Итальянский беглец

– Женя, ты что, злишься?

Очень тонкое наблюдение!

– Послушай, Паша, – начала я, следя за тем, чтобы мой голос звучал спокойно. – Я вполне допускаю, что у тебя может быть несколько запасных автомобилей. А как насчет головы?

– Не понимаю, к чему ты клонишь, – Павел водрузил в центр стола бутылку красного вина и расставил фужеры.

– Я клоню к тому, чтобы ты перестал наконец мне врать, – невозмутимо ответила я. – Ты ведь понимаешь, что следующее покушение может оказаться последним. А как насчет Габриэллы, о ней ты подумал?

– Я постоянно о ней думаю, – пробормотал Павел. – А вот и она. Тише, потом поговорим!

Но он несколько опередил события, поскольку легкие шаги Габриэллы слышались сейчас в другом конце коридора. Я, воспользовавшись ситуацией, поспешно ретировалась из кухни, чтобы успеть переодеться. Хотя я и не обременена какими-либо комплексами, но обедать в обществе, будучи при этом в купальном халате, все же не по мне. Я переоделась в джинсы и блузку, слегка тронула ресницы тушью и вернулась в кухню-столовую, едва не столкнувшись в дверях с женой Павла.

– О, Евгения! – молодая женщина ослепительно улыбнулась. – Выглядите потрясающе!

– Спасибо, вы тоже, – польстила я себе. Я знаю, что очень привлекательна и при определенном настрое вполне могу заставить потерять покой и сон заинтересовавшего меня мужчину, но тягаться в этом плане с Габриэллой мне нечего было и думать. В свободной блузке в матросском стиле и белоснежных брючках-капри Габриэлла выглядела удивительно свежей и юной.

Мы вместе вошли в кухню.

– Как мило ты все организовал! – обрадовалась Габриэлла, увидев накрытый стол. Она чмокнула мужа в щеку, и тот был явно растроган. Я заметила, что Павел испытал явное облегчение, что его жена не приняла всерьез недавнее происшествие. Похоже, она безоговорочно поверила в его неуклюжее объяснение. Во всяком случае, больше она к обсуждению данной темы не возвращалась. Удивительно легкий характер…

– Ну, девочки, прошу к столу! – возвестил Павел. – После скоростного забега пора и подкрепиться.

Мы не заставили себя долго упрашивать. Я попробовала и пиццу, и лазанью. И то, и другое показалось мне восхитительным, должно быть, я действительно проголодалась. Габриэлла наслаждалась блюдами «нашей» кухни и не переставала болтать, легко перескакивая с одной темы на другую.

– Когда мы уже вернемся в Милан, Нико? – внезапно спросила она. – Я очень скучаю по близнецам.

По лицу Павла пробежала мрачная тень, и я поняла, как сильно он переживает за детей.

– Ты же сама мечтала побывать в России, – рассеянно отозвался Павел и налил нам обеим вина.

– Да, но мне уже хочется домой, – капризно ответила Габриэлла. – Мальчишки, должно быть, совсем замучили бедную Марцеллу. Вы знаете, – обратилась она ко мне, – моя сестра их просто обожает, а они, сорванцы этакие, попросту вьют из нее веревки. Хотя тоже очень ее любят.

Павел улыбался, опустив глаза. Странная это была улыбка, печальная и нежная. Мне вдруг стало жаль Павла. Но он и тут не растерялся.

– Предлагаю тост! – весело заявил Павел, подняв фужер. – За скорейшее завершение дел и наше возвращение домой!

Габриэлла тотчас же со смехом поддержала инициативу, чуть ли не залпом осушив свой бокал. Мы с Павлом незаметно переглянулись, словно заговорщики. Из нас троих одна лишь Габриэлла не догадывалась, насколько двусмысленно звучит этот тост и как важно, чтобы пожелание Павла поскорее сбылось.

Я тоже пригубила немного вина, оказавшегося, на мой вкус, чересчур сладким. К тому же я вновь засомневалась в его испанском происхождении. Но, как бы там ни было, оно сделало свое дело, поскольку Габриэлла, отставив свой бокал, внезапно заявила:

– Знаете, хоть мне и жаль покидать вашу милую компанию, но вынуждена признаться – я безумно устала. Вы не против, если я ненадолго прилягу?

