Страница 9 из 80
Помимо нас, эти слова дошли и до капитана судна, некоего Синяка Картофеля. Это был не единственный экипаж и корабль этой весёлой, хоть и, якобы, преступной краалии, но явно один из самых важных. Имя капитана их я, пожалуй, объяснять не буду. Картофель был староват, бледноват, бородат, дряхловат, и явно пьяноват. Даже слишком – слишком пьян. Икая через каждую связку слов, бормоча себе под нос, он уже вот-вот был готов пойти по течению, однако его пиратскую твердость водкой так просто не побьешь, пускай он был уже на грани. Он уже был готов просто-напросто "ворваться" в дискусии, однако вместо этого ворвался лишь в пустую бочку из-под пива. Оказалось, бочка была не совсем пустая, а капитан был уже не так тверд в своем намерении "самому черту рога сломать", как он говорил каждому пирату, на которого теперь натыкался то ногами, то руками, то, иногда, телом целиком, когда спотыкался о них.
В обсуждения того, где пить можно, а где нельзя, вдруг втесался и Френтос, а вслед за ним вступили и мы. Даже не представляю, как можно было бы описать весь тот бред, который мы тогда говорили. Вслед за нами, в уже ожесточенные переговоры, во время которых то и дело мимо пролетало что-нибудь острое, уже точно "ворвался" наш новый лучший друг. Покрывало показал самый настоящий словесный хаос всем собравшимся, и говорил он настолько ужасные вещи, что нам троим стало теперь ужасно смешно, а итак еле державшимся на ногах пиратам как раз захотелось выпрыгнуть за палубу. В итоге, они лишь облокачивались на перила и выпускали ненужные теперь макароны и мясо, которые с заботой, явно не о них, а о собственном животе, приготовил им и себе их повар. Повар, в изрыганном, уже явно не белом, как раньше, фартуке, был представителем группы ходячей жижи, не способной даже доползти до перил, постоянно причитая, что часто задает себе вопрос, в чем заключается на корабле работа повара, и лучше бы он был стражем правопорядка. Сомневаюсь, что став стражем правопоряка, ему бы удавалось так же дни на пролет чесать спину половником, пиная…свой свисающий до пола живот.
Также стоит отметить, что единственный выдержавший, вселявший ужас во всех окружающих, мат Покрывала, с виду представитель полуживых, оказался на порядок более непрошибаем, либо алкоголем, либо Покрывалом, но без всяких проблем держался на ногах и уходить не собирался. На самом деле, этот человек и вовсе не был похож на пирата, да и странно, что мы заметили его лишь спустя какое-то время пребывания на корабле, а не сразу, как всех остальных пиратов, и даже тех, которых могло быть тяжело заметить ввиду их расположения на полу. Но этот пират, кажется, не пил вовсе, и на пол ему отправляться смысла не было. Будто пришел он только минуту назад, и мы этого даже не заметили.
–Слышь, Дуна. Ты ***и все еще здесь? Твой корабль уплыл! – почти залез на стол, возле которого ранее собрались другие пираты, передвигая его этим все дальше, Покрывало.
–Вильцед просил вас ничего не пить, пока он не придет. Но пираты есть пираты, да? – с абсолютно невозмутимым лицом проговорил Дуна.
Как ни странно, Покрывало, цыкнув, даже, кажется, теперь немного успокоился, и тихо отступил. Мы отступили вслед за Покрывалом, потому как больше нам на корабле, на самом деле, делать было нечего. Но я даже немного удивился, почему ни Покрывало, ни Френтос не сказали ничего тому самому пирату Дуне. Если он, на самом деле, вообще был пиратом, тем более, что и волосы у него синими, как у остальных, не были…
В принципе, долго веселье не продлилось. Вильцед уже вернулся с тремя стражниками, которых, похоже, угрожая Покрывалом, заставил нести всю купленную им выпивку на борт, к не только синеволосым, под цвет морской волны, пиратам, но и теперь к синим от алкоголя. Возможно, и заплатил им, кто знает? Они вовсе не выглядели ни капли возмущенными. Но дело было не в этом. Он быстро, в пару размашистых шагов, подскочил к нам, а лицо у него было немного встревоженное. Более встревоженное, чем следовало, после осознания им факта, что пить здесь придется теперь вообще ему одному. Остальные были уже не в состоянии и донести бутылку до рта.
