Страница 37 из 69
Мы решили прийти к Фроману к обеду, ведь очевидно, он был человеком привычки и обедал всегда в одно и то же время. Фроман был ценителем изысканной кухни, но предпочитал уединение, и вследствие этого редко обедал в общественных местах.
Человек Алистера сообщил, что нас вряд ли примут без предварительного приглашения.
Ровно в четверть седьмого дверь лифта открылась, и официант, одетый во всё белое, выкатил тележку с сервированными серебряными тарелками и бутылкой французского «Шардоне».
— Это для мистера Фромана? — спросил я, выходя и становясь на пути официанта.
Тот начал заикаться:
— Боюсь… Боюсь, я не могу вам сказать, сэр.
— И не надо. Я забираю тележку.
Я показал ему полицейский значок и быстро протянул несколько монет.
Его глаза расширились от удивления.
Я приложил палец к губам.
— И никому ни слова.
Он нахмурился беспокойно, но спустя пару секунд развернулся и, не оглядываясь, нажал кнопку вызов служебного лифта.
Когда он удалился, я постучал в дверь и крикнул:
— Обслуживание номеров!
Молодая служанка, открывшая дверь, даже не взглянула на меня, но бросила подозрительный взгляд на Изабеллу — в сером шёлковом платье с кружевным шарфиком она никак не могла сойти за официанта или прислугу.
— Мне вас представить?.. — запнулась она.
Я ответил, прежде чем Изабелла успела что-то произнести:
— Конечно. Сообщите ему, что прибыла миссис Синклер в сопровождении мистера Зиля.
— А вы с ним были знакомы прежде, сэр?
Я выдал свою самую чарующую улыбку.
— Не имел чести, но мистер Фроман прекрасно знаком с семьёй миссис Синклер.
Это была правда. В Нью-Йорке не найти бо́льших покровителей искусства, чем семейство Синклер.
Служанка с сомнением посмотрела на меня, но, тем не менее, провела нас в небольшую гостиную и пообещала представить хозяину.
— Вы же не станете отвлекать мистера Фромана от трапезы? Он как раз собирался обедать.
— Конечно, нет, — любезно отозвался я. — Мы вполне готовы поговорить с мистером Фроманом, пока он ест, если он не против.
Лицо служанки исказилось от испуга.
— Нет-нет, сэр! Он всегда ест один!
Но пока мы ожидали в небольшой гостиной с голубыми диванчикам и вычурными обоями с алыми розами, стало ясно, что этот воскресный вечер Чарльз Фроман проводит не в одиночестве.
Мы услышали мужской голос: глубокий, красивый тенор. Скорей всего, он принадлежал Фроману.
Я поднялся и слегка приоткрыл дверь, соединявшую нашу маленькую комнатку с соседней огромной гостиной.
— Хелен, милая моя, — услышали мы его голос. — Не стоит бояться величия поэта. Конечно, язык отличается от современного. Но в глубине души, это обычная история о девушке, которая глубоко, страстно, всей душой любит парня.
Мы с Изабеллой заглянули в приоткрывшуюся щель.
Чарльз Фроман сидел в кресле, скрестив ноги «по-турецки» — довольно странная поза для взрослого мужчины.
Хотя мистер Фроман определённо не был обычным человеком.
Среднего телосложения с круглым приятным лицом. Этим вечером он надел рубашку в синюю тонкую полоску и чёрные брюки.
Он сидел к нам боком, но я видел, что вокруг его глаз разбегаются морщинки, когда он весело усмехается, подбадривая свою собеседницу.
Она же сидела лицом к нам, и мы могли её прекрасно рассмотреть. Молодая инженю с тёмными, почти чёрными волосами, яркими голубыми глазами и смущённой улыбкой держала в руках несколько листов бумаги — очевидно, её речь в сценарии.
— Это кажется таким простым, когда вы об этом говорите, Чарльз. Но для меня это совсем не просто.
Она печально улыбнулась.
— Чепуха.
Он поднялся с кресла и взмахнул рукой, словно отбрасывая прочь её беспокойство. Теперь, поднявшись во весь рост, он оказался ещё крупнее, чем мне показалось на первый взгляд.
— Я бы не выбрал тебя на роль Джульетты, если бы ты не смогла этого сделать. Давай, попытайся ещё раз. Но на этот раз…
Фроман сделал многозначительную паузу.
