Страница 17 из 60
— Я не ждал гостей, Овечка, так что можешь пока взять одну из моих рубашек. Чуть позже купим тебе все необходимое.
— Я против, — тут же фыркает она.
«Ты будешь еще больше против, когда увидишь, во что я собираюсь тебя одеть», — мысленно посмеиваюсь и выхожу из комнаты.
Все же слишком сильно она меня глушит своим ароматом невинности.
Буду считать этот раунд за ней, потому что именно сейчас я просто бегу с поля боя.
Я люблю быть в Тени: здесь у меня не просто лежбище, здесь место, где я могу быть собой и не растрачивать силы на маскировку. Может показаться, что я просто забавляюсь, надевая маску Алексея и вертя на члене всех интересных и незакомплексованных девчонок, но на самом деле это постоянный тотальный контроль. Особенно когда от желания кончить уже пальцы на ногах поджимаются, а все равно приходится держаться двумя руками за обманку, потому что хуже, чем прерванный половой акт может быть только истерично вопящая девица, в которую ты кончаешь. И я их понимаю — мало кому понравится, когда мужик на тебе вдруг начинает превращаться в настоящего демона. Пару раз по молодости со мной случались и такие промашки — хватит запомнить на всю жизнь.
В Тени вообще никаких проблем: тут я весь стопроцентно в своем теле и тут со мной все мои таланты. Жаль только, что они никак не помогают в нашей с Овечкой любовной истории.
На самом деле я впечатлен не только ее силой воли, но и выдержкой, и трезвостью мысли. И тем, что она не тронулась умом, хоть в большинстве случаев со смертными именно так и происходит: это уже наша с братьями одна на троих печальная статистика. У Фера была одна девочка, так много лет назад, что тогда еще самолеты не летали по небу. Он что-то там даже думал завязать с похождениями, но, когда открылся, бедняжку спешно забрали в сумасшедший дом, где на всякий случай вырвали все зубы, успокоили героином, и где она печально скончалась через пару лет, до конца своих дней рассказывая о Вестнике Апокалипсиса и все в таком духе. Мне бы, мягко говоря, не хотелось повторить печальный пример брата и заиметь вместо очаровательной любовницы сумасшедшую Александру. И я даже рад, что брат невольно спровоцировал эпический «срыв покровов», иначе я бы так и не решился открыть ей правду.
В гостиной моей двухэтажной квартиры горит всего пара свечей в подсвечниках, и я отдал указания, чтобы нам с Александрой накрыли здесь, а не в столовой. Рабы безмолвными бесшумными тенями сервируют стол серебряной посудой, несут угощения. Что, вас смущает слово «рабы»? Привычное дело в Тени, мы же здесь не эльфята на розовых пони, а засранцы и обманщики.
Овечка появляется только через полчаса, когда я почти морально созрел для того, чтобы вытащить ее из ванны, или комнаты, или из любого другого места, где она от меня прячется. Босыми ступнями осторожно ступает по толстому ковру и пару раз одергивает край моей рубашки, которая сидит на ней лучше, чем любое из самых развратных платьев.
И вот тут меня укрывает понимание того, что я впервые вижу голые ноги своей Александры, и они у нее — то, что нужно. Она довольно щуплая, но у нее женственные круглые бедра, милые, в веснушках, колени, крепкие икры. И маленькие стопы. Вот реально — очень маленькие стопы, наверняка именно такие были у Золушки из сказки. Хрустальная туфелька моей Овечки точно не налезла бы ни одной другой женщине.
Моя женушка с любопытством осматривается по сторонам и замирает, когда взгляд падает на камин. Безотказный вариант: камин, мягкая музыка, шкура убитой твари. Романтика почти по учебнику. Правда, я и сам люблю поваляться здесь с хорошей книжкой и в те дни, когда сыт, доволен и меня не тянет искать новую жертву. И не надо так удивляться: да, я демон, и я люблю читать.
Рабы растворяются за дверями, мы остаемся одни, но я не тороплю, даю Овечке время привыкнуть и ко мне, и к месту, которое меня породило.
— Это все реально? — Александра кивает в сторону стены из панорамных окон.
— Абсолютно. Скоро увидишь все своими глазами.
