Волчья стая

— Из-за меня.

— Тогда через пост не поедем, есть грунтовка в объезд.

— Как скажешь. Батя, а ты то как на зону попал? Глядя на тебя не скажешь, что урка блатная?

— Дуриком влетел. После войны приехал к матери в отпуск. А рядом с домом, церквушка стояла. Власти снести ее решили. Говорят, что пережиток капитализма. Старушки со всей округи на дыбы встали, живым щитом окружили. Приехал секретарь райкома, орать начал, мою мать толкнул. Я не сдержался, рыло ему начистил. Не посмотрели, что боевой летчик, что ордена имею. Пятерик вкатили, как нате вам.

— Батя. А ты когда успел повоевать? Вроде для Отечественной молодой, а для Афгана старый.

— Эх, парень. Ни одно наше поколение война не обошла. Молчали о многом. Я прошел через Корею, Вьетнам, Анголу. Только кому это сейчас нужно. Кормили полмира, а сами с голода пухли. С революции только тем и занимались, что выбивали цвет нации. Я смотрю, тебя тоже эта беда не обошла, тоже повоевал.

— Было дело. А ты как узнал?

— Ты, когда лохмотья скидывал, футболка задралась, а на спине шрам от пулевого ранения. Уж чего, а этого я насмотрелся.

Город закончился и машина свернула на грунтовку, запрыгав веселым козликом по выбоинам и ухабам. Солнце уже поднялось над горизонтом и солнечные зайчики заскользили по салону. Дорога шла через густой сосновый бор. Тимофей опустил форточку и всей грудью вдыхал воздух, пахнущий хвоей. Водитель замолчал, думая о своем. Лишь перед лагерем сказал.

— Почти приехали. Метров пятьсот осталось.

— Батя, останови здесь. Я, по лесу прогуляюсь.

— Хозяин-барин.

Автомашина остановилась. Бор достал из кейса пачку долларов и положил в бардачок.

— А говоришь, что не вор.

— Нет, батя, не вор. Это я экспроприировал награбленное. Верил одному человеку, как себе, а он на нашей крови деньги делал. Подлецом оказался. Спасибо, отец.

— Этого много.

— Много не мало. Отец, ты в церковь ходишь?

— Да, после зоны хожу.

— Тогда поставь свечку за упокой моей души.

— Грех это, ты еще живой.

— Это тебе только кажется. От меня одна оболочка осталась.

— Как хоть тебя звать-то?

— Тимофей.

Бор вышел из автомашины, закинул ремень сумки через плечо, взял кейс в руку и пошел в сторону лагеря. В лесу щебетали очнувшиеся от сна птахи и где-то вдалеке куковала кукушка. Бор остановился и вспомнив детство, спросил.

— Кукушка-кукушка, а сколько мне лет осталось жить?

— Ку.

Как по мановению волшебной палочки все стихло и лишь утренний ветерок тихо шелестел в верхушках деревьев, перебирая иголочку за иголочкой, как будто причесывая нерадивого дитя. Бор грустно улыбнулся.

— Вот тебе и ку.

Подойдя к воротам лагеря, Тимофей остановился. Возле ворот, под грибком стоял паренек. Бор подошел к нему и сел на корточки.

— Часовой?

— Да, часовой. — гордо ответил мальчуган.

— Сергея, инструктора по боевой подготовке вызови.

— Я, не могу с поста отлучаться.

— У тебя в будке телефон стоит. Позвони дежурному, скажи, что к Сергею Бор приехал.

— Так это вы Бор? — паренек с восторгом смотрел на Тимофея.

— Ты давай, звони. Долго мне еще здесь стоять?

— Оставьте мне свой автограф.

Паренек выдернул из журнала сдачи смен последний лист, взял ручку и подал Бору.

— Зачем автограф? Я ведь не какая-то знаменитость.

— Пацаны не поверят, что я вас видел. У нас о вас легенды ходят, что вы самый крутой в клубе «Один».

Тимофей покачал головой, но ручку взял.

— Тебя как звать?

— Саша.

Бор на какое-то мгновение задумался и написал.

— Саше от Бора. Живи парень. Как бы жизнь тебя не ломала, будь как стойкий оловянный солдатик. И что бы на твоих руках не было крови.

Бор расписался, подал листок мальчишке.

— А теперь звони дежурному.

— Так вы сами пройдите на территорию. Его домик самый ближний к воротам. Вон, видите, под цвет российского флага выкрашен.

Тимофей похлопал русоволосого паренька по плечу и зашел на территорию лагеря. Не успел он подойти к домику, как на веранду вышел Серый. Увидев Бора, он спустился с крыльца. Поздоровавшись, покачал головой.

