Деревенская история

«Ну а теперь и мне пора поесть», – произнёс дед Витя, глядя на то, как собака, прижав лапой к земле куриную кость, жадно её грызёт.

Борщ в кастрюле аппетитно забулькал. Виктор Иванович взял в руки полотенце, аккуратно снял кастрюлю с плиты и поставил её на стол. Зачерпнув половником густой, ароматный, дымящийся суп, налил его в железную миску. Подтаявшее сало нарезал маленькими кусочками, добавил добрую ложку сметаны в борщ и, удобно устроившись на сундуке, принялся обедать. Настроение было хорошее, аппетит тоже, а организм, набравшись сил после сна, жадно поглощал пищу.

Внезапно во дворе Тузик зашёлся истошным лаем. Дед Витя как раз прикончил суп и выглянул в окно. Возле калитки стоял в нерешительности и улыбался Николай Степанович. Ионов отвернулся и принялся доедать сало вприкуску с оставшимся куском хлеба. Берестов за окном стоял и ждал. Поняв, что хозяин дома на него никак не реагирует, принялся истошно кричать:

– Виктор Иванович! Виктор Иванович!

Дед вытер руки о полотенце и, поняв, что назойливый сосед так просто не отстанет, нехотя встал и вышел на крыльцо.

– Чего тебе? – спросил Ионов.

– Папироской не угостишь, Виктор Иванович?

– Ты же сказал, что бабка твоя за сигаретами сходит?

– Так она только-только ушла. А до города, сам знаешь, путь не близкий, а курить хочется.

– Ну ладно, иди сюда, угощу, – произнёс дед Витя, проявив доброту, что было для него не очень свойственно: видимо, сказался недавний приём пищи.

Берестов сделал два шага по направлению к крыльцу, а потом замер в нерешительности, глядя на собаку.

– А не укусит? – боязливо спросил Николай Степанович.

– Нет, – ответил дед, усаживаясь на ступеньку крыльца, – цепь не достанет.

Берестов, косясь на собаку, аккуратно принялся пересекать двор. Тузик запрыгнул на крышу будки, громко громыхнув цепью, и занял наблюдательную позу. В мечтах пса периодически мелькали картины, как он кусает Николая Степановича за жирную ногу, а тот громко и истошно визжит. Нет, Тузик не был злым псом, просто ему, как и любой другой деревенской собаке, требовалось время от времени кого-нибудь кусать. Кандидатура Берестова, которого он невзлюбил с первого дня, подходила как нельзя кстати.

Своё первое знакомство с этим толстяком, пёс помнил очень хорошо. Дед Витя притащил его в деревню, когда он был полугодовалым щенком. Тузик не любил вспоминать своё детство. Да и чего там вспоминать: холодные ночи, еда с помойки, злые люди, которые его пинали, и такие же бессердечные уличные собаки, которые его нещадно били, если он заходил на их территорию. Дед возвращался в тот день из города в деревню, катя рядом с собой велосипед, нагруженный многочисленными сумками с продуктами. Маленький, тёмного цвета с белым воротничком, ещё тогда даже не имевший имени щенок перебегал дорогу, как вдруг встретился с дедом, который как раз сворачивал с асфальта на грунтовую дорогу, ведущую через поле в деревню. Щенок внезапно остановился, не зная, чего ожидать от этого человека; остановился и Ионов. Он осмотрел собаку и, глядя в глаза спросил: «Пойдёшь ко мне жить?» Виктор Иванович вообще разговаривал с людьми и животными коротко, не любя лишних слов. Собака стояла и смотрела, не зная, на что решиться. Дед молча отвернулся и продолжил путь в деревню. Щенок постоял несколько секунд в нерешительности и засеменил следом за человеком, соблюдая дистанцию, чтобы в случае чего сделать ноги.

В первый день своего пребывания в деревне щенок был вымыт, накормлен и получил кличку Тузик. Во второй день пёс обрёл будку и был посажен на цепь. К вечеру этого же дня он познакомился с котом Цыганом. Цыган, будучи животным своенравным, как коренной житель деревни, соседа-собаку воспринял плохо и периодически и до сих пор строил ему различные кошачьи козни. Тузик не обращал на него внимания, и даже в глубине души – где-то очень глубоко – его любил: сосед как-никак. Щенок был несказанно рад, что обрёл хозяина, дом и даже собственный ошейник и цепь, которую с гордостью, гремя, носил. На третий день состоялось знакомство с Николаем Степановичем. Тот долго и критично осматривал собаку, что-то недовольно высказывал в адрес четырёхлапого, а затем решил погладить своей рукой. От ладони Берестова противно пахло чесноком, и Тузик, увернувшись от руки, слегка прикусил толстяка за большой палец. С тех пор Николай Степанович собаки опасался, а Тузик раз за разом находил причины не любить этого человека.

