Сломанная орбита

— Расскажите мне всё. Поверьте, вам станет легче, — смягчившись, попросил Булавин. — Сколько ещё людей должно погибнуть, прежде чем вы поймете, что ситуация зашла слишком далеко? И уж точно не находится под вашим контролем…

— Нет!.. — попробовала спорить учёная, но Булавин вновь её прервал.

— Я говорю не о станции. Я говорю о Земле.

Симонова всё поняла. Там, на далекой родине, больше не могли закрывать глаза на происходящее на станции.

— Вам придётся всё рассказать, — с нажимом повторил Булавин.

— Если бы у меня было ещё немного времени! — в молитвенном жесте сложила руки перед грудью учёная. — Всего чуть-чуть, и мы бы закончили наш эксперимент! И тогда никто не посмел бы нас ни в чём обвинить!

Откинув щиток, женщина потерла ладонью лоб и тихо заговорила, невидящим взором уставившись куда-то в пустоту:

— Всё началось около шести месяцев назад, когда один из исследовательских кораблей корпорации вернулся с грузом… — Симонова на мгновение замялась, потом вяло махнула рукой. — Здесь все окрестили их «яйцами», хотя это скорее слизистые оболочки на подобии коконов, но не важно. Их нашли в джунглях одной из новооткрытых планет — Виверны V. Эти яйца тайно доставили на борт нашей станции, и мы поместили их в шестую биологическую лабораторию. Через некоторое время из них вылупились ящерицы. Буквально за несколько дней они достигли своего максимального размера — примерно полутора метров в длину, не считая такого же по длине хвоста. Ящерицы обладали уникальными способностями к регенерации и восстановлению. Они могли полностью восстановить весь свой организм даже будучи разрубленными пополам. Мы стреляли в них, сжигали, били током… Им всё было нипочём. Если находившаяся в головном мозгу «железа жизни», мы ее так назвали, оставалась хотя бы на тридцать процентов неповрежденной, она полностью восстанавливала организм ящерицы, отращивая заново поврежденные органы и части тела. Вы не представляете, что это значит для науки!

По мере того, как длился её рассказ, учёная всё больше и больше оживлялась. В её глазах появился фанатичный блеск, а на лице — выражение непререкаемой уверенности в своей правоте.

— Это — панацея, «сыворотка здоровья»! — продолжила говорить Симонова. — Изучая уникальные способности этого животного, мы могли бы победить все болезни, и даже увечья больше не будут страшны! Никаких механических протезов, мы научимся заново «отращивать» потерянные руки и ноги. Это революция в хирургии! Врачам больше не надо будет проводить сложнейшие операции — человеческий организм научится сам лечить поврежденные органы! В строжайшей секретности я и команда моих помощников в экстренном темпе работала над доставленными образцами. В любой момент информация могла просочиться за пределы шестой лаборатории, а потом и всей станции. Когда на Земле узнали бы про уникальные свойства обнаруженных кораблем «СпейсКорп» животных, под давлением… других сторон, нас могли бы заставить поделиться образцами. Но, в конце концов, нам всё же удалось выделить из организма ящериц вырабатываемое «железой жизни» вещество. Если выражаться техническим языком, оно, словно программист, кодировало клетки на определенную последовательность действий, заставляя их делиться и замещать поврежденные. Это… это… немыслимо! Уникально! Кончено, сыворотка требовала доработки под специфику земных организмов, но нам удалось справиться и с этим. Фактически это значило, что мы нашли «сыворотку здоровья»! И это всё — за неполные полгода! В начале февраля мы уже были готовы начать проводить эксперименты над животными. Мыши, крысы, кролики, все одинаково хорошо реагировали на нашу вакцину. Их организмы крепли, пораженные органы и конечности восстанавливались… Но это было ещё не все. Представьте себе наше изумление, когда старые животные вдруг, буквально на глазах, начинали молодеть. Старые мыши превращались в молодых, крепких особей буквально за сутки… Вы понимаете, что это значит? Мы нашли не просто «сыворотку здоровья», мы открыли эликсир вечной молодости! Человечество мечтало о нём всю жизнь! Вы представляете, что это значит для науки? Мы стали проводить эксперименты над другими животными — собаками, свиньями… обезьянами. У более крупных животных процесс полного обновления организма происходил несколько медленнее, но не оставалось сомнений: уникальная сыворотка исправно работала во всех случаях. Результаты превосходило все наши ожидания! И тогда мы связались с директоратом «СпейсКорп», и вице-президент Дантон сообщил, что он посетит нас с визитом, чтобы лично удостовериться в наших успехах. Войдя в курс дела, он сказал, что мы совершаем революцию в науке, и нельзя останавливаться на достигнутом, эксперименты надо продолжать. И тогда… — Татьяна Сергеевна судорожно сглотнула и закусила губу.