— Тимка, не важно выглядишь. Синяки под глазами.

— Ночью спать не пришлось.

— Все от ментов бегаешь?

— А ты откуда знаешь?

— Игорь звонил. Я, так и знал, что ко мне придешь, только раньше ждал.

— Так может к тебе зайдем, что бы здесь не отсвечивать.

— Бор, я не один, там дочь Полковника.

— Серый, не дергайся, я сейчас уйду.

— Куда ты, к черту уйдешь. Пошли в тир, там и поговорим.

В тире было прохладно. Солнце еще не успело прогреть здание до того состояния, когда заходишь и бросает в пот, как в бане. В тире Серый повернулся к Бору и облокотился о барьер.

— Бор, что ты решил? Игорь сказал, что ты ментам хочешь сдаться.

— Был такой вариант. Но война еще не закончилась. Я, Полковника ментам сдал. В комнате для инструкторов должен быть магнитофон. Тебе нужно одну запись прослушать.

Серый открыл комнату инструкторов и они зашли в нее. Тимофей достал из кармана диск и подал Сергею. Тот включил магнитофон и молча прослушал запись.

— Тима и что ты хочешь? Ведь все уже кончено.

— Поеду в Москву, завалю Семена Иосифовича.

Скрипнула дверь и в помещение зашла Алена, дочь Полковника, бледная как свежепобеленая стена.

— Бор, я все слышала. Ты лжешь. Папа не мог так поступить.

Серый опустил голову, стараясь не встретиться взглядом с Аленой, а Бор жестко смотрел ей в глаза. Та не выдержала и разрыдалась. Давясь слезами пробормотала.

— Бор, ну скажи, что это неправда.

— Ты сама все слышала. Я не хотел, что бы ты об этом узнала. Но так может и лучше. Узнала правду.

— Да, будьте вы прокляты со своей национальной идеей.

Громко хлопнув дверью, Алена выбежала из тира.

— Черт, плохо как получилось. Думал здесь пару суток отсидеться. Да не судьба. Серый. Не поможешь до трассы добраться? Здесь машина есть у кого ни будь?

— У сторожа, Москвич сапожок.

— Поговори с ним. Пусть до трассы добросит, я заплачу.

— Бор, я с тобой.

— Серый, зачем ты мне нужен? Еще и твоей жизнью рисковать.

— Бор, мы с тобой солдаты. А война не выбирает, кто лучше, а кто хуже. В этом строю все равны.

— Как хочешь. Нужны стволы и взрывчатка. Неизвестно, как там карта ляжет. Заначку Полковника бы найти.

— А вот это как раз без проблем. Полковник позавчера машину этого дерьма привез. Пойдем покажу.

Бор и Серый спустились в подвал тира. Сумки с оружием стояли в углу.

— Серый, у Полковника парочка чешских снайперских винтовок были и пластид. Вот что мне у чехов нравится, так это винтовки. Разобрал и хоть в кармане неси.

— Есть такие. Я, вчера еще все перебрал.

— Вот и еще один пунктик, что бы отсюда побыстрей свалить. Если менты Полковника расколют, то он это место сдаст.

Бор выбрал сумку пообъемистей и вытряхнул из нее милицейскую форму. Пока он занимался сумкой, Серый вытащил два небольших дипломата и жестяную коробку с пластидом.

— Серый, винтовку и взрывчатку положи в сумку, а то запаримся все таскать на себе.

Выйдя из подвала, они подошли к выходу из тира, возле которого стояли сумка и кейс Бора. Он подошел к к ним и открыл кейс.

— Деньги у Полковника взял?

— У кого еще? Ему уже не пригодятся. Сергей, спрятать где-то нужно.

— Есть такая буква в этом слове. У меня в спальной, тайник есть. Как чувствовал, что пригодиться.

— Пойдем. Покажешь.

Взяв обе сумки и кейс, Бор с Серым вышли из тира и зашли в домик, который занимал Сергей. Алены уже там не было. Сергей сдвинул в сторону шкаф и открыл небольшой лючок, пропиленный в полу. Пошарив в нем рукой, достал из тайника гранату и малокалиберный пистолет Марголина. Взяв у Бора кейс, он засунул его под пол и сдвинул шкаф.

— Серый, а откуда у тебя Маргоша?

— Из Чечни привез. Я, до армии спортивной стрельбой занимался, вот и не удержался. Взял у одного хохла. Снайпером у духов был. Неделю с ни друг друга выслеживали. Я удачливей оказался. Когда его увидел, глазам не поверил. За юношескую сборную вместе выступали, на спортивных сборах в одной комнате жили. Такой классный пацан был. Потом уж особист сказал, что он с родителями в семнадцать лет на Украину уехал.