Последствия

Есть человек знающий Анаит лучше всех, человек, воочию наблюдавший как она росла и способный рассказать все и о школьных годах, и о том, где училась, кем были её друзья, с кем проводила время. И этот человек будет рад поговорить. Эрмина Кареновна Андрианова – мама Анаит.

Правда, Алиса не представляла, как с нею говорить, ведь с родной матерью у них сложились очень прохладные отношения. Воспитание сводилось к проверке успеваемости в школе и уроку манер два раза в неделю. Ах, да! Не забыть ещё постоянные напоминания о том, что женщина должна делать ради семьи: вести себя достойно, выглядеть элегантно, выполнять волю старших, поступать во благо близких. В остальное время Алисой занималась гувернантка.

Как обращаться к маме Анаит: на «вы» или на «ты»? Называть ли «мама»? Даже в мыслях звучит невероятно дико! Обращаться Эрмина Кареновна, по имени отчеству, как Алиса обращалась к родной матери? Но судя по увиденным общим фотографиям в соцсетях, Анаит и Эрмина очень близки! Вряд ли она так обращалась к матери.

Около недели Алиса раздумывала о том, как лучше поступить в данных обстоятельствах.

Эрмина Кареновна частенько приходила в гости, пока Алиса не начала снова говорить и не обрела некую самостоятельность. Потом визиты стали более редкими и сейчас почти полностью прекратились.

Алиса не понимала почему. С одной стороны, невооруженным взглядом видно, как больно ранит Эрмину Кареновну то, что дочь её вообще не помнит. Видимо, мать надеялась, что уж семью-то Анаит точно вспомнит! Но проходило время, становилось все очевиднее, что у них нет ничего общего.

Неужели она перестала навещать родную дочь из-за этого?

Бред!

Алиса сама мать и уверенна в том, что окажись в такой же ситуации, не стала бы придавать значение тому, что Ника помнит, а что нет. Она боролась бы за каждое воспоминание, а если они так и не вернуться, то сделала все возможное, чтобы снова сблизиться. Так почему Эрмина Кареновна, фактически отказалась от дочери?

Ответ прост: причина в чем-то, чего Алиса не знала. По сговору или по молчаливому согласию, окружающие что-то скрывают. И это явно связано с Даниилом. Они практически никогда не появлялись в палате вместе и не упоминали друг друга в разговоре. Возможно, он запрещал родителям навещать Анаит?

Но зачем?

Глупо сидеть и просто ждать. Эрмина Кареновна могла прийти, а могла и не прийти. Поэтому Алиса взяла дело в свои руки и пригласила её в гости, если можно так сказать. Возможности самой связаться с новыми родителями не существовало. Пришлось использовать доступные способы.

Больничная палата почти стала домом: ежедневные процедуры сродни походу на работу; медсестры и врачи – единственные друзья. И, конечно, Даниил. Он приходил почти каждый вечер, и проводил вместе каждое воскресенье. Когда Алиса разрабатывала мелкую моторику рук, покупал настольные игры; когда училась писать, принес раскраску-антистресс и помогал держать кисть и выводить линии; когда училась говорить, задавал вопросы, вынуждая отвечать и практиковаться.

Сейчас она учится ходить, и Даниил ничем не может помочь. Но он все равно постоянно рядом: поддерживает, хвалит за успехи, терпеливо сносит все истерики из-за того, что что-то не получается. Алиса уже просто не представляла день без него. Иногда сама звонила ему, чтобы похвастаться успехами или просто поговорить. И у него всегда находилось время выслушать или просто поболтать.

Алиса решила обратиться к нему за помощью. Пока что Даниил ни в чем не отказывал. К тому же по его реакции станет ясно: действительно ли он запрещает родителям Анаит приходить, или у них свои причины. Можно, конечно, спросить напрямую. Но Алиса пока не решалась. Да и кто гарантирует правдивость ответа? Лучше понаблюдать и сделать собственные выводы.

Когда вечером Даниил пришел в палату, привычно поцеловав в щеку, и начал расспрашивать, как прошел день, Алиса отмахнулась:

– Такой же день, как и вчера. Гидротерапия пока даётся с трудом, но Альберт Игнатьевич говорит, что от неё будет больше проку. В воде задействуются те группы мышц, что сейчас почти неактивны. Невролог мамой клянётся, что моё состояние улучшается. Яблочков в целом очень доволен. Я иду на поправку.

