Страница 15 из 60
— Кажется, оторвались? — Фер зыркает на меня в зеркало заднего вида.
Что демоны, что вампиры — заклятые враги чертей. Старая война за территорию и за то, у кого хер длиннее, это если не вдаваться в подробности. За то, что мы влезли на чужую территорию без предварительной договоренности, нас обязательно анально поимеют, как молодых, и по фигу, что мы — детки своего крутого отца. Зная его, я как раз почти уверен, что он еще и собственноручно отмочит розги в уксусе и насладится нашей поркой в ВИП-зоне.
Но это все будет как-нибудь потом. С рук точно не сойдет, или я ничего не смыслю в Тени и непрекращающейся войне кланов. А пока Фер выжимает из своего колесного монстра максимум, и мы пролетаем километровый мост практически на одном дыхании.
А там уже наша территории — и брат высовывает в окно руку с оттопыренным средним пальцем. Который, между прочим, еще и горит. Он же долбаный Люцифер, и огонь — его стихия. Он бы в море лавы искупался, как на тихоокеанском прибое, и вышел чистеньким аки новорожденным младенец.
Вампирам повезло меньше, потому что одна из тачек, которой удалось прорваться так далеко, валится с моста прямо в пропасть. На таких катафалках ездить по гитарной струне — это слишком даже от одуревших от крови и вседозволенности упырей.
— Куда тебя? — спрашивает Фер, прикуривая. Ведет одной рукой и не думает сбавлять скорость. — Мне пара дней нужна, чтобы все уладить.
Я даже не хочу знать, что и как он будет улаживать, потому что это не моя проблема. И потому что есть вещи куда серьезнее, чем вся эта возня в песочнице, а конкретно мои напрямую касаются самого ближайшего будущего, имя которому — Александра. Надо поскорее придумать, как и что ей преподнести, иначе она и бессмертного сживет меня со свету. И я вряд ли сильно преувеличиваю.
— Ко мне, в «Палаццо».
Надеюсь, маленькой Овечке придутся по душе виды Тени с самой высокой ее точки.
Глава тринадцатая: Александра
Первое, что я вижу, когда прихожу в себя — красивый темно-синий полог, расшитый полумесяцами, звездами и еще какими-то странными символами.
Полог.
Над кроватью.
В которой я лежу.
Приподнимаюсь на локтях, стараясь игнорировать тупой удар головной боли. Минуту мир в глазах плещется, перетекает из разных плоскостей, словно взболтанная двухфазовая жидкость для снятия макияжа.
Постель подо мной просто огромная: человек шесть лягут рядом и еще останется куча места. Выбираться из нее не очень хочется, если честно, потому что никогда в жизни я не лежала на чем-то более удобном. Но я должна поскорее понять, что происходит, пока мозги окончательно не превратились в печеный картофель. И так ума не приложу, почему до сих пор не двинулась и не иду на поводу у зеленых человечков, которые велят переместить в параллельную вселенную через кладовку консьержки тети Зины.
Комната под стать кровати: такая же огромная. Бархат и шелк всех оттенков крови и шоколада, старинная мебель словно из фильмов про графа Дракулу, ростовое зеркало в каменной черной раме из шипастых роз, тяжелый комод, куст алых роз в тяжелом каменном горшке на полу возле панорамного окна.
Точно замок Чудовища. Только какой-то все-таки технологизированный, потому что над массивной дубовой дверью висит камера слежения, а на противоположной стене — необъятная плазма.
Я быстро осматриваю себя и с облегчением выдыхаю: никто меня не раздел и даже ботинки мои любимые не снял.
Потихоньку, словно мышь, крадусь к окну. Считаю до трех и смотрю на мир, который совсем не знаю.
Даже дух захватывает от каменных небоскребов, сумасшедших неоновых вывесок между гейзерами с лавой, потоков странных машин и кровавой луны, такой огромной и выпуклой, словно она сделана в 3D. Это как будто я попала к готическую Матрицу, только еще круче. И раз в десять страшнее. На всякий случай щупаю затылок и выдыхаю, потому что никаких дырок и проводов там нет.
А может я… того?
— Добро пожаловать в Тень, Овечка.
Я вздрагиваю, быстро поворачиваюсь на голос.
