Страница 16 из 46
– Здрасьте.
Мощный мужик в одеяниях типа "я у мамы падишах" оглядел меня со знакомым выражением лица:
— Нэкомант?
Опять глупые предубеждения.
– Да. А вы?
– Какая разница. Экзамен, значит?
— Это же ваша инфоматрица, значит вы меня уже посчитали.
– Легкую тему, значит, выбрал. – Он нехорошо улыбнулся и я взглянул на потолок. Или этот не молниями станет кидаться, а еще чем-то? Черт, забыл предупредить, что я не...
— Да-да, ты человек, я уже знаю. – Профессор задумчиво поглядел на меня и поманил пальцем: – Пойдем, дорогуша. Я не Мормодук, я глупых эффектов и при жизни не любил, а теперь особенно. Так что будет тебе и обучение и экзамен сразу. Ничего сложного, тут все справлялись. Кроме тех, кто провалился.
Положив руку мне на плечо профессор стал настойчиво подталкивать к появившейся в стене двери, поясняя на ходу:
— Все очень просто — я возиться с Училищными калеками не люблю, так что достаточно просто войти ко мне, чтобы получить полный курс. Но как ты узнаешь о том, что узнал? Я считаю, что практика — лучший учитель!
– Ну, так ведь...
– Нет-нет, тот экзамен с Циклопом ничего не значит. Первый экзамен, какой бы не выбрал студент, всегда чуть-чуть излишний, если можно так выразиться.
Я только отметил, что к двери, которая от нас в пяти метрах, мы бодро шагаем уже полминуты.
— На нем обычно погружают студента в атмосферу радостных чудес, даруя ему навыки каким-нибудь сказочным способом. И экзамен такой же. У меня все проще: лишь практика, которая сразу отсеивает неспособных.
– Кстати, насчет практики — не объясните...
-- О том, как становятся профессорами? Нет у нас на это времени.
– Но я ведь здесь и вы...
– Все уже понял и все о тебе знаю. – Он остановился рядом с дверью, положил ладонь на ручку и пояснил: – Возиться с тобой не испытываю никакого желания. Поэтому ты уже все знаешь. Вот пока шли, всему и обучил. В нужный момент все сразу вспомнишь.
Странно, а никаких изменений я в себе не ощущаю.
– Да-да, в том-то все и дело. Равновесие это ведь такая штука, которую не замечаешь, пока не потерял. И чтобы понять суть, надо сделать один шаг. А мой долг как учителя – дать тебе точку, с которой ты его сделаешь.
Дверь распахнулась и в проем ударили лучи яркого света. Зажмурившись, я упустил профессора из вида и лишь почувствовал сильный удар в спину:
– Ах да, забыл самое главное – ненавижу кошек! Надеюсь, ты не сдашь!
Дверь хлопнула, закрываясь, и кое-как протерев слезящиеся глаза я огляделся. Зрелище впечатляло – десятки высоких башен поднимались из тумана, клубящегося у их основания. Высотой этак сто метров, все утыканные непонятными выступами, украшенные флагами на острых крышах. Легкий и довольно прохладный ветерок заставил поежиться. А потом он на секунду разогнал туман, оказавшийся облаками и вот тут мне стало действительно холодно – до земли оказалось больше километра. Очень сильно больше. А я стою на чем-то вроде короткого причала для воздушных кораблей. Метр в ширину, шагов пять в длину, а дальше только пропасть.
В голове зашумело, я покачнулся, закрыл глаза и развернулся, пытаясь нащупать дверь.
– Откройте! Давайте договоримся? Уважаемый? Профессор?!
Стук в дверь ничего не дал. Сюда надо стучать тараном, а не кулаком. Эх, надо было брать силовой молоток...
С трудом открыв глаза – ветерок оказался не просто свежим, а вполне даже ледяным – попытался найти замочную скважину или хотя бы прорезь для писем. Хоть что-то! Но тяжелая дверь с этой стороны не открывалась. Кажется, все плохо, и как вишенка на тортике – каменная кладка быстро таяла. На глазах светлея камни становились прозрачными кусками льда и этот лед активно испарялся. Собственно, пока я тупо смотрел вокруг, башня стала куском прозрачного льда метров на двадцать вниз и теперь было видно, что внутри никого нет.
