Страница 41 из 57
— Боярин хочет купить хорошую кожу? — спросил торговец. — Есть юфть и сафьян, есть…
— Так ляпнул, — понял Дан. Видимо, торговец решил, что Дан заинтересовался его товаром и, на всякий случай, польстил возможному покупателю.
— А, может, бай… — тюркский титул, мгновенно напомнивший Дану о чем-то среднеазиатском, из той, прошлой, жизни, резанул слух… — интересуется утепляющими дом и радующими глаз изделиями шемаханских мастеров? — спросил купец. Дан еще раз, но уже внимательно глянул на купца: — Чернявый, баем называет, но черты лица европейские. Никак татарин из Казани, хоть и одет по-русски?
Двое помощников татарина, одетые подобно купцу, только в материал попроще и, вместо, привычной Дану шапки, в тюбетейках на стриженных наголо головах — один был похож на купца, такой же худощавый, невысокий и чернявый, второй же светлый, шире в кости и ростом побольше, и напоминал скорее карела-ливвика или вепса, коих Дан немало уже насмотрелся в Новгороде — торопливо разворачивали перед Даном шерстяной ковер.
— Стоп, — громко сказал Дан и предостерегающе выставил вперед ладонь, намекая этим купцу, что достаточно, хватит! — Не сейчас, уважаемый. Меня не интересуют твои ковры. Возможно, в другой раз. А сейчас я пришел за… — И не закончив фразу, легко отодвинул купца в сторону и двинулся к палатке-деревянному домику на прилавке которого заметил нечто напоминающее большие красные плоды гранатового дерева.
— Э-э, — хотел что-то сказать татарин. Но неожиданно на его плечо опустилась тяжелая рука и купец услышал показавшееся ему зловещим: — Не надо! — Он сразу забыл, что хотел сказать и мгновенно, на пятках, развернулся, хватаясь за кривой кинжал, висевший у него на поясе. Рядом с ним стояли и смотрели на него, укоризненно качая головой и цокая языком, два бугая. Бугаи, вероятно, были из сопровождения дылды — новгородца, охрана, которую купец совершенно выпустил из вида. Один из них, не выше купца, но раза в три шире, сжимал в огромной лапище — жутковатых размерах кулаке, топорик-клевец, похлопывая им легонько себе по ноге. Второй, огненно-рыжий и на голову выше широкого, правда не столь «массивный», с устрашающего вида дубиной, торчащей в петле под мышкой, убрал с купеческого плеча руку и, придерживая, второй рукой, на своем плече сложенный тобол-мешок из рогожи, непонятно уронил: — Не стоит тормозить босса… — Купец сделал глубокий вдох, потом выдох… И отпустил рукоять кинжала. Оба словенина тут же кивнули и, синхронно развернувшись, поспешили вдогонку за боярином. А татарин-купец, всегда считавший, что хорошо знает язык московитов и прочей руси, задумчиво уставился им в спины… Неведомое «тормозить босса» напрягло купца, и он тщился понять — не упустил ли он только что выгодного клиента…? Но, если бы он сейчас мог увидеть ухмыляющиеся физиономии широкого новгородца и его огненно-рыжего товарища… «Приколовшихся», как говорили в том времени, откуда Дан провалился в Новгород, над татарским гостем с помощью новых, подслушанных у Дана, слов…
Дело в том, что в мастерской, где Рудый и Клевец отныне, сопровождая Дана, проводили большую часть времени, царила совсем иная обстановка, чем та, к которой они привыкли. Мастеровые, в разговорах, использовали много необычных и не совсем понятных слов, часто смеялись и не прочь были подшутить друг над другом, а «босс» Рудого и Клевца называл это «прикалывались». Но самое интересное — ни те, над кем шутили, ни те, кто шутил, не лезли, после данных «приколов», в драку, хотя, на взгляд Рудого и Клевца, порой эти «приколы» были весьма обидны. Рудый и Клевец первое время даже не понимали, как над этим, вообще, можно смеяться и почему все хохочут. А потом, как-то помаленьку, и сами втянулись в эту доселе неведомую им забаву. И в эту новую жизнь…
Пока купец пытался постичь глубинный смысл слов «тормозить босса», Дан уже присматривался к лупоглазому крючконосому торговцу с длинной бородой… — Интересно, армянин или перс? — думал Дан. — Какой-то он весь из себя старик Хоттабыч… — продающему не частые в Новгороде, южные фрукты. Кроме фруктов, на прилавке у торговца были выложены еще и восточные сладости, залитые медом, и — Дан принюхался — в отдельно лежащих кожаных мешочках-пузырях, вроде как, пряности. Дан подозрительно взглянул на торговца и спросил: — Как тебя зовут, купец? — Торговец, судя по постоянному месту — деревянному шалашу, не в первый раз был на новгородском Торжище, если, вообще, не жил в Новгороде, отправляя за товаром помощников и, конечно, он должен был знать русский язык.
Купец, в свою очередь, тоже не преминул осмотреть Дана — на предмет платежеспособности, а, заодно, и социальной принадлежности — и, видимо, также сделал определенные выводы.