Дед Коля присел рядом с Ионовым, взял предложенную папиросу и, прикурив, задымил. Какое-то время сидели молча. Затем Берестов спросил:

– А что, Виктор Иванович, какие планы на сегодняшний день?

Дед Витя задумчиво затянулся, неспешно выдохнул дым, и прищурив левый глаз коротко ответил:

– Дел много.

– А что, может, по чуть-чуть? – спросил Николай Степанович, распахнув телогрейку, из внутреннего кармана которой торчала поллитровая бутыль.

Дед Витя затушил бычок об консервную банку, затем посмотрел на голубое ясное небо, тяжело вздохнул и произнёс: – У бога дней много, подождут дела. Да и жарковато сегодня. Но только по чуть-чуть.

– Да у меня только одна бутылочка, – сказал Берестов, улыбаясь и вынимая пробку.

– Да не спеши ты, – осёк его Ионов, – что ты как нехристь. Сейчас стаканы и закусь мало-мало принесу.

С этими словами дед встал и пошёл в дом, оставив Николая Степановича и Тузика один на один. Берестов недовольно покосился на пса и на всякий случай заткнул бутылку пробкой. Пёс оскалил пасть, обнажив большие белые зубы. Вернулся дед Витя с двумя стаканами, двумя огурцами и кусочком хлеба. Берестов разлил по стаканам и со словами: «Ну, за здоровье!» – употребил жидкость в себя.

На улице было жарко, но часть крыльца затеняли большие раскидистые ветви от растущей рядом липы. С речки дул лёгкий ветерок, в общем, идиллия.

– А скажи мне, Иваныч, – хрустя огурцом, спросил Берестов, – а вот почему ты людей так не любишь?

– А почему я их должен любить? – спросил в ответ дед Витя, занюхивая хлебом. – Человек существо поганое, а вот собака – она никогда не предаст, – произнёс дед, указав пальцем на Тузика.

Тузик, как будто поняв, что разговор про него, громко гавкнул.

– А как же коты? – деловито спросил Николай Степанович, снова наполняя стаканы. – Кот ведь не собака, за миску еды предаст и глазом не моргнёт.

– Кот существо своенравное и благородное, – пояснил Ионов. – Есть в котах что-то царское. И ты не прав: кот никого предать не может, потому что никому не служит.

Выпили снова, в этот раз без тоста.

– А знаешь, какую штуку я приобрёл? – загадочно сказал Берестов, уже порядком раскрасневшийся. Он вообще имел удивительное свойство: его лицо краснело даже от маленькой порции алкоголя. Поэтому отличить пьяного Николая Степановича от трезвого не составляло труда.

– Какую? – спросил дед, доставая из пачки папиросу.

– Вот! – произнёс Берестов, достав из кармана маленькую пластмассовую баночку. На баночке была приклеена этикетка с надписью «Красный жеребец».

– Чего это? – спросил удивлённо дед Витя, прикуривая.

– Ооо! – протяжно произнёс сосед, – это волшебные таблеточки. Лечат простатит, цистит и способствуют укреплению мужского здоровья.

– Ты где взял эту хрень?

– Это не хрень, это медицина! Я в газете одной заказал, вот мне и прислали по почте.

– Лопух ты, Коля, – сказал дед, наливая остатки бутылки в стаканы. – Как есть лопух. Столько лет прожил, а ума так и не нажил.

– Ээ, не скажи Иваныч. Люди врать не будут.

– Какие люди?

– А вот я тебе сейчас зачитаю.

Берестов достал из кармана телогрейки свёрнутый в четверть газетный лист. Дед Витя с интересом на него посмотрел. Карманы Николая Степановича хранили большую тайну: никто никогда не знал, каким содержимым они обладают и что в очередной раз извлечёт из них хозяин. Берестов развернул газету и принялся читать статью деловитым голосом:

– «Меня зовут Анатолий Михайлович, мне семьдесят один год. Уже лет десять я страдаю простатитом. Кто знает, что это, тот поймёт меня. Бессонные ночи, постоянные боли и частые походы в туалет по маленькому превратили мою жизнь в ад. И чем я только не лечился, к каким врачам только не ходил – ничего не помогало. Жизнь для меня стала серой, и даже водка не возвращала радость к жизни. И вот однажды я прочитал в газете о лекарстве «Красный жеребец». Поначалу не поверил, но потом подумал: а что я, собственно, теряю? Получил пенсию и заказал одну баночку для пробы. И вы не поверите: уже на третий день приёма этих таблеток боли прошли, в туалет по-маленькому хожу как на праздник. А спустя десять дней приёма стал замечать, что мужская сила во мне вновь проснулась. После этого я сразу заказал себе несколько баночек «Красного жеребца». И вот сейчас я уже и забыл давно, что такое простатит, а эрекция как у восемнадцатилетнего. А недавно завёл себе молодую любовницу».