Волчья стая

— Помню.

— Мы с твоими парнями вот что подумали. Может, этот сержант, создал группу мстителей, и валят всех сподряд.

— А его кто? Думаешь отец азербайджанца завалил?

— По времени не получается. Он еще тогда у нас был. Но родственники могли. Сегодня к нам из УСБ области приезжают. Будут отрабатывать все связи сержанта.

— Иван Яковлевич, а вы не думаете, что это подстава. Есть у нас тупые менты. Но не до такой же степени. Если бы захотели завалить, то завалили так, что бы и концов не нашли. Я сам из постовых вышел и всю эту бодягу знаю. Мне кажется, что не в том направлении копаем. Нужно клуб «Один» потрясти.

— Серега, ты чего на этом клубе зациклился. Делать тебе что ли нечего. Там нормальные парни занимаются. Они нам вчера хорошо помогли. Когда общагу трясли. Без них бы мы не справились. Ты ознакомься с документами и составь план раскрытия убийств. Парни в обед подтянутся. Начинайте азербайджанцев трясти.

— Хорошо. Сделаем.

Начальник розыска вышел из кабинета. Сергей встал со стула и подошел к окну. Задумавшись постоял пару минут и вышел из УВД. Прокуратура была напротив. Секретарем у прокурора был щупленький паренек. Одна нога у которого была короче второй. У него была походка слегка подпрыгивающая. От него никто никогда не слышал грубого слова. Прокурорские так про него и говорили «Наш воробушек». Сергей подошел к нему и попросил посмотреть, кому отписаны дела по вчерашним убийствам. Воробушек покачал головой.

— Сергей Иванович, ох и хлебнете вы горя с этими делами. Наши из-за сержанта ППС закусились. Скоро и УСБ подтянется. До кучи и вы прицепом пойдете, что убийства раскрыть не можете.

— Да мне плевать с высокой колокольни. Считают, что не умею работать, пусть увольняют.

— Сергей Иванович. Да вы не горячитесь. Светлое, по расчлененке, молодому отдали. Это где дагестанцы оторвались. По азербайджанцу и сержанту, Старому отписали, вашему другу. Этот вцепится, пока не раскроет, не успокоится.

— Я к нему.

Сергей кивнул головой и начал подниматься по лестнице. Старого, Щукина Трофима Федоровича, он знал чуть не с первого дня начала работы в ППС. Накурившийся анаши парень в ночном клубе начал кромсать ножом посетителей. Прибывший по вызову Сергей, прострелил ему голову. Его долго мурыжили прокурорские. Надеялись срубить очередную палку. Сергею тогда вменили, что оружие он применил неправомерно. В клубе было много посетителей и без предупредительного выстрела. И ведь не объяснишь, что если бы не этот выстрел, то в клубе было бы трупом больше. Не известно чем бы все закончились, если бы дело не попало к Старому. Тот написал отказ в возбуждении уголовного дела. Мягко пожурил Сергея и отпустил на все четыре стороны. Друзьями они не были, но как профессионалы, друг друга уважали. Было Старому уже под шестьдесят. Высокий, худой, как та гончая. Он и был гончим псом. Из той породы, которая в прокуратуре уже вымерла. Старый и на задержания преступников часто выезжал с операми. Его уважали как свои, так и чужие, те кого приходилось определять на нары. Старый сидел на подоконнике, в курилке. Смакуя, докуривал папиросу. Сигареты он не признавал, считая их баловством. Увидев Сергея, он улыбнулся и спрыгнул с подоконника.

— Ко мне?

— Да.

— Сейчас, докурю.

Сделав пару затяжек, Старый выкинул папиросу в урну.

— Пойдем, пообщаемся.

Они зашли в кабинет Щукина, который находился рядом с курилкой. Старый сел за стол, а Сергей подошел к окну.

— Сережа, что думаешь по двум этим делам?

— Не знаю. Не нравится мне все это. Запашок нехороший.

— Подставляют милицию?

— Думаю, что да. Старый, ты сам посуди. Даже если бы парни из ППС мстили, то мстили бы конкретным людям, а не тем кто рядом пролетает. Мне тут один олень нашептал, что из-за денег. У таджиков и узбека брать было нечего. Получали копейки, да и то домой отсылали.

— Четвертый из этой же категории. Родители из последних сил тянулись, что бы выучить. Он учился на четвертом курсе в университете. По ночам сторожем подрабатывал. Деньги на свадьбу копил.