Алексей стоит в дверях: в одних потертых джинсах, с двумя пустыми бокалами в одной руке и бутылкой с чем-то густым и красным, словно земляничный конфитюр, в другой.
Только… он не Алексей.
Он — Локи.
И теперь у него есть крылья. Почти в его рост, тяжелые кожистые крылья с когтистыми наростами на «плечах».
Понятия не имею, почему до сих пор не падаю в обморок, почему просто подмечаю все явные изменения в его внешности, хоть он все тот же парень, который спас меня от смерти под колесами, а потом не дал дереву раскатать меня в блин. И еще героически вытолкнул из-под люстры, встречу с которой я бы точно не пережила.
Теперь у него более вытянутые узловатые пальцы с короткими черными когтями, черты лица заострились, уголки глаз вытянулись к вискам, а радужка дымится, словно свежее пепелище.
И на груди, словно татуировка, серебряным неоном пульсирует странный цветок. Вообще не в тему его образу.
— Демон, да? — уточняю я. И ничего не дрожит внутри, не хочется начать убиваться, кататься по полу и сучить ножками.
Хотя нет, что-то все-таки есть, и это «что-то» требует вырваться наружу. Так сильно, что я просто «отпускаю» — и налетаю на своего мужа, как торнадо.
Звук пощечины эхом звенит под потолком и запутывается в хрустальных каплях люстры.
Локи недовольно шевелит нижней челюстью и, стоит мне снова занести руку, предупреждает:
— Нет, Овечка, вот теперь — нет.
Четко, хлестко.
И моя рука просто опускается сама собой, хоть я до сих пор всеми фибрами свей души желаю отхлестать его по наглой, пусть и дьявольски красивой, роже. Хочу — и не могу, потому что часть меня готова подчиниться всему, что он скажет.
— Что?.. — Я глотаю возмущение и безуспешно пытаюсь справиться с собственным телом, пока Локи наполняет бокалы и протягивает один мне. — Не хочу я пить эту дрянь.
— А, по-моему, хочешь, маленькая Александра.
И я сама не понимаю, как бокал оказывается в моей руке. И что-то странное течет по венам, когда Локи прижимается ко мне всем телом, дном бутылки очерчивая контур моей талии и бедра. Что-то сладкое и перченое, как экстра-черный шоколад с красным жгучим чили. И дымные глаза разъедают изнутри, подавляют и подчиняют.
Что-то не так.
— Мой подарок тебе к лицу, Овечка.
Взгляд Локи стекает по моей шее, и я непроизвольно вскидываю пальцы.
Он что, надел на меня ошейник?!
— Предлагаю сперва вспомнить о супружеском долге, маленькая Александра, а потом поговорим о местах обитания демонов, их видах, особенностях и способах размножения.
И улыбается гад.
Так улыбается… Так, черт подери, улыбается, что я сглатываю и цепляюсь пальцами в тяжелую бляшку на толстой коже ошейника. Рву, чтобы освободиться, но это просто бессмысленно.
— Итак, маленькая испуганная невинная Овечка, на колени.
Если бы Алексей сказал, что он собирается нарядить меня в костюм медоносной пчелы и будет носиться вокруг меня резвым трутнем, я бы, наверное, удивилась меньше, чем от этого пафосного приказа. Потому что никогда в своей жизни ни перед кем не становилась на колени. Даже когда были живы мама с папой, и меня было за что ругать — меня не ставили в угол на горох или гречку. Такое часть практиковали родители моих школьных товарищей, но меня никогда и никто не наказывал. Только словом или укоризненным взглядом, и иногда мне даже хотелось, чтобы уж лучше пороли, чем смотрели так, будто трояк по математике стал причиной краха цивилизации.
Алексей… Блин, надо привыкать называть его Локи. Или не надо? Что вообще происходит?
— Не нужно так заморачиваться, Александра, — усмехается Локи и неторопливо, смакуя, пьет вино из бокала.
Я не знаю, что происходит, но готова поклясться, что чувствую сочный ягодный вкус: немного сладкий, немного кислый, с нотами пряностей, которые жалят чувствительную поверхность языка. Как будто это я только что выпила кроваво-красную тягучую жидкость. И мне до смерти хочется еще, хоть я поклялась себе больше ничего и никогда не принимать из рук этого лжеца.