– Конечно, дорогая! – тотчас же отозвался Павел. – Тебе надо отдохнуть. А мы с Евгений все равно собирались обсудить кое-какие детали предстоящей сделки. Тебе это будет неинтересно.

Габриэлла, смущенно улыбнувшись, чмокнула мужа в лоб и скрылась в своей спальне.

Мы с Павлом некоторое время сидели молча, сверля друг друга взглядом.

– Давай переместимся в мою комнату, – нарушил он наконец молчание. – Там будет удобнее разговаривать.

– Тогда уж лучше в мою, – возразила я. – Так мы не помешаем Габриэлле отдыхать.

Павел кивнул, и я устремилась в свои апартаменты, Павел побрел следом.

Я преспокойно уселась на диване, закинув ногу на ногу, и с вызовом уставилась Павлу в глаза. Это оказалось, прямо скажем, непростым делом, поскольку свой взгляд Павел неизменно отводил. Причем делал это мастерски. Опустившись в кресло, он некоторое время молча изучал узор на ковре.

– А теперь, наконец, ты соизволишь рассказать, как все было на самом деле? – не выдержала я.

– А что, собственно, тебя заставляет сомневаться в моем рассказе? – Павел сделал попытку оттянуть неизбежный (и неприятный) разговор, но я была непреклонна.

– Хорошо, – спокойно отозвалась я. – Тогда я тебе кое-что расскажу.

И я подробно изложила Павлу свои соображения о покушении на его жизнь, которое я предотвратила всего лишь несколько часов тому назад. Кроме того, я дала подробную характеристику личности шантажиста. В том, что Павла преследует именно шантажист, я уже не сомневалась.

Павел слушал меня с напряженным вниманием, ни разу не перебив.

– Постой, то есть ты хочешь сказать, что это покушение возле отеля было частью шантажа? – теперь в глазах Павла появилось искреннее изумление.

Я кивнула:

– Возможно, и то покушение в Милане, о котором ты мне рассказывал, из той же оперы. Шантажисту не нужна твоя гибель, ему нужен твой страх.

– Вот как… – медленно произнес Павел, скорее для себя самого. – Значит, все-таки шантажист.

Я внимательно посмотрела на него.

– То есть для тебя это не новость? – попыталась я вывести его из этой внезапно нахлынувшей задумчивости. – Ты с самого начала предполагал нечто подобное и ничего мне не сказал. Ты понимаешь, к чему это может привести?

Павел по-прежнему молчал, глядя прямо перед собой. Ни дать ни взять, бронзовая статуя! Какая-то редкостная способность выводить меня из себя.

– Павел! – резко окликнула я его. – Ты хоть понимаешь, что следующее покушение может оказаться последним? Он ведь может и переоценить мой профессионализм.

Павел наконец соизволил обратить на меня свой взор.

– Ну, это вряд ли, – его улыбка меня почти подкупила, но он тотчас же вновь стал серьезным:

– Ты даже не представляешь, до какой степени важно все то, что ты мне только что рассказала. Это действительно в корне меняет дело.

– Тем более! – подхватила я. – Расскажи мне все, что тебе известно, и мы вместе подумаем, что делать дальше.

Он поднял на меня усталые глаза.

– Женя, – его голос тоже звучал устало и словно издалека, – дай мне время все как следует обдумать. До завтрашнего утра. А завтра мы обо всем поговорим, я тебе обещаю.

– Хорошо, – моментально ответила я, понимая, что у меня все равно нет выбора.

– Вот и договорились, – сказал Павел, поднимаясь. – Тогда до завтра. Нам всем пора немного отдохнуть.

С этими словами он вышел из комнаты, и я оказалась в полном одиночестве, которого порой так жаждала. А теперь оно было совершенно некстати. Но продолжалось оно совсем недолго. Минут через пять послышался осторожный стук в дверь.

Я подошла к двери, за которой, к моему удивлению, оказалась Габриэлла. А я уж было решила, что это Павел передумал откладывать разговор на завтра.

– Евгения, я хотела кое-что у вас спросить, вы позволите? – она выглядела взволнованной, даже испуганной.

– Конечно, Габриэлла, входите, – я вежливо улыбнулась и посторонилась, пропуская девушку в комнату.

Габриэлла уселась в кресло, в котором несколько минут назад сидел ее муж.

– Скажите, Евгения, моего мужа хотят убить? – Она посмотрела на меня в упор своими черными глазами.