Этот демон мой!

Следом за защитником на дочку буквально набросилась мама. Элла со слезами на глазах обнимала девушку, наверное, сама не до конца поверив в решение судьи освободить Сесиль и боялась, что стоит отпустить, как ее снова отнимут и запрут. И сама Сесиль не особо верила в свободу. Очень условную свободу, надо заметить. Бабушка, дедушка, Лёнька, Флоранс столпились вокруг и поздравляли, было бы с чем. Отец, сложивший руки на груди и стоявший позади всех, молчал и не выражал никаких эмоций. Не надо и гадать, благодаря кому сегодня всплыли на свет столь неприглядные факты о пятьдесят шестом участке. Но почему вновь не получалось испытывать искреннюю благодарность? Почему победа казалась поражением, а на глаза наворачивались слезы, которые так и норовили скатиться на щеки? Радовало лишь то, что подобную реакцию все отнесут на освобождение охотницы, а не на ее разочарование.

- Идем домой, - мама обняла дочь и потянула из зала. - Ты устала, мы все устали. Такой кошмар… Но все будет хорошо, не переживай.

Кого больше утешала Элла: себя или дочку - непонятно, но Сесиль ей не поверила. Хорошо не будет. И после всего ей вряд ли удастся вернуться в Протекторат. Да не очень-то и хотелось.

Они вышли из зала, когда Леонидас нагнал ушедшего было от общей суматохи человека и положил руку на плечо бывшему однокурснику, заставляя остановиться.

- Отлично выглядишь, - медленно оглядев товарища по Школе, заметил Лёнька. - Форма ловчего тебе к лицу.

- Завидуешь? - Эрик стряхнул руку и попробовал пройти дальше, но охотник преградил ему путь.

- Было бы чему. Велика честь получить место, подставив напарницу. Но ведь по-другому ты бы не смог, да?

- Я никого не подставлял, - ловчий сжал кулаки. - Она сама связалась с демоном, никто ее к нему насильно не тянул!

- Так вот в чем дело… Ты просто не можешь принять, что она тебя отшила. И предпочла демона к тому же. Обидно, понимаю. Но, может, проблемы не в девушках, а в тебе? - Леонидас наклонился к самому уху. - А, Эрик? 

- Пошел ты! - Эрик толкнул охотника, который только этого и ждал.

- Довольно! - Альфред схватил сына и как следует встряхнул. - Что одна, что второй! Хватит! Не хочу еще тебя из тюрьмы вытаскивать за нападение на старшего по званию!

- Везунчик ты, Кайган, - Леонидас отступил. - Вечно прячешься за спинами сочувствующих твоему горю. Почти искусник, ошибка родителей. Но, вижу, моя бабушка зря переживала. Ты далеко пойдешь.

- Леонидас!

- Я всего лишь поздравляю друга с повышением, да, Эрик? Мы ведь друзья? Были, во всяком случае.

Эрик только поморщился и первым развернулся, стремительно прошел коридор с красной ковровой дорожкой и плафонами-рожками, ровный свет которых сейчас разрывали вспышки камер, и практически бегом спустился с лестницы.

- Жаль, - вздохнул Лёнька. - Я надеялся, этот трус все-таки даст мне в рожу и развяжет руки. Но он, похоже, только с девчонками воевать умеет, и то исподтишка.

- Леонидас, прояви хоть ты благоразумие, - попросил отец.

- Я благоразумен, поэтому первым бить не буду. Обещаю.

Альфред не стал спорить, только устало рукой махнул. Две бессонные ночи и страх, что не получится вытащить дочь из тюрьмы, сделали свое дело. Хотелось вернуться домой и лечь спать часов на двадцать. Но впереди был рабочий день, за которым вполне может последовать и рабочая ночь… 

- Я в Центральный, - Альфред поцеловал жену и родителей. 

С детьми он пока решил не говорить, справедливо полагая, что нужных слов сейчас не найдет, а вот сорваться и наорать может вполне. К серьезным разговорам стоит подходить с холодной и свежей головой. А значит, разговоры эти состоятся нескоро… 

Элла тащила дочь сквозь журналистов, а на выходе их ждала толпа тех, кто не получил аккредитацию в здание суда, и просто зеваки-прохожие. Энкар дернулся с места рывком, стремительно унося охотницу от здания суда, но тишина в салоне оказалась хуже гула толпы.

- Прости, мама… я вас подвела…

Элла вздохнула и накрыла руку дочери своей рукой.

- Все хорошо, что хорошо кончается, дорогая. Надеюсь, - невесело улыбнулась женщина, - для всех нас история на этом закончится. А ты сделаешь верные выводы.

- Сделаю, - пообещала Сесиль. - Надо было послушаться тебя и пойти на теоретический, да?

- Надо было, - подтвердила мама. - И энергоцикл тебе покупать не стоило: не было бы энергоцикла, может, и не познакомилась бы с этим… - с кем именно, договаривать мама не стала, оно и не требовалась. - Эту историю забудут. Не сразу, но полгода-год - и разговоры утихнут. Не позволяй одной ошибке испортить тебе жизнь. Ты ведь Андерфер, помни об этом. А я, что бы там ни было, рада, что ты жива и здорова. Поверь, это не так уж и мало. Все могло закончиться намного хуже.

Наверное, если бы мама накричала, обругала, забрала бы раз и навсегда чип от байка, Сесиль бы легче перенесла возвращение домой. Она бы, наверняка, попробовала спорить, оправдываться, пытаться в чем-то убедить или переубедить родителей. Но спокойный тон и заверения, что все могло бы быть намного хуже... Для нее столько сделали, так волновались, а она… А он…