Лихорадочно оглянувшись я прикинул расстояние до аналогичного причала на ближайшей башне – метров десять. Не достану, я не с факультета Кузнечиков. Но вот до этого выступа вполне смогу. За спиной что-то хрустнуло и не задумываясь о том, что делаю, я коротко разбежался и прыгнул. Готов поклясться, что в полете ветер попытался меня оттолкнуть в сторону, на выступ я грохнулся неловко, покачнулся, размахивая руками, посмотрел вниз...
Как приличный человек я должен буду жениться на той каменной горгулье, к которой настолько горячо прижался. С другой стороны она уже бледнеет, превращаясь в лед. Кажется, принцип этого экзамена я понял. Меня будут заставлять прыгать – но куда? В трех метрах вверху и справа еще один выступ, пока он темный, пятно превращения до него не доползло. Прыгнуть сюда...
Снова, не задумываясь и не сомневаясь я сделал отчаянный рывок. Гаргулья под ногой жалобно хрупнула, разваливаясь, но я успел зацепиться пальцами, подтянуться, чувствуя под пальцами расползающийся лед, и кое-как вскарабкаться. Отсюда виднелось чуть больше и я быстро завертел головой, выискивая хоть что-то, кроме камня, выступов, корявых украшений и флагов.
Показалось или нет, но кажется, вон в той далекой башенке есть такая же дверь как та, в которую меня вытолкнули. И это единственная цель, которую я могу выбрать. Треск каменного льда под ногами вынудил отбросить все раздумья. Снова разбег из двух шагов, толчок. Если я выберусь отсюда, то найду самый глубокий сортир и утоплю в нем этого профессора! Ухватиться за водопроводную трубу, не успея удивляться, зачем она здесь. Подтянуться, встать на этот парапет. Ух, целая стопа уместилась, прямо шикарная площадка. Разбегаться некуда, нужен вот этот выступ, толчок...
Не знаю, как насчет котов, но диплом почетной обезьяны мне просто обязаны вручить. Я прыгал, цеплялся за все, что попадалось под руку, висел на каких-то балках, подтягиваясь на потрескивающем льду, дважды перелетал от башни к башне на обрывках флагов, тут же рассыпающихся снежной крошкой, совершал немыслимые рывки, пробегая кое-где прямо по стене, чтобы добраться до следующей площадки. На полпути догадался и расстегнул рубашку – плевать на холод, зато вернувшиеся когти здорово помогали цепляться за каждую трещинку, а уши как-то помогали оценивать расстояние. До намеченной башенки оставалось все меньше, я боялся оглядываться, чтобы не словить ступор от вида разваливающегося за моей спиной, и так треск оглушал. Вперед, только вперед – прыгнуть, уцепиться, подтянуться, пробежать по тонкому флагштоку в два пальца толщиной, снова прыгнуть, проскользить по мерзлому камню, срывая когти, упереться в какую-то ничтожную выбоинку, где помещался только один палец, дотянуться, ухватиться и снова прыгнуть...
– Аааа!
Я повис на стене, закрыв глаза. Что-то было не так. Я же влетел в этот проем, значит надо искать дорогу вниз? Успею добраться до земли? Нет, наверное. Значит, это конец. Сейчас все рухнет.
– Ты тут надолго?
Глаза открылись сами. Песочно-персиковая поверхность, в которую я вцепился, что-то напоминала... И еще здесь тепло. До пола оказалось меньше метра. Я висел на стене учебной аудитории, вцепившись в нее когтями. Кот сидел у двери, слегка повернув голову набок.
– Пушок?
– Ну?
Когти я выдрал по одному, стена недовольно шипела, но ничего не сказала.
– Пушок...
Только что я прыгал как чемпион, даже лучше – как киногерой! Но сейчас вдруг непослушные ноги отказывались сгибаться. Кое-как дохромав до дверей, не обращая внимания на кота я вышел, доплелся до своей комнаты и рухнул на задницу прямо посередине. Так это что, я уже здесь? Я уже живой?
Пустота в голове поглощала все мысли. Думать не получалось, пальцы дрожали, а остатки дыхания клекотали в глотке. Пушок, обойдя меня кругом, вздохнул и забрался на колени:
– Ладно, гладь. Но аккуратнее!
Мягкая шерсть и горячее после ледяных камней тело. Какое-то время понадобилось, чтобы понять, а затем меня прорвало:
– Прыжки, представь!
– Да, ужасно...
– Если бы не когти!