Волчья стая

— Бор, я сегодня Игоря видел. Он сказал, что ты помог ему вернуть отца и квартиру.

— Не совсем. Я только с генацвале разобрался.

— Игорь сказал, что ты в клубе «Один» инструктором работаешь. У вас там, все такие крутые?

— Каждой твари по паре.

— Вот бы мне к вам попасть. Надоело уже все. А на войну не берут, в военкомате говорят, что одноглазый.

— Ты же, на войне снайпером был?

— Да.

— Приходи завтра в клуб. Будешь стрелковое дело преподавать.

— А меня возьмут?

— Возьмут. Я, там, не на последних ролях. Приходи, я буду ждать.

— Договорились. Пошли к братве. Тебя вон, какая симпатичная девчушка ждет, да и Мамонтенок с билетами идет. Зря ты только ее сюда привел. Зачем ей эту кровь видеть.

— Филин, не зря. У нас у всех на генетическом уровне должно закрепиться, что русские никогда не были предателями и подлецами. Мы были кем угодно, но Родину не предавали. Это нас продают, те за кого еще вчера мы жизни отдавали. Быть Иванами родства не помнящих, это не про нас с тобой сказано.

— Согласен, пошли к парням.

Когда Бор подошел к Ольге, Мамонтенок уже передал ей билеты. Через пятнадцать минут начинался сеанс и все потянулись к входу в кинотеатр. Бор взял Ольгу под руку и они зашли в зал вместе. Вскоре начался фильм и в зале наступила напряженная тишина. После фильма, когда Бор с Ольгой вышли на улицу, было уже темно. На улице парило, природа ждала спасительного дождя.

— Оля, я тебя провожу.

— Я не против. Тима, это действительно было так страшно?

— Бывало и страшней.

— Но такого не должно быть.

— Не знаю. У нас вся история из одних войн. Все кого-то спасали. Взять тот же Кавказ. Да лучше бы их турки вырезали. Сколько нас не пытались сломать, ни у кого не получилось. И не получится.

До микрорайона, где проживала Ольга, было далековато, да и она уже устала. Бор вышел на дорогу и остановил частника. Возле подъезда, где проживала Ольга, маячили три темные фигуры, а рядом стоял черный джип. Бор попросил таксерика притормозить у соседнего подъезда.

— Оля, посиди в автомашине, я посмотрю, что за черти.

— Наша шпана, дворовая.

— Сиди.

Врага Бор чувствовал на расстоянии, что его уже не раз спасало. Он взглянул на водителя.

— Приятель, монтажка есть?

— Зачем?

— Понимаешь, звери девушке прохода не дают. Нужно разобраться с ними раз и навсегда.

— Это дело святое. Монтажка в багажнике, а стальная телескопическая дубинка под моим сиденьем. Ее возьми.

— Бор достал из под сидения дубинку и вышел из автомашины. Водитель двигатель не глушил. Вдруг удирать придется. Ладно девушка, но ведь и у самого семья, двое детушек. Бор засунул дубинку сзади. За пояс брюк. И пошел к подъеду. Они узнали друг друга одновременно, Бор и тот парень, кого макали в дерьмо. Что-то взвизгнув, парень бросился первым. В руке у него хищно сверкнул нож. Бор выхватил дубинку и ударил по ключице. Противно захрустели перемалываемые кости. Парень выронил нож и завалился набок. Две темные фигуры приближались к Бору не спеша. С двух сторон. По тому, как они себя вели, чувствовалось, что в спортзале они провели не один год. Это только раззадорило Бора. Он почувствовал мощный выброс адреналина. Как перед тем, настоящим боем, когда идешь в рукопашную и противника готов загрызть зубами. Тимофей улыбался, но тот кто знал его эту улыбку, слегка с хищным оскалом, в такие моменты обходил его стороной. Он остановился и смотрел на приближающихся врагов. На уровне подсознания Бор уловил тот момент, когда они бросятся на него. Ближайший проскочил мимо его, получив удар дубинкой по черепу. Бор бил в полсилы, убивать не хотел. Нападавший по инерции пробежал несколько метров и упал. Третий отскочил в сторону. В его руке матово блестел пистолет. Как бы он не был хорошо подготовлен, но он пропустил момент, когда у Бора в руке появился метательный нож, применяемый в спецназе, пробивший ему легкое. Опустившись на колени, захлебываясь кровавой пеной, парень трясущейся рукой попытался поднять пистолет, в мгновении ока ставшего тяжелее двухпудовой гири. Бор подошел и выбил пистолет из руки. Он размахнулся дубинкой и хотел ударить противника в висок. Но кто-то оттолкнул его в сторону. Удар не получился и он промахнулся. За его спиной стояла заплаканная Ольга.