— На этот раз я хочу, чтобы ты думала о другом. Не надо больше бояться Шекспира, пусть он и является величайшим из когда-либо живущих драматургов. Не надо переживать о том, что роль Джульетты — крупнейшая в твоей карьере. Ясно?
Фроман начал кружить вокруг девушки, и даже я попал под влияние его голоса.
— Думай о том, что эта пьеса написана человеком, который просто любил театр. Как я и ты. Он жил сценой и изливал глубочайшие чувства, доступные человеку, на бумагу, в свои произведения, созданные специально для его любимого театра «Глобус».
Голос Фромана оплетал, как шёлковая паутина.
— Тебе стоит думать лишь об одном: эта пьеса о парне и девушке и о том, как они безумно влюбились друг в друга. Вот и всё.
Мужчина скрестил руки и посмотрел на собеседницу.
Девушка храбро поднялась с кресла и попыталась заново произнести свои слова:
— Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
Ромео под любым названьем был бы
Тем верхом совершенств, какой он есть.
Губы девушки слегка приоткрылись, и она восторженно посмотрел на воображаемого возлюбленного.
— Зовись иначе как-нибудь, Ромео!..
Она замолчала на долю секунды и почти неслышно закончила:
— И всю меня бери тогда взамен!
Изабелла отошла от двери, я последовал за ней.
Мы слышали, как Чарльз Фроман хвалил и подбадривал свою собеседницу.
— Чувствую себя неуютно оттого, что мы подслушиваем, — покраснела Изабелла, — но, кажется, мы узнали чуть больше о том, каким образом он превращает своих актрис в поразительных звёзд.
Я согласно кивнул, но мог думать лишь о том, что сказала Молли Хансен об Анни Жермен. Она упомянула, что Анни встретила нового мужчину — того, кто собирался сделать из неё звезду. И Фроман определённо обладал знаниями по литературе, необходимыми для написания писем, лежавших рядом с первыми двумя жертвами. Но он продолжал мило хвалить и всем своим видом показывать, что он — добрейшей души человек.
Не знаю, каким был наш убийца, но я точно его представлял себе не таким.
Я раз за разом учился не принимать во внимание предвзятое мнение.
Существовала ли возможность, что человек, которого мы ищем, и есть Фроман?
Мы услышали тихий голос служанки: скорей всего, она доложила о нашем приходе. А может, и о доставке ужина.
До нас донеслось непродолжительное бормотание, а затем мы вновь услышали Фромана.
— Конечно, начинай есть, милая моя. Зачем откладывать ужин из-за моего отсутствия? Я быстро разберусь с ними и вернусь, дорогая.
— Как вы думаете, он ко всем своим актрисам так обращается? — громким шёпотом спросила Изабелла.
Прошло ещё несколько секунд, и к нам вошла служанка и сообщила, что мистер Фроман нас сейчас примет. Она провела нас в другую гостиную, где уже ждали гостей сигары, виски и широкие, обитые декоративными гвоздиками, кресла.
Когда мы вошли в комнату, Фроман одарил нас такой же весёлой улыбкой и сразу же сосредоточил своё внимание на Изабелле.
— Мне сказали, что мы виделись с вами прежде, миссис Синклер, — он слегка поклонился.
— Это было два года назад, мистер Фроман, — ответила Изабелла, протягивая руку. — Двоюродная сестра моего мужа, миссис Генри Синклер, организовывала концерт, на котором присутствовали вы.
— Конечно, конечно.
Выражение его лица не изменилось, и даже если Чарльз Фроман не помнил о произошедшем — а я подозревал, что так оно и было, — он не стал выдавать себя.
— Детектив Саймон Зиль, — представился я. — Оказываю содействие Девятнадцатому участку в специальном расследовании.
Улыбка застыла на лице Фромана.
— То есть, вы помогаете расследовать смерть мисс Жермен в театре «Гаррик». Кажется, мои люди уже говорили с вами. И не один раз.
— Говорили.
Я достал из кармана записную книжку.
— Ваши люди говорили с нами и по поводу мисс Жермен, и по поводу мисс Даунс. Если помните, её тело было найдено в театре «Империя» при схожих обстоятельствах. Но теперь нам надо поговорить с вами лично.