Страница 16 из 25
С того дня Париж займет особое место в сердце Йохана, так как именно здесь Европа, а также Франция узнали о нем. «Ах! Матч против «Бенфики»? Не забуду его никогда! – поведал Йохан в 1978 году. – Вы знаете, что я бережно храню ознакомительный номер газеты «Экип», где весь разворот написан на голландском языке и страница на португальском? Это было чудесное и захватывающее приключение».
Йохан к тому же произвел фурор своими смертоносными внезапными разворотами и сменой на полном ходу направления движения. Его природная и величавая грация, которая словно заставляет забыть о существовании земного притяжения, не ускользнула от Жака Тати. По мнению нидерландской ежедневной газеты De Telegraaf (здесь и далее – «Телеграф») от марта 1969 года, именно с момента прибытия «Аякса» в Париж французский режиссер, имеющий склонность к артистично-пластической выразительности, встречает его и делает ему этот комплимент: «Мсье Кройфф, мы с вами коллеги. Вы – артист. Ваш стиль игры сильно напоминает мой. Мы оба стараемся мгновенно реагировать на ситуации, начало которым сами же и положили». Недалеко от истины, если учесть, что Йохан постоянно и гениально импровизирует в зависимости от ситуации. Вот только… Словно дирижер, Йохан всегда on control (на контроле – англ.). И это он создает острые ситуации под своим управлением: «Я всегда играл на пользу команде. Особенно если ты – лучший игрок, то ты всегда находишься на службе у игроков слабее тебя. Ты должен их направлять, их тренировать, убедиться, насколько хорошо они выполняют свои задачи».
И пусть он пока не самый первый математик в организации пространства, каким он станет в 70-х годах, Йохан, не побоюсь этого слова, командует, как тренер на поле. Его жестикуляция вошла в легенду: вытягивая вперед руку, он направляет парней, указывая пальцем, куда следует направить мяч. И как по телекинезу, вокруг него все приходит в движение, словно исключительно по мановению его силы духа… На газоне он – второй Михелс, который, кстати, лично приказал ему взять на себя руководящую роль: «Если кто-то из команды совершает ошибку, ТЫ обязан не дать ей свершиться». В 1969 году он образчик грации и баланса, скорости и полного контроля за ходом матча, но его главным качеством является видение игры. Согласно анализу Дэвида Уиннера, тактический ум Йохана переходит с невероятно точной визуализации всех позиций игроков вплоть до момента начала атаки. Практически с математической точностью в его уме складывается визуальная картинка каждой игровой зоны, отсюда новое прозвище – Пифагор в шипованных бутсах (Pythagorus in boots), которое дал ему Дэвид Миллер, великий спортивный журналист «Таймса» и по совместительству писатель в свободное время. Последний очень рано заметил превосходство Кройффа над всеми другими предыдущими мастерами игры, и оно заключалось в способности организовать расположение и направить движения всех игроков команды, а также в точности его гениальных подач («Немногие прежде умели, по физической или психологической причине, выполнять предвосхищающий контроль в матче от одной штрафной зоны к другой».). Франк Райкард, игравший с Кройффом в 1981–1983 гг., позже скажет, что Марадона мог выиграть матч в одиночку, но у него не было дара Кройффа полностью поменять тактику игры в ходе встречи, чтобы одержать победу. А для этого надо было быстро думать, быстро играть и быстро менять игру. В пугающем смысле слова, Йохан прекрасно осознавал свой гений и тот факт, что его товарищи по команде должны были прекрасно его понимать, чтобы игра проходила в том темпе, какой он диктовал: «Если они начнут играть в мою силу, то все равно будут отставать…» «Им необходимо сравнять скорость мысли со скоростью бега. Так как скорость, – поясняет он, – это вопрос знания того, когда следует начать бежать. Обычно путают скорость и видение. Я часто слышу, как мне говорят, что я скоростной. Но я не такой уж быстрый. Просто я начинаю бежать раньше других, и поэтому я кажусь быстрее их, хотя на самом деле это не так». Что и требовалось доказать.
