Локи Выдумавший обман

Так вот — Красные братья ввалились. Запросто. И беглый пересчет по головам подсказывает, что их только здесь, внутри магазина, десять особей, а на улице еще наверняка столько же. Весь район они что ли взяли в оцепление?

Их главарь выделяется здоровенным шрамом на лысом черепе. Между прочим, моя работа, даже сейчас любо дорого смотреть. Как там у поэта? «Дела давно минувших дней…»

Знаете, что обычно делают все трезвомыслящие твари, которым попрек дороги становится эта братва? Лезут в драку, подумали вы. Хрен бы там. Валят, и чем быстрее — тем лучше. И я бы свалил, потому что, хоть я и ребенок Создателя, но против двадцати этих бугаев беспомощен, как Щелкунчик с деревянной шпагой. И если вы думаете, что отец за младшенького обязательно заступится, то вот вам еще одна неприятная правда — нет, не заступится, и парочку молний на головы моим врагам не сбросит. Я даже предвижу, что скорее уж попросит одну из моих мам приготовить ведерко соленого попкорна, чтобы наблюдать за избиением младенца, пока две другие будут разминать ему ноги и плечи. Отец искренне считает, что он и так дал достаточно каждому из нас, и ходули в виде его карающего перста мне и братьям ни к чему.

И я бы просто свалил. Заболтал упырю зубы, прихватил цыпочек и смылся бы в реальность — благо, этот фокус всегда работает безупречно.

Но тварь держит в клешнях мою Овечку, и я честно в шоке от того, почему Александра до сих пор не кричит, не плачет, не скулит и не падает в обморок. Просто очень часто дышит и смотрит на меня из-за стекол очков такими глазами… Вот что она хочет мне сказать?

Я чувствую ее страх: он такой сильный, что мои яйца непроизвольно сжимаются, и в копчике зудит, словно вишу над горящей свечкой.

— Локи, блядь, — рычит главарь, и своей поганой лапищей затыкает рот моей Овечке. — Вижу, ждал меня, пиздюк? Десерт я оценил.

Он нарочито громко втягивает воздух около ее шеи: плоские ноздри приплюснутого носа расходятся, забирая аромат невинности, и поганые глаза наливаются кровью.

Если я что-то срочно не придумаю, через секунду он разорвет ее на куски.

Глава девятнадцатая: Александра

Никогда в жизни мне не было так страшно. То есть, когда меня чуть было не сбила машина и когда я чуть не умерла под деревом, это был настоящий ад, но тогда все было как-то быстро, и я почти не успела испугаться сразу, только постфактум потряслась пару часов подряд.

Но происходящее сейчас очень сильно меня пугает. Прямо так сильно, что хочется закрыть глаза и начать голосить во все горло, как я делала в детстве, когда хотела распугать дурные сны и рассказанные в лагере ночные страшилки.

— Хогг, слушай, ну к чему эти нездоровые понты? — с насмешкой спрашивает Локи, засовывая обе руки в карманы брюк.

Похоже, он совсем не настроен вмешиваться и спасать меня из лап этого чудовища. Или я совсем ничего не смыслю в невербальных жестах.

— Лично ко мне у тебя такие счеты?

Локи вопросительно вскидывает бровь, и я чувствую, как ладонь чудовища сильнее сжимается у меня на лице. Еще немного — и он просто вдавит губы и нос внутрь моего черепа.

— Хочешь, чтобы я перечислил все? — хрипит тот, что у меня за спиной.

— Уважь старика, — предлагает Локи, покачиваясь с пятки на носок.

Пытаюсь поймать его мысли, но Локи каким-то образом удается ускользнуть от меня. Единственное, на что наталкиваюсь — его насмешливая небрежность, как будто он заранее отдал меня. Может, правда отдал? Вдруг тут так заведено?

— Ты испортил мой чудесный череп, — хрипит и брызжет слюной урод. — Ты не извинился, а когда мои люди зажали тебя в углу, просто сбежал, как трус. Твой брат тронул девочек моего клана и тоже смылся. А ты был там, все видел и ничего не сделал, чтобы его остановить. Помог бы мне — и все счеты между нами в плевок под ноги.

— Он мой брат, Хогг, ну, в самом деле. — Локи сокрушенно мотает головой — и тварь, у которой я в плену, проводит языком по моей шее.