Алиса уже ела нормальную еду, правда, с поправкой на диету, поэтому, когда Даниил приходил, они ужинали вместе. В палате сервировали небольшой круглый столик, как в итальянских ресторанах, и ставили пару деревянных стульев. Создавалось ощущение уюта, сглаживалась больничная атмосфера. Для закрепления эффекта в центр столика ставили небольшую вазочку с искусственными цветами, очень и очень похожими на настоящие.

Данилу всегда подавали мясо с гарниром, приготовленное по-разному, а Алисе вареные овощи, вареное мясо, рыбу или печень. Питание, как у ребенка, которому делают прикорм или у человека, имеющего сильные проблемы с желудком. Лучшая альтернатива питанию через трубку, и обычно Алиса ела с удовольствием.

Однако сегодня из-за предстоящего разговора сильно нервничала, и кусок не лез в горло. Поковыряв салат из овощей, отставила в сторону. Взялась за паштет из вареной печени с гарниром. Но и тут получилось осилить лишь пару кусочков.

Все время Алиса думала только о том, как попросить у Даниила помощи, и никак не могла подобрать слов, чтобы заговорить.

– Что случилось? – в конце концов, не выдержал он.

– С чего ты взял, что что-то случилось? – в последнюю минуту струхнула Алиса и попыталась уйти от разговора. – Все нормально.

– Я же вижу, что ты нервничаешь, – не позволил проделать маневр уклонения Даниил. – Почти не ешь, дергаешься, отвечаешь невпопад. Что случилось? О чем ты думаешь? Ты что-то вспомнила? Это тебя беспокоит?

– Нет, – покачала головой Алиса.

– Плохие новости от врачей? – нахмурился Даниил и подвинулся ближе.

– Слава богу, нет!

Алиса по-настоящему радовалась тому, что плохих новостей действительно нет. Ей уже невмоготу эта беспомощность, больница, лекарства и режим жизни. Хотелось почувствовать себя живой и свободной, прогуляться в парке на своих двух, пройтись по пляжу.

– Тогда что тебя так беспокоит? Кто-то сказал или сделал что-то обидное?

Алиса поняла, что Даниил не отстанет, и решила, что раз выбора все равно нет, то лучше сразу откровенно поговорить, и спросила:

– Даниил, почему… – тут она непроизвольно запнулась, ведь все ещё чувствовала неловкость называя родителями тех, кого пять месяцев назад даже не знала. Но смогла перебороть себя: – Почему родители не навещают меня?

– Что?

Вопрос застал его врасплох. И Алиса попробовала объяснить внезапность такого интереса:

– Раньше они приходили чаще, особенно… мама. Но их вот уже месяц нет. Случилось что-то, о чем я не знаю? Или их разочаровало то, что процесс выздоровления идёт так медленно?

Алиса специально задала вопрос так, чтобы вынудить Даниила оправдываться. В такие моменты люди часто говорят то, чего не планировали. Приём Алиса подсмотрела у отца, наблюдая за тем, как Артур Ухаров разговаривает с подчинёнными.

Даниил отложил приборы и пересел так, чтобы взять её за руки:

– Анаит, в том, что Эрмина Кареновна и Николай Александрович сейчас не приходят в больницу, нет твоей вины. Им… – Даниил замялся, тщательно подбирая слова, чтобы не взболтнуть лишнего: – тяжело находиться возле тебя…

– Из-за того, что я их не помню? – прямо спросила Алиса.

– Нет, – после небольшой паузы ответил Даниил. – С этим они уже смирились, насколько я понял. Они рады тому, что их дочь идёт на поправку, и постоянно звонят Яблочкову, чтобы узнать о новых успехах.

Дела Андриановых настолько противоречили этим словам, что Алиса невольно спросила:

– Но почему тогда они даже не звонят мне? Почему не приходят?

Даниил замялся, не зная, как правильно сформулировать ответ и в который раз невольно подтверждая, что есть тайна, о которой по тем или иным причинам окружающие молчат. Наконец, он ответил:

– Родители считают себя виноватыми перед тобой.