КГБ против СССР

– Скажите, – спросил Колесниченко, – а, если бы кто– то находился в это время на 11 и 12 этажах и смог бы выключить эти приборы, пожара можно было бы избежать?

– Сложно сказать, – задумался инспектор. – Понимаете, мы же не знаем, что именно за приборы там были – ручные, автоматические, соединялись параллельно, последовательно… Кто ж теперь разберет? Мы было хотели свою службу дознавателей подключить, чтобы они с обгоревшими остатками приборов поработали, но тут набежали сотрудники милиции, да вроде как даже из Центрального аппарата приехали, вроде бы сам замминистра – понятное дело, пожар в такой гостинице, где столько народу, в том числе оттуда, проживает. Все изъяли, сказали, на экспертизу. Мы противиться не стали – у них специалисты более квалифицированные… Да и потом, знаете – баба с возу, кобыле легче…

Собеседники улыбнулись. Следователь задал последний вопрос:

– Вы человек опытный. На ваш взгляд, что все– таки, пусть даже по вашему предположению, могло быть включено на 10 этаже, что привело к пожару?

– Сложно предположить, но здесь же очень много иностранцев живет. Привозят с собой разную аппаратуру, электроприборы. Знаете, у них сейчас электрочайники появились – не такие, как у нас, что воткнул в розетку, он и кипит, а умные какие– то, сами включаются, сами выключаются. Им больше электричества нужно. А магнитофоны? Не просто стереофонические, а с какой– то цветомузыкой – страшно сказать, сколько он мегавольт жрет! Прошлый раз на 5 этаже замыкание было, вызывали – выяснилось, что там какие– то музыканты остановились, включили свои гитары да синтезаторы и репетицию устроили. Так что в этом, думаю, не есть камень преткновения. Важно, что таких приборов набито было на трех этажах полно и ни один не был выключен. Потому я и говорю вам – если рассматривать версию поджога таким образом, то кто, кроме разведчика, мог знать, что целая сеть запитана на 120% включенными мощными аппаратами в ночное время суток? Кто? Исключено, чистая случайность… Я вот тоже думаю… Не мое это дело, но… Вы же знаете, сколько последнее время ввозится в страну электроприборов с Запада, чтобы здесь продавать? Вы следователь, вы знаете. Фарцовщики вокруг «России» километровые круги нарезают. А, когда берешь товар, его надо проверять. Может, большую партию привезли, а наши умельцы тут решили их опробовать? Вот и наделали пожару.

Закончив беседу с инспектором, Колесниченко проверил работу оперативников МВД, которых действительно кишмя кишело на месте пожара, убедился воочию, что его присутствие здесь и сейчас роли не играет и уехал домой, чтобы проанализировать все услышанное и подготовиться к утреннему докладу Генеральному прокурору Руденко. Ночное дежурство по Прокуратуре СССР выпало для молодого следователя неудачным, но делать было нечего – следовало готовиться к тому, что с утра пораньше все подчиненные, не исключая начальника Следственной части, традиционно получат на орехи за допущенный пожар. Ну или за то, что через секунду не нашли поджигателя. Ну или за то, что в течение ночи не установили самовозгорание. В общем, найдется за что. Как обычно в таких случаях, ЧП влечет за собой шапочный разбор во всех ведомствах, так или иначе задействованных в последствиях трагедии – от гостиничного буфета до Министерства транспорта СССР. Однако, планам следователя как следует все обдумать не суждено было сбыться – стоило ему доехать до своего дома на Новоясеневском проспекте, как машина с милицейскими мигалками нагнала его.

Следователь вышел из своей машины, из сопровождающей – а вернее, преследовавшей, навстречу ему вышел человек в форме полковника милиции.

– Товарищ Колесниченко?

– Он самый.

– Полковник Макаров, адъютант министра.

– Очень приятно.

– Скажите, вы дежурили ночью по городу от Прокуратуры СССР и выезжали на пожар в гостинице «Россия»?

– Я.

– С вами хотел бы поговорить министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков.

– Пожалуйста, я утром могу к нему приехать.

