Страница 7 из 16
Разумеется, на этом призрение не заканчивалось. Монастыри-вотчины предоставляли посадскому человеку или крестьянину прибежище “на старости лет под монашеской рясой или в качестве бельца, живущего в тиши монастырской ограды”, играя роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти, но и по старости. Внесение вклада было обязательным условием, чтобы “иметь страховой полис”.
Со временем желающим попасть за монастырские стены предлагалось вносить все большие и большие суммы, т. е. монастыри становятся своеобразной системой “закрытого призрения”.
С возвышением Москвы меняется и статус Великого князя. После падения в 1454 г. Византии Москва становится правопреемницей столицы православия. Изменяется ее статус, изменяется и объем милостыни, которую посылают на Восток русские цари. Отправление милостыни на гору Афон – древнейшая традиция. Милостыня на Восток посылается и в 1371 г. с митрополитом Германом, и в 1376 г. с митрополитом Марко, и в 1398 г., когда турки стояли под Царьградом. Великий князь, митрополит, прочие русские князья “послаша серебро милостыню во Царьгород… С Москвы поехал с милостынею Родионъ чернец Ослебя…”. С XV века подача милостыни на Афон становится прерогативой только русского царя. Поскольку не было возможности ни для военной, ни для политической поддержки, милостыня становилась единственным доступным средством оказывать “помощь и покровительство страждущим православным на Востоке”. Причем в этом акте просматривались как бы два уровня милостыни: личная и государственная. Царская личная милостыня составляла 2000 руб., государственная зависела от того, кто прибывал за помощью. Чем выше статус просителя, тем большая ему предоставлялась финансовая помощь. Размер “финансовой милостыни” мог колебаться от 600 до 4000 рублей, однако были подарки и большей стоимостью. Так, александрийскому патриарху выдали “из сибирского приказа мягкой рухлядью на 9000 рублей”.
Раздача милостыни на Восток братьям по вере продолжалась еще в течение двух столетий. К сожалению, существовавший тогда слабый контроль за раздачей милостыни не дает возможности выяснить ее точные объемы. Только при Анне Иоанновне на Святейший Синод была возложена обязанность составить точный список нуждающихся, и с этого времени процесс милостыни стал более упорядочен. Личная милостыня также претерпевает трансформацию и переходит в государственную систему “гуманитарной помощи”
В XIV в. еще довольно часто совершались набеги на русские города, которые, как правило, подвергались уничтожению. Когда летописец хочет показать масштабы разорения и количество жертв, он упоминает о пяти скудельницах, братских могилах, которые стали настоящим показателем уровня бедствия. В Устюжанской летописи мы находим такой факт. В 1382 г. Дмитрий Донской возвращается из Костромы в разоренную Москву “и виде мертвыя лежаща, а град Москва сожжен, и нача давати от погребения мертвых от сорока по полтине, и согтоша того: 300 рублев дано, и согтошо мертвых 20000 и 400”. Безусловно, нельзя назвать точное количество жертв, сомнительна сумма, затраченная на погребения, но примечательно то, что появляются новые отношения между князем и общностью. Возможно, здесь зафиксирована одна из первых форм общественных работ.
Массовые бедствия заставляют искать новые организационные формы поддержки, новые формы общественной самопомощи. Характерен здесь и другой пример, связанный с массовыми эпидемиями. Иван IV в борьбе с эпидемиями начинает применять “полицейско-санитарные методы”: чтобы не произошло их распространение, организовываются специальные заставы.
С развитием структуры управления государства возникают ведомства, которые берут на себя функции “защиты и наряда”, т. е. появляется то передаточное звено между “волей князя” и поступком, действием, которое направлено на помощь и поддержку нуждающимся. Можно сказать, что намечаются тенденции к образованию государственных реципрокных институтов. Их задача – поддерживать определенный вид связи. Так, решение Стоглавого собора о выкупе пленных из казны начинает реализовываться в полной мере лишь тогда, когда появляется Полоняничный приказ 1668 г. Приказы как гражданская система поддержки становятся ведущей формой помощи и защиты, ведущей формой контроля за церковной жизнью. В этом показательна деятельность Приказа Большого Дворца. Его задача – “выдача руги и милостных денег монастырям и церквам из государевой казны…”. В общем, в процессе структурирования государственного управления приказы и чиновник (первоначально в виде дьяка) приходят на смену княжескому, личностному, “ручному”, “нищепитательству”.
Оформление государственных подходов к призрению различных категорий нуждающихся начинается в связи с изменениями структуры государственного управления. В этот период меняется характер княжеской благотворительности в отношениях с внешним миром и собственным населением.
При Иване IV закладывается традиция, когда верховная власть начинает сначала ограничивать власть церкви, а затем и контролировать ее.
В Судебниках 1550 г. впервые ставится вопрос о правомерности призрения лиц, не являющихся “клиентами церкви”. Согласно церковному законодательству под защиту церковной власти попадали “…женщины, дети, престарелые, родители, рабы”. Церковь нарушает свои же постановления, когда берет под свой патронаж торговых и городских людей. Именно против этого и направлено данное постановление (Судебники 1550 г.) “А торговымъ людемъ городскимъ въ монастырехъ не жити, а жити имъ въ городскиъ дворехъ, а которые торговые люди учнутъ житии на монастырехъ, и техъ с монастырей сводити, да и наместником ихъ судити. А на монастырехъ жити нищимъ, которые питаются милостынею отъ церкви Божии”. Практически это постановление направлено против тех бельцов, которые за определенную плату покупали себе право жить в монастырях (о чем уже говорилось).
Формирующееся законодательство государственного призрения не только реагировало на проблемы церкви, но и было тесно связано с проблемами бедности, социальной патологии, государственной защиты вдов и сирот и т. д. Ведь бедность вызывали не только неумелое ведение хозяйства, массовые неурожаи, но еще и пожары, которые становились просто гибельными для многих жителей России. Поэтому в качестве охранной грамоты потерпевшим от пожара в 1560 г. появляется указ об отсрочке долгов с погорельцев: “В долгах приставов давати не велел и правити на них долгов не велел пять лет”.
Система государственного контроля и поддержки осуществляется по различным направлениям, в том числе путем регулирования цен на хлеб в период массового голода. К таким мерам прибегает Б. Годунов в 1601 г., когда в Усольском уезде резко возрастают цены на хлеб, вводятся государственные твердые цены: “…продовати ржи четь по полтине, овса четь в пол-полтины, ячменя четь в четыри гривны”. Предусматриваются карательные действия в отношении лиц, утаивающих хлеб или завышающих цену на него.
В 1603 г. появляется Указ, разрешающий “отпускать на волю” во время голода работные семьи на прокорм без оформления “отпуска на волю”. Соборное уложение 1649 г. закрепляет его, причем вносится еще и дополнение. В “жилецкие записи” долговых документов разрешалось оформлять денежный долг в счет будущих отработок и откупов, также разрешена отсрочка уплаты “впавшим в убожество” от года до трех лет, причем в отличие от законов Русской Правды круг лиц социально не ограничен. По сути дела появляется кредитная система, позволяющая в период массового голода физически и экономически выживать работному люду.
Переосмысление происходит в подходах к помощи вдовам и детям. Казна берет на себя призрение тех вдов и детей, чьи мужья и отцы погибли на государственной службе. Это “пенсионное” право выражалось в форме раздачи “земель на прожиток” Так, царь Михаил Федорович в 1634 г. издает Указ, согласно которому детям и вдовам умерших давали земли на прожиток по государевому указу.
Государство как субъект помощи в первую очередь осуществляет поддержку тех лиц, которые стоят на защите интересов существующей власти.