Чувствую мерзкую скользкую слюну, от которой кожа немеет, словно после лидокаина. Почти уверена, если сейчас туда всадить иглу, я почувствую только легкий дискомфорт, если вообще хоть что-то почувствую.

— Что за…

Чувствую вторую лапищу, которая резко дергает за ошейник, и я все-таки негромко охаю, но не от боли, а скорее от унижения.

— Локи, ты серьезно с ней связался? — Монстр хрипло хохочет у меня над ухом, хватает за кольцо в центре ошейника и вдевает в него палец. — Со смертной?

Разве Локи не должен сейчас разозлиться после всех его заявлений, что я должна держаться рядом, и что я ему нужна, и так далее и тому подобное?

— Старею, — разводит руками Локи. — Потянуло на всякие извращения и экзотику.

«Надеюсь, лжемуж, если ты и правда копаешься в моей голове, то чувствуешь, как меня от тебя тошнит».

Монстр сжимает мое лицо, и я чувствую, как он скребет ногтем по щеке, вспарывая кожу.

Слезы градом льются из глаз, но я все равно не кричу, даже если б мой рот был открыл и свободен. Просто трансформирую всю боль в злость и ненависть, и если выживу в этом всем и останусь свободна, то устрою этому демону такую ментальную экзекуцию, что он сам с радостью снимет с меня ошейник, вернет домой и больше никогда не сунется в мой мир за новой жертвой.

— Так я и думал, — продолжает гаденько посмеиваться чудовище, и когда слезы немного высыхают, я вижу, что он имел в виду.

На щеке Локи такой же порез, как, наверное, и у меня. Словно зеркальное отражение.

Словно я — его личная кукла Вуду.

— У тебя тут целая эмпатка, Локи, — журит мерзкая тварь.

— Просто немного увлеклась — не больше, — отмахивается демон.

Но даже я чувствую, что в этот раз он лжет. И что там, где-то в его голове, натянута такая сильная злость, что если ее отпустить, всем будет несдобровать. Потому что все происходящее и для него тоже открытие.

— Хм, Локи, а если я ей глотку перегрызу — ты тоже окочуришься?

— Я же бессмертный, Хогг. Но вообще не советую это делать. Все расчеты между нами, девочка причем? Я твоих не трогал.

— Люцифер…

— Ой, да в жопу Фера! Вали к нему со своими разборками. Хочешь мои извинения? Ок. Мне, блядь, жаль!

Не успеваю проследить за его движением. Он словно исчезает. Просто за время меньшее, чем нужно, чтобы моргнуть, растворяется на пустом месте. Но я даже в панику впасть не успеваю, потому что рядом мелькает смазанная тень — и я вдруг оказываюсь свободна.

Поворачиваюсь, потому что сзади раздается вопль злости пополам с громкими ругательствами.

Локи держит Хогга за голову двумя руками — и нужна всего секунда, чтобы все приспешники монстра кинулись на выручку своему господину.

— Беги, Овечка, — ухмыляется Локи.

Но я не бегу, а смотрю.

Только на миг вздрагиваю, когда Локи резким движением сворачивает ему шею.

Хогг валится на пол, но я почему-то уверена, что было бы слишком просто, если бы было так легко.

Вся толпа накидывается на него, погребая под собой. Локи раскидывает их, встряхивается, как мокрый пес, и первого, кто снова идет в атаку, просто перехватывает за руку и броском отправляет через весь зал.

А я запрыгиваю на спину следующему и скручиваю руки в замок вокруг его горла. Кажется, ору, потому что сжимаю из последних сил.

Еще одного Локи впечатывает в пол так, что проламывает напольную плитку, а затем топчет его рожу ногой, но против трех следующих это уже не работает, и…

Слышу звук открывшейся двери и выразительный тяжелый шелест цепей. Монстр стряхивает меня со своей спины, но я успеваю сгруппироваться и упасть на бок, в этот раз практически не чувствуя боли.

— Что-то шавки совсем распоясались, — спокойный холодный голос.

И парочка тех, что кулем висят на Локи, вдруг взлетают почти к потолку в крепких руках, которые отрывают их за загривки, словно беспомощных котят. А остальные жмутся к стенам, как тени на свету.