Я чувствую ее оторопь, капельку сомнения, но опять же — ни намека на страх или панику.
— Ты любила сказки в детстве, Александра? — чтобы подтвердить свою догадку интересуюсь я. — Или сразу перешла на фэнтези про Дракулу?
— Дракула, — не раздумывая, признается она. — И темное фэнтези тоже.
Как я и думал. Отец, чтоб тебе там икалось громко и долго, ты же нарочно выбрал ее для меня. Вот такую: непробиваемую, цепкую, с ясной головушкой и идеалами в полный рост.
Я жестом предлагаю ей составить мне компанию за столом. Спрятаться от меня не получится: он небольшой, и я свободно могу за ней ухаживать, даже не отрывая задницу от стула. Вот и сейчас бы мог подорваться и помочь сесть, но это уж как-то совсем по-рыцарски, а из меня рыцарь — как из булки Колобок. Если уж моя Александра любит темное фэнтези, то ее точно не должны пугать плохие парни с отсутствием манер.
Овечка усаживается за стол и прежде, чем я успеваю порекомендовать ей начать с мяса, протягивает руку и кое-что бросает в мой пока еще пустой бокал. Присматриваюсь. Ба, да это же мое кольцо. Между прочим, бриллиант и платина, а не «безделушка», как она изволила выражаться. Но я же не любитель понтов, так что пусть думает, что это пластмасса или что там Александра вбила в свою голову.
— Ну и как это понимать? — «Взбалтываю» кольцо в бокале и с интересом жду ответ.
— Как наглядную демонстрацию моего отношения к этому браку, — говорит она. — Верни меня домой, Локи и, пожалуйста, сделай так, чтобы наши пути больше не пересекались.
— Что, даже на ужин не задержишься? — Вот снова она меня на смех выводит.
— Нет, почему же? — Она берет вилку и с силой вонзает ее в стейк.
Вот сейчас, между прочим, мои бедные яйца не по-детски сжались, потому что я чувствую каждый оттенок злости, вложенный в один-единственный удар. Наверное, если бы пришлось, и я не оставил ей выбора, Александра точно так же недрогнувшей рукой вонзила бы вилку и мне в сердце. С одной стороны, это хорошо — сможет за себя постоять в случае чего, с другой — мне придется все время быть начеку.
Я не без интереса наблюдаю, как она накладывает в тарелку овощи, соус, салат. Прекрасный аппетит — вот что красит женщину, в особенности если она ест со вкусом, а не превозмогает саму себя, яростно подсчитывая в уме каждую калорию. Пусть ужинает, не портить же ей аппетит новостями о том, что даже после ужина я никак не смогу вернуть ее домой и тем более расторгнуть наш брак. Не зря я полчаса пудрил мозги бабе из ЗАГСа, внушая, что у нас в порядке все документы. Благо, в тот раз сработало, потому что, как я уже говорил, в Сером мире я очень ограничен в своих возможностях, да и работает это только с теми, чей интеллект, скажем так, не блещет выдающимся коэффициентом. С Овечкой, например, это бы точно не сработало: ничто так не влияет на трезвость мысли и здоровый цинизм, как изучение медицины.
Глава пятнадцатая: Александра
Зря я переживала, что меня будут кормить сердцами невинных младенцев и поить слезами девственниц. Вся еда оказалась на удивление вкусной, а мясо просто выше всяких похвал: сочное, мягкое, тающее на языке.
Локи едва притрагивается к еде: больше пьет и наблюдает за мной. Не был бы он из плоти и крови, я бы подумала, что он как проклятый Барбоса из «Пиратов»[1]: сам есть не может, а потому пускает слюни на чужой аппетит.
— Между прочим, если я не появлюсь завтра на учебе, меня будут искать.
— У вас всех прогульщиков ищут с собаками? — насмехается Локи и медленно опускает в рот ломтик помидора их салата.
— Только тех, кто никогда не прогуливает.
Он удивленно вскидывает бровь, но все равно вряд ли сильно впечатлен.
Ладно, кольцо его не взбесило, мои слова тоже не вывели из себя, самое время подключать тяжелую артиллерию. Почти беспроигрышный вариант, особенно с оглядкой на его замашки с коленями и намеками на сексуальные игрища.