— Ни на какие раздумья не наводит?

— Сережа, у тебя что-то есть?

— У меня как-то мелькала информация, что этим занимаются неофашисты из клуба «Один». Внедрил туда человека, но похоже зря. Тупить начал. Старый, ты мне дай почитать, что вчера накопали.

Бор проснулся от резкого, назойливого звонка. Спросонья даже вначале не понял. Будильник или телефон. После вчерашнего возлияния голова раскалывалась как чугунок. Сняв трубку, Бор поморщился. Алексей спал в соседней комнате.

— Тима, это Игорь. Позавчера с тобой говорили об отце и квартире.

— Помню. У тебя автомашина есть?

— Да. Копейка, от отца осталась.

— Адрес мой знаешь, подъезжай через полчаса. Только прихвати парочку бутылок пива. Голова болит.

— Через полчаса буду.

Через полчаса Бор выглянул в окно. Возле подъезда стояла старая вазовская копейка, которой место было либо в музее, либо на свалке. Заглянув в комнату, где спал Алексей, Бор оставил на столе записку и вышел. Поздоровавшись с Игорем, он сел на переднее сидение.

— Пива привез?

— Сзади лежит.

Бор достал с заднего сидения бутылку, открыл ее и начал жадно хлебать прохладный напиток. Выпив, он облегченно вздохнул и в открытую форточку выкинул пустую бутылку на газон.

— А теперь обо всем и подробно.

— Про отца, я тебе уже говорил. Квартира была приватизирована на него и меня. Я своего разрешения не давал. Мою подпись подделали. Квартиру продали по доверенности.

— Через агенство?

— Нет, напрямую.

— Заводи, посмотрим на этого орла.

Бывшая квартира Игоря находилась в центре города. Когда-то там селились коммунистические вожди. Одним из которых был его отец. Но его сначала сломала перестройка, предательство Ельцина и компании, а окончательно смерть жены. Возле шестнадцатиэтажки, которая ничем не напоминала хрущебу Бора, Игорь остановил автомашину.

— Нам куда?

— Третий этаж, справа.

Бор подошел к домофону и набрал первую, попавшуюся квартиру.

— Кто?

— Милиция. К вашим соседям.

Электрический замок щелкнул и дверь открылась. Лифт вызывать не стали. Поднялись по лестнице. Которая отличалась от той, где проживал Бор, как небо и земля. Кафель, свежее покрашенные стены, на подоконниках цветы.

— Да, что бы я так жил. Вот бы этих буржуинов в мою пятиэтажку переселить, хотя бы на время. Игорь, а вы каким боком сюда попали.

— У меня отец был когда-то первым секретарем райкома.

— Да ты наверное гонишь. А как ты на войну попал? Таких туда не брали. У нас же армия рабоче-крестьянская.

— Сам напросился.

На третьем этаже они остановились возле нужной квартиры и Бор нажал на кнопку звонка. Кто-то не глядя в глазок, начал приоткрывать дверь. Бор левой рукой рванул дверь на себя, а правой схватил за лицо мужчину, открывшего дверь и сильно толкнул назад. Тот, потеряв равновесие, упал на спину. Бор зашел в коридор. Игорь, заглянув в пролет лестницы, зашел следом. Мужчина в спортивных брюках и с голым торсом, синим от татуировок, начал подниматься с пола.

— Вы что, бараны, охренели, совсем рамсы попутали. Да вы знаете, кто я такой?

Бор ногой свалил его на пол и наступил на горло так, что тот захрипел.

— Ты зверь, который спустился с гор и нарушил наши законы.

— Вы кто такие? — прохрипел мужчина.

— Твоя смерть. Где хозяин квартиры?

— Я хозяин.

— Не ты. Настоящий хозяин.

— Да пошел ты. Я на Теймураза работаю.

— Тем хуже для тебя.

Бор сильно ударил ногой в лицо мужчины. Тот потерял сознание. Из разбитого носа текла кровь. Бор достал из кармана сотовый и набрал номер. Ему ответили сразу.

— Теймураз, это Бор.

— Вижу по определителю.

— Теймураз, не слишком ли часто наши пути начали пересекаться. Что-то твои каквказкие орлы оборзели. Обидели моего лучшего друга. Отмели квартиру и куда-то вывезли его отца. Не разберешься сам, разберусь я. Только ты об этом пожалеешь. Уши твоего человека, вышлю тебе по почте, посылкой.