Страница 80 из 83
12. НА ДНЕПРЕ СНОВА
Остатки флотилии еще только подходили к устью Днепра, а на берегах его уже было известно, что князья возвращаются...
И возвращаются не с долгожданной и желанной победой, а разбитые, уничтоженные, с сотнями, вместо ушедших в поход тысяч.
Плач и стон стояли на Днепре... Не было селенья, где бы не оплакивали ушедших и не возвратившихся.
Князей, впрочем, никто не обвинял. Всем было известно, при каких обстоятельствах потерпели они ужасное поражение.
- Что князья? Они, поди, и сами не рады...
- Чего радоваться-то?.. Им других куда жалко!..
- Другие что? А князья ведь все...
- Да, конечно, все... Они - головы... Каково им, чай, было смотреть, как их дружина гибнет ни за что, ни про что...
- Плакали, поди!..
О том, что князья переменили веру, никто не говорил, Все считали это их личным, только их одних и касающимся делом.
Больше всего встречавших занимало известие, что князь Аскольд везет с собой на Днепр и молодую княгиню...
- Ишь, нашел время жениться! - упрекали князя.
- Да коли по сердцу пришлась...
- А все ж не время...
Вдруг пронеслось известие, что молодая княгиня - ни кто иная, как дочь оставшегося за князя в Киеве Всеслава.
- Вот оно что! - заговорили на Днепре. - Вот это так!
- Еще бы не так - своя!
- Своего корня, своего рода и племени...
- Ну, коли так, то сделал он хорошо, оженясь на ней; чего ей в чужих землях было пропадать, пусть у своих покняжествует!..
Плач и стоны не прекращались: слишком уж многие не вернулись...
Слышал обо всем этом и Всеслав.
Слышал и думал глубокую думу.
"Вихрем там их разметало... Христианский Бог, говорят, против них пошел... Отчего это Он ни за франков, ни за скоттов, ни даже за славян самих никогда не заступался, а тут вдруг? Нет, что ни говори, а с Рюриком и с Олегом ничего подобного никогда бы не случилось... А тут - князья!.. Пировать да к бабам ластиться - на это их станет, а воевать да врагов бить - нет их... Шутка ли - и дружина погибла, и струги потеряли, и сами с пустыми руками возвращаются! Где, и когда, и у кого это видано, слыхано?.. Дружину потерять - в ратном деле мало ли что бывает, сегодня счастье за одних, завтра за других - так-то в честном бою, а тут без всякого боя... Подойти, стать и потерять все... С викингами ходили, а бури заметить и остеречься от нее не могли... Бури!.. Когда ее каждый норманн носом чуять должен! А потом вдруг, накось, свою веру бросили и в чужую ударились. Кто говорит, может, эта вера хорошая - да и вернее всего, что хорошая, коли их Бог и Сам помогает, и бури насылает, а все же на отцовскую ее менять не приходится! И как менять-то! Потихоньку, одним!.. Уж, если князь признал, что чужая вера лучше своей, так объявил бы об этом своему народу, пошел бы с ним, завоевал ее, да вместе с народом и принял бы, а не так, тайно!"
Всеслав был глубоко возмущен таким поступком князей.
Одно еще только пока примиряло его с ними - это то, что они должны были возвратить ему детей...
Он знал, что князь Аскольд женился на его дочери-христианке.
"Уж если дочь эту мне неведомую везет, так, значит, и Изок с ними", говорил себе Всеслав, и морщины распрямлялись на его челе.
Киевский народ весь высыпал на берег Днепра встречать возвращавшегося князя.
Оба берега были затоплены народом.
Все ждали возвращения дружин с нетерпением, вполне понятным.
Вот, наконец, забелелись и паруса стругов.
Как их мало!
Столько уходило и столько вернулось!..
Вот и княжеский струг подходит к пристани.
Всеслав ждет князей, он волнуется.
На палубе княжеского струга рядом с Аскольдом он видит женщину в богатой византийской одежде, вылитую Зою.
"Это - твоя дочь", - шепчет Всеславу какой-то неведомый голос.
Дочь, а где же сын?
Напрасно отыскивает Всеслав сына, его нигде не было видно...
"Верно, Изок на другом каком судне", - успокоился витязь.
Князь, ведя под руку свою молодую княгиню, вышел на пристань; с обоих берегов Днепра загремело долго не умолкавшее приветствие.
- Ирина, - говорит Аскольд, указывая княгине на Всеслава, - вот отец твой!
С криком радости бросилась на грудь отцу молодая женщина, целует его, ласкает, и старый варяг сам не чувствует, как по щекам его потекли непрошенные слезы умиления.
Так радостна встреча.
- Где же Изок? - спросил Всеслав.
- Он остался в Византии, - поспешил ответить ему Дир.
- Зачем?
- Заложником!..
Нахмурился, потемнел весь Всеслав, но ни слова не сказал более...
И князья ничего не сказали.
В палатах князей, когда Аскольд рассказывал ему все происшедшее, он тоже упорно молчал, но когда тот кончил говорить, Всеслав поднял голову и как-то особенно спросил:
- Князь, а что же твоя клятва?
13. ЗАМЫСЛЫ ВСЕСЛАВА
Что мог ответить Всеславу на этот решительный вопрос Аскольд?
Византия осталась неприкосновенною, Изок не был возвращен отцу клятва - страшная клятва осталась совершенно неисполненной...
Он только поник головой в ответ...
"Нет, не князья это, не князья", - подумал Всеслав, но ничего не сказал.
Аскольд, заметивший, что его любимец не думает возбуждать неприятного для него разговора, продолжал дальше свой рассказ.
Он очень подробно описал слушателям богатство и великолепие Константинополя и даже неосторожно поведал об его полнейшей беззащитности от внешних врагов.
- Когда же ты поднимешь новый поход, княже? - выслушав его, спросил Всеслав.
- Больше никогда! - горячо воскликнул князь Аскольд.
- Как никогда?
- Так! Вечный мир будет теперь между Киевом и Византией.
- Вечный? - с изумлением переспросил князя его любимец.
- Да!
- Почему?
- Я заключил договор об этом.
- Не спросив народа?!
- Я - князь, и мне спрашивать не у кого! - гордо ответил Аскольд.
- Тогда расскажи мне, в чем твой договор с византийцами.
На это предложение Всеслава Аскольд согласился очень охотно.
Он не замедлил подробно передать содержание своего договора, но он был отуманен своей любовью, Всеслав же вполне владел рассудком и сразу понял, что представляет собою подобный договор.
- Да что же ты это наделал, княже? - воскликнул он.
- Как что, я тебя не понимаю?