–Вас в городе типок какой-то ищет. Говорит, чтобы вы к нему подошли, потому, как у него дело есть. Вообще он странный какой-то. Весь какой-то убитый, небритый, вонючий, и бормочет как-то странно. Говорит, в горах произошло что-то. Погром, или что-то в этом роде. Не знаю, как вы, а я бы на вашем месте не пошел бы к нему. Подозрительно это, слишком подозрительно. Да и скажет он вам что? Видно же – тот еще побирушка. – почти шепотом говорил Вильцед.
Но мы не испугались загадочного незнакомца. Единственное, чего мы уже испугались, так это пить с подобной компанией. Даже для нас это было…Кхм… В общем, это было слишком. На корабле мы уже побывали, и, при том, достаточно долго, если для общества это вообще тогда играло хоть какую-то роль. Теперь у нас появилась и возможность немного заработать. Так мы думали, и без промедления отправились к ждавшему нас "какому-то типку". После встречи с ним же мы как раз, похоже, и собирались встретиться с провожатым Таргота, чтобы тот помог нам добраться до Ренбира. Хотя и Френтос, несмотря на все перечисленное наше возможное будущее, все-таки, желал выпить с пиратами. Его организм, казалось, уже был настолько зависим от хмельности, что нам самим с корабля Попугаев пришлось тащить его, пока он дрался с нами смертным боем. Смертным, или даже скорее мертвым, потому как только мертвый, или мертвенно-пьяный станет так нехотя махать руками, все равно причитая, что зря мы его забираем с собой. Он явно боялся случайно "серьезно" задеть Таргота, поскольку тогда ему, возможно, и вправду бы пришлось стать равным мертвецу, отключившись после касания его обеих макушек тяжеленной перчатки Таргота. Вильцед, глядя на нас, делал на него упор в разговоре на тему "Видите, Френтос же хочет, так давайте, оставайтесь. Говорю же, будет весело!". Но наше с Тарготом нежелание иметь дел не с ним, а конкретно с его друзьями, было тогда уже непоколебимо.
Путь обратно к нашему дому, то есть к остановившемуся по соседству человеку, дался нам теперь ЕЩЕ ТЯЖЕЛЕЕ. Не выдержав такого сопротивления земли, то есть грязи, Таргот предложил нам с Френтосом незаметно запрыгнуть на одну из проезжавших мимо телег, скрыв при этом свои действия засчет окто меня и Френтоса. Благодаря моему окто кучер, тот же самый страшный старик, уже поехавший обратно вверх к месту погрузки, не заметил, как мы стали частью его груза, а благодаря окто Френтоса не заметил, насколько вдруг телега потяжелела. Как только мы уже уселись как надо, я, из-за спины кучера, поглядел вперед, дабы уже от порта разглядеть вдали таинственного незнакомца, к которому мы как раз ехали. В самой телеге, кроме нас, не было тогда еще ничего.
Как оказалось, Вильцед и вправду не преувеличивал, потому как тряску того самого человека было видно через весь город. Видно было мне, и благодаря окто. Похоже, он был напуган. Пока мы к нему ехали, вокруг уже неслабо похолодало, и солнце уже окончательно скрылось за пеленой свинцовых туч. И снова Бездна Марконнор тянула к нам непогоду. Хотя и вряд ли тот «типок» трясся от холода – это было видно по его глазам. Пусть и видел я их выражение, опять же, лишь благодаря окто. Кажется, его в тот момент заговорил кузнец и его вечный собутыльник Дмитрий, у которого, как и раньше, зуб на зуб не попадал после купания в Орги. Обычно, они с кузнецом отмокали там напару, потому как и пили для этого они вместе. Скорее всего, наш незнакомец теперь объяснял ему, что у него нет денег на вечный спор Дмитрия с каждым прохожим о том, "Смогу ли я, за десятину, выпить литрон волчарки?". В наших краях на водку, с ее отвратным качеством, хватит даже у неимущего, если он даст за нее кусок грязи. Пока одна сторона будет думать, что же в этой грязи такого особенного, другая уже напьется. Но Дмитрий на одной водке никогда не останавливался. "Да что ты выкабениваешься? Мы тебе хороший спор предлагаем. Закуски только чуток купишь, мы начнем. Все равно, если что, не много потеряешь!" – как по плану, слышал я его хитрый голос благодаря окто. Конечно, Дмитрию важнее была теперь именно закуска – здесь на еду хватало и вправду не у всех. Незнакомец испуганно отошел как можно дальше в сторону, поняв, что говорить с подобными людьми ему не стоит.