#Даша_на_Луне

Неудивительно, что я снова уснула.

Проснулась я от тряски. Передо мной парила Хе, протягивая термос, заполненный кофе.

— Проснись и пей, Даша. Ван хочет с тобой побеседовать.

Я кивнула, присасываясь к кружке. Привычная горечь кофе сегодня чувствовалась острее — в кофе чувствовался привкус коньяка. Я завернулась в одеяло и подлетела к пульту, с экрана которого махал мне рукой Балбес.

— Привет, красавица, — приветствовал он меня.

— И тебе не хворать, — буркнула я. Будто я не понимаю, что выгляжу как мартышка из мультика про обед обезьянок.

— Большое спасибо за наше спасение, Даша.

— Ну сколько можно издеваться, — вздохнула я, — Не спасла, а заточила в лунной тюрьме. Ты правильно говорил в записи, вернуться на Землю будет сложно.

— Тюрьма тюрьме рознь, Даша, — сияя улыбкой отмел мои возражения Балбес, — у меня дед, по материнской линии, в сороковых годах в тюрьму в СССР попал. Граница тогда между нашими странами была прозрачной и он вместе со всей деревней на вашей стороне корни папоротника на продажу собирал.

Так вот — год, проведенной в русской тюрьме он потом называл лучшим годом в жизни. Труд крестьянина не сахар. Работа от зари до зари изнашивает тело и душу. Так что отсидка в камере, где только и делал, что играл в мадзян с односельчанами, была для него сродни курорту. Дед рассказывал, что это был лучший год в его жизни. Потом, правда, лавочку прикрыли. Сидельцам разрешили написать в родную деревню письма и они так тюрьму расхвалили, что за папоротником в СССР половина уезда собралась. Кто-то донёс властям, и всё. Деда выперли обратно на родину, мстительно вылечив на последок зубы.

Поэтому за меня, Дарья, не волнуйся. Уверен, что большинство ученых с Земли с удовольствием поменялись бы со мной местами. И это не только моё мнение, это мнение всей нашей команды.

— Эй, ты просто на Челси глаз положил, — хихикнула я, — признайся, тебе скидка будет.

Моё настроение заметно улучшилось, когда я поняла что тайконавты не держат на меня зла. Ну, или просто подействовал выпитый сладкий кофе. С секретным ингредиентом Х.

— Ну… — протянул Балбес с такой интонацией, что мне сразу стало ясно, что сделанный наугад выстрел увенчался успехом.

— Это же здорово, — просияв добавила я, — будет тебе чем заняться долгими лунными вечерами!

— Тут и без Челси диковин хватает, — буркнул Балбес, — знаешь например, что к Луне прилетала не одна группа инопланетян, а две? Селениты, изучая поверхность, обнаружили артефакт, оставленный на Луне намного раньше их появления. Это какое-то сложное техническое устройство, в форме невысокой башенки с куполом. Если я правильно понял их фрески, они сначала изучали его, а потом сделали объектом культа. Судя по их картам, он расположен на краю кратера Пири, находящегося вблизи северного полюса Луны, на пике вечного света. Ну, то есть на горе, вершина которой настолько высоко подымается над поверхностью, что её постоянно освещает солнце.

— Логично, — кивнула я, — очень удачное место.

— А помнишь Лунный Город? — продолжал Балбес, — на тех же картах селенитов это место старательно выскоблено. Так же вырублены и некоторые из стилизованных изображений, которые Челси считает эмблемами родов. Понимаешь, что это может быть?

— Нет, — честно сказала я.

— Я уверен, что город, это лунная Чечня, — нет, серьёзно. Отколовшийся от центра и провозгласивший собственную независимость фрагмент.

— Натуралистами открыты у паразитов паразиты. Да — произвел переполох, тот факт, что блохи есть у блох. Чуть-чуть поменьше, тоньше в талии. И нет конца им, и так далее… — процитировала я.

— Тебе не интересно, Даша, — с сожалением сказал Балбес.

— Нет, — честно призналась я, — Интересно тебе, ты ученый. Быть ученым — это дар. Без сарказма. Я материальная девушка. Меня интересует здесь и сейчас, — добавила я и зевнула.