— И тогда вы решились использовать её на человеке? — тихо спросила Руся, не веря своим ушам.

— Это наука, дорогая моя, наука! — раздражено отозвалась доктор Симонова и судорожным движением скрестила на груди руки.

— Ох, ты! — пораженно присвистнул Горилыч.

Военные удивленно переглядывались, недоверчиво глядя на учёную. Эксперименты над людьми считались преступлением против Человечества и карались самым строгим образом.

«Зато понятно, почему они не хотели допускать нас в свои тайны», — подумал Булавин. — «Как только это всплыло бы наружу, их лавочку тут же с шумом бы прикрыли. Но, всё-таки, это не объясняет всего, что произошло на станции…»

— Продолжайте, — попросил Булавин, требовательно глядя на учёную.

— Я долго не хотела соглашаться на это, но вице-президент настоял. — Симонова усмехнулась. — Он сказал, что это открытие впишет моё имя в историю. Имя человека, который изобрел «сыворотку бессмертия». Естественно сам он думал только о деньгах… — Татьяна Сергеевна немного помолчала, вспоминая события тех дней. — Рональд Уизерспун, один из моих младших лаборантов, вызвался добровольцем. Он страдал хронической болезнью печени и мог жить только благодаря ежедневному многоразовому приему лекарств. Мы сделали ему укол сыворотки. Это было 9-ого февраля. К вечеру 12-ого он полностью вылечился. Более того, на момент начала эксперимента Рональду было тридцать четыре года, а уже через сутки все мыслимые медицинские тесты твердили, что его организму — двадцать пять. Рональд был обыкновенным мужчиной, не слишком увлекавшимся спортом, а потому с рядом характерных внешних недостатков. Но после начала эксперимента его мускулатура окрепла, он превратился в этакого супергероя, если угодно! Это был потрясающий, невероятный успех! К 15-ому февраля Рональд стал чувствовать себя ещё лучше, а биологически ему было ровно двадцать один год. Он был здоровее, сильнее, крепче любого молодого человека его возраста… я имею в виду не тридцати четырех летнего мужчины, а двадцати однолетнего парня! А 18-ого февраля с Роном что-то случилось. Я не знаю… Меня разбудила посреди ночи моя ассистентка. Она связалась со мной и сказала, что с Роном что-то не так. Он кричит и бросается на стены. Я прибежала в лабораторию и обнаружила, что Рон разломал стул, стандартный металлический стул, просто разорвал его пополам и принялся крушить всё кругом: мебель, приборы… Там же, в шестой лаборатории, в специализированном отсеке, отделенном от основного перегородкой из десятимиллиметрового пуленепробиваемого стекла мы держали и найденные на Виверне V образцы. Рон разбил бронированное стекло и принялся разрывать коконы. Он кричал что-то неразборчивое, что-то вроде «Зло! Зло! Они — зло! Не надо! Они придут за нами!..». Он повредил проводку, и начался пожар. Мы срочно эвакуировали лабораторию, и, во избежание распространения огня, залили отсек фреоном, но было поздно. Я не знаю… Что-то пошло не так, и произошёл взрыв. К счастью, никто при этом не пострадал. Мы перевели Рона в пятую лабораторию, но я не знаю… это был уже не совсем Рон. Вице-президент настоял, что бы мы сказали его жене, она тоже работает тут, на станции, что Рон улетел на Землю, ведь мы ещё надеялись, что сумеем вернуть ему разум, а сами стали за ним наблюдать. Три дня прошли спокойно — Рон лежал, как в коме, но при этом его физическое состояние оставалось превосходным. Если угодно, он был абсолютно здоров, если не считать того, что не приходи в сознание. По станции начали ходить какие-то слухи. Естественно, сотрудники, которые находились в лаборатории, когда Рон взбесился, дали подписку о неразглашении, но информация всё же каким-то образом просочилась. Люди начали нервничать и задавать вопросы, но нам удалось взять ситуацию под контроль. Однако, чтобы избежать утечки информации вице-президент Дантон предложил изменить орбиту станции. Это было 25-ого февраля. Но капитан… он сказал, что никогда в жизни на это не пойдет, поскольку это противоречит всем нормам безопасности, и, если на станции всё же действительно случится что-то серьезное, он не хочет брать на себя ответственность за жизни всех этих людей, которых Дантон предлагает лишить единственного шанса на спасение. С того расстояния, на которое предлагал отойти вице-президент, шлюпкам просто не хватило бы ресурса добраться до Земли. Но, думаю, именно этого Дантон и хотел. Он панически боялся, что о наших экспериментах станет известно на Земле.