвинул к нам, чокнулись. Выпили. Хмыкнули.
Мой стакан, когда я его поставил, оказался на самом краю. Нет, не нарочно... хотя может и так. Тяга была почти непреодолимой, но вот чего я не люблю, так это зависимости, так что с трудом оторвавшись от тары попытался завести светскую беседу:
– Что-то здесь нынче мало уныния. Все слабые духом пали?
Хоббит пожал плечами:
– Первый экзамен как испытание, жестокое и обрекающее. Первый шаг по тропе, с которой не свернуть. Изменение, после него ты понимаешь, что изменился и дороги назад нет...
Я перебил:
– То есть мои уши это навсегда?
Хоббит завис, потеряв мысль, а потом кивнул. И тут же осведомился:
– Куда ты их дел? Оторвали?
Я молча щелкнул пальцем по верхней пуговице рубашки. Многораз, приглядевшись, покачал головой.
– Рисковый ты. Ну да ладно – вы прошли настройку и она необратима. Первые экзамены, что бы ты не выбрал, всегда меняют внутреннее. Второй дает доступ к внешнему...
И как я могу повлиять равновесием на внешнее? Дотянувшись и не обращая внимания на что-то продолжающего говорить хоббита я качнул стакан пальцем. Мир дрогнул, но кажется, это все-таки мое восприятие. Качнул сильнее, стакан наклонился и снова вернулся в устойчивое положение. Нет, определенно, это во мне. Хотя Многораз выглядит знающим и почему-то ему веришь, значит как-то и в самом деле можно применить равновесный принцип непонятным пока еще способом. Все-таки первый профессор был куда более профессиональным, научил так научил. Хотя опять же – если "почесывание" было для внутреннего, то как же с "первый меняет тебя"? Кого чесать у меня внутри?
Слишком сильный толчок, стакан падает и начинает катиться по столешнице. Странно, это ведь тоже равновесие. Но в движении. И в полете. И даже все эти осколки на полу тоже часть равновесия стакана...
– Владыка, хватит посуду бить!
Я закивал, почти как Мами, пережидая, пока ветвящиеся миры соберутся воедино. Сильная штука. Забористая.
– О, наша железная дева грядет. Судя по походке, второй экзамен сдан.
Зинаида в самом деле шла тяжелым, обрекающим шагом. Воплощение возмездия, причем неотвратимого. И что-то в ней было таким неправильным, что я...
Не знаю, как это получилось, но металлическая фигура замерла. А затем сгребла за шиворот какого-то типа, слишком активно размахивающего руками, подняла в воздух и швырнула.
– Ну вот, теперь драка будет.
– Помогаем?
– Не путаемся под ногами. Ей надо душу отвести.
Это да, не у всех же есть мягкие котики. Кому-то приходится...
Приятели перелетного типа уже активно пытались достать Зин... Зинаиду, конечно – мечами, ножами и прочим антиквариатом. Первые удары она отбила металлическими руками, а затем выхватила меч.
Определенно, наша помощь ей не требовалась.
– Знаешь, Многораз, еще месяц назад я бы от такого зрелища блевал весь день...
– С таким выбором факультета еще месяц и уже Зиночка станет бледнеть при одном твоем появлении. О, смотри как красиво та рука отлетела!
– Ага... ох ты, как она его развалила-то!
– Одно слово – факультет Изящества!
– Это два слова.
– Не придирайся.
Драка шла не в одни ворота, Зинаиду то и дело швыряли от стены к стене, дважды примораживали к полу, выстрелили в спину из бластера (безрезультатно), вбили в пол по колено и вообще, в разгоревшемся сражении она была одной из основных фигур. Тем не менее пробить доспехи не удавалось, а от действительно серьезных ударов девушка уходила как-то завораживающе-красиво. Смотрел бы и смотрел.
К нашему столику долетали лишь отголоски сражения и куски неудачников. Хотя некоторые после этого начинали ползти обратно, а один прямо на месте регенерировал и попытался втянуть нас в побоище. Что с ним сделала Мами я не понял, но собрат "Росомахи" вдруг истошно завопил и бросился наутек. Может, кроме колыбельных она теперь и пугательные песни поет?
Вздохнув, я повертел головой. Несмотря на творящееся в зале многие продолжали спокойно общаться, время от времени то закрываясь какими-то силовыми щитами, то перенаправляя удары, то вообще игнорируя их.
Администрация Училища не вмешивалась. Ну, им виднее.
Еще раз глянув на упоенно рубящуюся с каким-то трехметровым орком деву, я не прощаясь встал и двинулся к выходу. Как раз дверь открыта, попробую дойти до этого таинственного "студенческого корпуса". Тем более что не я один решил покинуть шумное место.
В коридоре рубились на лазерных мечах, моему появлению обрадовались. От удара я уклонился, а попытавшийся схватить грубиян свалился под ноги, дергая конечностями от удовольствия. И чего нас бояться? Мы, нэкоманты, несем людям радость и мур-мур-мур.
Еще один романтик швырнул издалека трехметровой сосулькой. Промахнулся, но осколком мне задело щеку. Пришлось быстро убежать за угол, а уже там расстегнуть две пуговицы, вспомнить, какой я красивый и застегнуть обратно, избавившись от царапин.
Между прочим, моя волшебная рубашечка наверняка сможет создать образ умудренного профессора, или даже великого мага. Но проблемы это не решает. Всех не защекочешь, а кое-кто вообще почесыванию не поддается. Вон Зинаиду сколько угодно чеши, без толку. Хотя... ну, наверное это все-таки я ее? Значит, это как-то можно...
За очередным поворотом никого не оказалось. И кажется, в этих подвалах я уже гулял. Видимо, не судьба мне оказаться в предназначенном для студентов месте. Не очень-то и хотелось.
Все-таки этот экзамен жутенький оказался. Не в своем антураже, подумаешь, попрыгал немного на километровой высоте. Вот суть действительно пугает. Я же как обдолбавшийся хожу: ноль вниманья, фунт, или даже тонна, презрения. Ко всем и всему. Зиночка тому грубияну с пиломечом его оружие засунула в неудобосказуемое, брызги на всю столовую, а я только плечами пожимаю. Ненормально это. Или теперь такое будет моей нормой? Хм, тогда можно ли меня считать – мной? И вот еще...
Нога скользнула на мокром, я наконец оторвался от раздумий и огляделся. Совсем уж подземелья, трубы какие-то под потолком, клочья пыли. А у стены валяется собака. Большая, кстати. Серо-бурая. И в луже крови. Дохлая?