— Тима, не убивай его. Пусть живет, не надо.

Бор опустил дубинку, занесенную для повторного удара. Поднял с земли пистолет и засунул его в карман.

— Ольга, тебе максимум пятнадцать минут на сборы. Тебе здесь ночевать нельзя. Эти очухаются, тут зверья понаедет, машины некуда будет ставить. Переночуешь у меня. Подруге скажи, что бы тоже валила отсюда.

Ольга заскочила в подъезд, а Бор подошел к водителю такси, который стоял возле автомашины и дрожащими руками пытался прикурить сигарету.

— Слышь, браток. Забери дубинку. Давай минут пятнадцать девушку обождем, пока соберется.

— Дубинку брось под сидение, где лежала. Парень, ты не в спецназе служил?

— Если и так, то что?

— Только так там натаскивают. Я сам Афган прошел. Видел ваших парней в действии.

— Так обождешь, или нет?

— Да, даже довезу бесплатно.

Минут через десять из подъезда выскочила Ольга, с сумкой в руках. Перескочив через лежащих, она бегом бросилась к ожидающей ее автомашине. Бор взял у нее сумку и забросил на переднее сидение.

— Подруга где?

— Она оставила записку, что на две недели уезжает домой. Отец заболел.

Ольга с Бором сели на заднее сидение. Ее всю трясло и в глазах стояли слезы. Бор обнял и прижал к себе. Пока ехали, Ольга всхлипывая спрашивала.

— Тима, ну почему так? Ведь я им ничего не сделала.

Бор молчал, играя желваками. Возле своего дома, он протянул деньги водителю. Тот покачал головой и сказал.

— Парень, дай ей дома стакан водки и пусть уснет. Это не для женских нервов. Только смотри. Они ведь тебя искать будут.

— Я, их, раньше найду.

— Ну, дай-то бог.

Бор достал сумку, помог выйти Ольге. Приобнял ее и они оба зашли в подъезд. Водитель почесал в затылке.

— Вот ни хрена себе, потаксовал.

Затем включил передачу и уехал. Бор завел Ольгу в квартиру.

— Оля, ты переночуешь в комнате родителей, а я у себя на диване. Ты ничего не бойся. Я вернусь минут через десять. Сбегаю до ночного киоска, продуктами затарюсь. А то у меня в холодильнике от голода мышка повесилась.

Ольга благодарно взглянула на Бора и кивнула головой. Вскоре он вернулся. Ольга стояла на кухне, у окна. Она даже не слышала, как он зашел. Бор окликнул ее и начал выгружать пакеты.

— Хватит думать о грустном. Стол накрывай, ты здесь сегодня за хозяйку.

— Ольга накрыла стол и каким-то отмороженным взглядом посмотрела на Бора.

— Тима, это и есть твоя неоконченная война?

— Да.

— Но ведь это страшно. Можно ведь всем собраться, сесть за стол и договориться.

— С кем, с теми кто нас считает рабами, а наших женщин шлюхами? Это ты с ними собралась договариваться. Пусть уж лучше они считают меня волком и не встают на моей тропе. Я их резал и буду резать. Ты сама посмотри. Кто растащил Россию? Евреи, чеченцы, грузины, азербайджанцы, вкупе с нашими предателями. Для которых все понятие о России заключается в шелесте зеленых купюр и звону золота. Никому не нужна сильная Россия, тем более мерикосам и их прихвостням.

— Тима, я не ожидала, что ты можешь быть таким злым.

— Ты еще много чего не ожидала. Садись за стол.

Ужин, если его так можно назвать, прошел в гнетущей тишине. Лишь в конце Бор сказал.

— Оля, тебе на время придется уехать из города. Стало опасно. После сегодняшнего вечера, они тебя в покое не оставят. Завтра с утра я тебя свожу в деканат. Переведешься на заочный факультет. Потом восстановишься. Через год о тебе никто не вспомнит. Отсидишься дома. Скоро всем будет не до тебя.

— У нас и так скоро каникулы. Последний экзамен сдаем.

— Перенесешь экзамен на осень.

— А если я останусь с тобой?