Несмотря на плохое качество изображения, было видно, как глаза Балбеса потускнели. Мне тоже было немного грустно, но я напомнила себе, что меньше всего на свете мне нужно отравлять жизнь влюбившегося в меня мужчины несбыточными надеждами. Я в ответе за тех, кого приучила. Уроки Посредника не прошли даром.

— Ну, раз больше ничего интересного нету, — сделала я контрольный выстрел, — я пожалуй закруглюсь?

— Да, Даша, — сказал Балбес чуть не плача.

И выключил камеру. Я тоже чуть не разревелась, до того гадко мне стало. Но это было необходимо, не так ли?

* * *

Оставшиеся дни пролетели быстро. Я дала пару интервью, рассказывая о своих лунных приключениях, после чего НАСА наконец-то признало, что Хельга жива, после чего репортеры осаждали только её.

У ОО были какие-то трудности, о которых он мне не рассказывал и команда поддержки большую часть времени была недоступна. Я искренне старалась верить что они заняты освобождением Посредника и не думала о плохом.

Единственное, что запомнилось мне из последних дней полета — разве что разговор с Раджетти. Последнюю пару дней бедняга вёл себя как-то странно. Бессмысленно таращился в пустоту, взмахивал руками, проговаривая вслух отдельные слова, словно ведя какой-то внутренний диалог.

Было видно, что что-то его гнетет.

И вот как-то, когда мы собирались ложиться спать, он внезапно выдавил из себя какой-то невразумительный всхлип, возмущенно потрясая руками.

— Раджетти, если ты прямо сейчас не заткнешься, я тебе переебу балалайкой. Я русская, я могу, — процедила я.

— Даша, а откуда у тебя на Нефритовом страннике балалайка? — влез в разговор Пинтел.

— Это фигура речи такая, — зевнула я, — спи давай.

— Т..т..т..о есть я могу продолжить? — опять начал нудить Раджетти, перепрыгнув к моей койке, — я хо, хо, хо...тел спросить у тебя совета — когда он волновался, его заикание, обычно незаметное, проявлялось сильнее.

— Ладно, Карл, — сдалась я, — я всё равно не сплю.

— Т.т.т.олько между нами, — добавил он, нервно оглядываясь.

Я огляделась. Конечно, говорить о какой-то приватности в бочке Странника было нелепо, но Хельга, например, давно спала, похрапывая и выдувая носом пузырек. Хе в наушниках переписывалась с кем-то, стуча по клавиатуре ноутбука, а буравящий нас маслинками глаз Пинтел был на другом конце корабля не мог нас ничего слышать — вездесущий шум от систем жизнеобеспечения скрадывал слова.

— Давай, — ободряюще сказала я, — жги, герой любовник.

То, что разговор будет о любви, я поняла по интенсивности заиканий. Осталось решить к кому. Имелось три кандидата — я и Хельга с Пинтелом. Последний попал в список поскольку эта пара астронавтов везде числилась геями.

— П.п.п.понимаешь, Даша… — начал Раджетти. Я напряглась, — Х.х.хельга…

Я облегченно выдохнула. Второго влюбленного оленя за неделю я бы не пережила. Сделав участливое лицо я выслушала рассказ. Самым трудным при этом было не засмеяться в голос.

Оказывается, на Дефайте была прощальная вечеринка. До того, как я позвонила. Астронавты распили хранящуюся на борту бутылку спиртного, после чего Хельга, решила поднять моральный дух команды занявшись с ними сексом, так как считала что они всё равно умрут на следующий день.

Но тут позвонила я и вечеринка была безнадежно испорчена — умирать больше было не нужно. Хельга при этом оказалась в положении вороны из русской народной сказки: этому дала, а этому не дала. Тяпнуть медка успел Пинтел, что совершенно не устраивало Раджетти.

— Меня сама Хельга выбрала, — возразил через весь корабль совершенно не подслушивающий нас Пинтел, — всё честно было.

— Пи.. Пи.. Пинтелу наплевать на Хельгу, — продолжал возмущаться Раджетти, — и вообще он настоящий гей.

— А зачем тогда он Хельгу трахнул? Ежели он гей.

— Из вредности. Мы изображали пару, чтоб нас в команду записали. И потом расстались.

— Ну, тогда тебе нужно трахнуть Пинтела, чтоб уровнять счет. Такой вариант тебя устроит?