— Захар, боярин, — ответил торговец, как и поволжский татарин, величая Дана боярином. И добавил: — Я карай из Сугдея, Сурожа по-вашему.
— Карай, карай, — Дан повертел на языке это слово, — название племени, наверное… Неужели караим? — пробилось, неожиданно, в сознании Дана. И он, тотчас, вспомнил, что этот странный народец, кажется, в это время, уже жил в Крыму… — А Сурож, Сугдея, — Дан слышал и об этом городе. В том самом 21 веке, откуда черт принес Дана в средневековый Новгород. Только в 21 веке данный город назывался Судак. И находился он на юго-востоке Крыма. Дан даже один раз был там, в Судаке. Приехал на экскурсию вместе с полным автобусом туристов — отдыхал «дикарем» в августе месяце под Алуштой — самый юг Крыма, в смысле, южный берег Крыма — ну, и поперся поглазеть на достопримечательности полуострова. Впрочем, все это было 6 веков наза… вперед. А в этом, 15 веке, Судак-Сурож, вроде как, являлся генуэзской колонией — точно Дан не помнил, ибо особо историей Крыма не увлекался, но экскурсовод тогда что-то говорила об итальянцах, вернее генуэзцах в средневековом Крыму. И, что до самого османского завоевания, весь южный берег Крыма принадлежал генуэзцам и немножечко, горный юго-запад, княжеству Феодоро, основанному еще германцами-готами в эпоху великого переселения народов и дожившему, аж, до 15 века.
— Захар, — сразу задал вопрос Дан, — торговаться будем?
Купец вопросительно посмотрел на Дана…
Карай Захар оказался хорошей находкой для Дана. Почти все, что необходимо было Дану — корень имбиря и куркумы, лавровый лист, ягоды барбариса, кору корицы, стручки красного перца, горошки черного, сухие цветки гвоздики и даже семена базилика — у торговца имелось. Кроме вышеперечисленного, у купца оставались еще какие-то специи — Дан по запаху почуял одну из них, ванилин — но Дан даже приблизительно не знал, как их использовать, допустим, тот же ванилин, в медицинских целях. Да, и стоило все немереных денег. Ведь, кроме специй, он еще купил и два бордово красных, выглядевших весьма свежо… — Дан еще подумал: — Интересно, как Захар сумел сохранить их, ведь на дворе не 21 век и нет ни поездов, ни самолетов, а добираться до Новгорода с «югов» — это не один день… — и очень дорогих больших граната. Так что Дан решил остановиться на том, с чем сам сталкивался в 21 веке и, хотя бы, представлял, как использовать. Много брать Дан не стал, и по деньгам напряжно, да, и у карая много и не было, за исключением сушенного барбариса и перца красного и черного. Но Дану еще подфартило в том, что Захар был не просто купец, а имел, так сказать, и вторую профессию — лекарь… Правда, давно не практикующий. И пусть он не был учеником великого Абу Али Хусейна ибн Абдаллаха ибн Сина, известного также как Авиценна и жившего тоже, примерно, в 15 веке, однако… Однако, карай, тем не менее, являлся наследником бесценного опыта изрядного количества византийских врачей, не одно поколение которых зарабатывало на свой кусок хлеба — и большую миску масла, оливкового или сливочного — на территории Крыма, и, в частности, в княжестве Феодоро. Судя по словам Захария, в этом княжестве, тесно связанном с Восточной Римской империей или Византией, он и провел всю свою юность…
Поговорив с караем и поинтересовавшись — когда Захар следующий раз будет в Новгороде или, если он тут обитает постоянно, когда ему привезут очередную партию пряностей, Дан выяснил, что купец планирует еще на месяц задержаться в Новгороде — примерно через неделю, из Сурожа через Москву должен прибыть его двоюродный брат Ицхак и подвезти пряности на продажу… Вообще-то, Захар, как понял из слов купца Дан, собирался, сразу по приезду родственника, двинуться с ним дальше, в пределы Литвы, но теперь, поскольку почти весь остававшийся товар у него забрал Дан, карай решил никуда не ехать и всю новую партию попробовать продать тоже в Новгороде. А уж потом отправиться домой и, если бог даст и все сложиться хорошо, снова прибыть в Новгород только в начале весны, пока дороги с низовых земель до Новгорода не раскисли от дождей… Прикинув возможные перспективы использования купца, Дан решил взять его «на заметку» — пожалуй, Захар пригодится ему и в качестве поставщика лекарственных, произрастающих сугубо на юге растений, если, конечно, все пойдет, как Дан задумал и медицинское направление будет иметь спрос, и в качестве врача тоже не помешает, поскольку сам Дан имел, лишь, весьма отдаленное представление о медицине, а, тем паче, о медицине 15 века… Впрочем, от мысли — немедленно привлечь карая, давно переключившегося с медицины на торговлю… — походу, лекарь из Захара был посредственный, иначе бы остался в медицине… — к излечению архиепископа, Дан, подумав, все же отказался.