– Если возможно, сейчас. Моя машина к вашим услугам, после беседы мы вернем вас к вашему дому.

Колесниченко с шофером прокурорской машины переглянулись – ночь следователю все равно предстояла бессонная, так уж лучше провести ее в сборе информации, чем в переливании из пустого в порожнее, ведь пока ему удалось выяснить практически мало. Он кивнул головой и шагнул навстречу министерскому адъютанту.

Через полчаса они поднимались по лестнице в здании МВД на улице Житной, где ночного гостя ждал Николай Щелоков.

Он принял его в комнате отдыха – ночной пожар застал министра дома, как пожилому человеку ему сложно было подорваться с места и сразу приступить к работе в кабинете, а может быть, он просто не хотел, чтобы все подчиненные понимали, что случилось ЧП. Хотя, Колесниченко показалось, что спящее министерство давно всю ночь стоит из– за произошедшего на ушах.

– Здравствуйте, Владимир Иванович, – министр протянул руку следователю, обратившись к нему очень уважительно, чем немало удивил его.

– Здравия желаю, товарищ генерал армии!

– Вольно. Садитесь.

Министр указал ему на резной стул напротив небольшого столика у дивана, на котором сидел сам. На столике расположились две чайные пары, сахарница, нарезанный лимон.

– Чаю, кофе?

– Нет, спасибо. Если можно, ближе к делу. Зачем вы меня вызвали?

– Я вас не вызывал, это не в моей компетенции. Я попросил вас приехать с тем, чтобы услышать ваши впечатления от пожара… Каковы ваши предварительные выводы, если, конечно, это не тайна следствия…

– Ну что вы, товарищ министр… Вывод сделать сложно. Инспектор пожарной охраны – единственный разумный человек, с кем мне удалось переговорить на месте происшествия, – утверждает, что речь идет о трагической случайности. Хотя много в его рассказе и нестыковок…Основной вопрос все же в том, что именно было включено на трех этажах гостиницы и что, в конечном итоге, и повлекло возгорание? Инспектор утверждает, что в момент замыкания на всех трех этажах работали какие– то сверхмощные электроприборы, запитка которых и не дало системе выключиться при перепаде напряжения. Они работали, как я понял, принудительно, но от общего гостиничного генератора…

– Я вам расскажу, что там стояло.

Колесниченко опешил, но прервать министра не решился.

– Понимаете, несколько месяцев назад я, вместе со своими заместителями Крыловым и Папутиным, заручившись поддержкой Леонида Ильича, создал под эгидой Министерства своего рода особый отдел – эдакое подразделение контрразведки, которое запустило, если можно так сказать, щупальца в дела криминальных структур. За несколько месяцев раскрываемость выросла в разы, мы окончили фактом ряд давно подвисших уголовных дел…

– Вы сказали «контрразведка». Но это же дело КГБ!

– Именно. Мы тогда задумались – если преступность в стране так высока, то не может быть, чтобы не покрывалась она со стороны силовых министерств и ведомств. Вскрыли очень много коррупции в собственных рядах, что доселе недоступно было органам КГБ – еще в начале 1970– х я ходатайствовал перед ЦК о принятии постановления, запрещающего КГБ вербовать сотрудников в рядах МВД. ЦК тогда пошел мне навстречу. Так вот. За это непродолжительное время, что существовал спецотдел, мы выявили также преступления коррупционной направленности в высших сферах Комитета…

– Ну и ну…

– Именно. И отдел этот, скрытый от посторонних глаз, находился как раз на 10, 11 и 12 этажах гостиницы «Россия». Теперь вы понимаете, какие приборы там стояли и почему они не могли быть выключены?

– Да. Также понимаю и слова инспектора о том, что сотрудники вашего министерства сразу же произвели выемку всех останков сгоревших помещений…

– Верно. Но вы не знаете главного – неделю назад мы добыли… практически добыли доказательства причастности высшего руководства КГБ к беспрецедентному хищению государственных средств. Как и откуда и кем они похищались, я вам рассказывать не буду, ради вашей же безопасности. Но я думаю, что Андропову стало известно о нашем расследовании…