Думать быстро, чтобы действовать быстро. Когда он станет тренером, Йохан обозначит свою фундаментальную аксиому, ставшую концептуальной еще в то время, когда он был игроком: «Футбол – это спорт, в который играют головой». Можно сказать, что рассудочный характер игры, неотъемлемое достоинство будущего аякского тотального футбола, – это скорее вклад Йохана Кройффа, чем Ринуса Михелса, ввиду того что Йохан играл на поле, находился в реальных условиях, а Ринус, стоя у кромки поля, владел лишь теорией. Он это и сам признает без всякого стеснения: «Самое неприятное в моей карьере было то, что я все замечал и вследствие этого обязан был об этом говорить: указывать на ошибки людей, на чужие ошибки…» Для лучшего понимания его командирских притязаний стоит сказать, что Йохан – это деспот, прекрасно осознающий круг своей ответственности: «Я немного странный футболист. В том смысле, что я рискую собой и рискую другими. Я веду очень рискованную игру – это значит, что я осознанно иду на риск, чтобы все зрители могли видеть, хорош я или просто слабак». На поле он научился также ограничивать свои природные преимущества: «Я никогда, никогда не оскорблял своих товарищей по команде. Если у меня было что сказать, то только по поводу организации на поле. А не по тому, что кто-то из команды упустил прекрасную возможность, так как это может случиться с каждым».
Весной 1969 года европейская эпопея подходила к концу… После того как в апреле не без труда одолели «Спартак Трнаву» – 3:0 (гол Кройффа на 27-й минуте), затем, в ответном матче – 0:2, «Аякс» стал первым голландским клубом, который дошел до финала Кубка европейских чемпионов. Это уже была небольшая личная победа Михелса, который не переставал верить, что скромный клуб из восточного квартала Амстердама способен подняться на вершину континента с всего несколькими местными пареньками. Но перед финалом, намеченным на среду, 28 мая, на стадионе «Сантьяго Бернабеу», против великого клуба «Милан» с Прати, Риверой, Траппаттони и немцем Шнеллингером в составе, «Аякс» был явным аутсайдером. Малое число зрителей на трибунах – всего 32 000 – объяснялось и мадридской жарой, и перспективой увидеть уж слишком неравную битву, как если бы состязались прославленный тенор и небольшой ансамбль с севера Европы.
На поле молодой и горячий «Аякс» храбро атакует, но натыкается, как ожидалось, на черно-красную стену, хотя «Милан» и не использует интерскую катеначчо. С подачи великого стратега Джанни Риверы миланский центрфорвард пробивает брешь в схеме 4–2-4 Михелса (Балс – Сюрбир, Хюльсхофф, Васович, Дёйвенбоде – Грут, Пронк – Сварт, Даниэльссон, Кройфф, Кейзер). «Аякс» полностью дезорганизован, его оборона проваливается под комбинационными атаками или контратаками. В итоге Прати делает хет-трик, Сормани дополняет, а Васович сокращает разрыв, забив с пенальти: несмотря на Йохана, который хоть и был заметен на поле, «Аякс» капитулирует (1:4). «Де годензонен» («Божьи сыновья») пожалуются на свою наивность, но сохранят рассудок и сумеют извлечь из поражения уроки на будущее, Хюльсхофф скажет потом: «Мы были молодыми. Позже мы научимся тому, что если дело не идет, то можно все изменить по ходу игры, перейти на другую тактическую систему. Тогда же, против «Милана», у нас не получилось. Нас переиграли по всем фронтам».
Утомительный международный календарь в сезоне 1968/69 лишил «Аякса» титула национального чемпиона, который он удерживал с 1966 г. Чемпионом стал «Фейеноорд», опередив Амстердам (на три очка), и даже сделал дубль. Йохан забил 34 гола, 24 из которых в Эредивизи и 6 – в еврокубке. Но он хоть смог утешиться мини-успехом своего диска!
Двум продюсерам, Виллем ван Кётена и Фредди Хайе, удалось-таки уговорить Кора Костера записать сингл с Йоханом. После ожесточенных переговоров с «Кориаче Кор» в пользу его протеже был подписан договор на приличную фиксированную сумму (100 000 гульденов, или 4500 евро). И вот в февральский полдень 1969 года признанная в стране звезда поехала в гаагскую студию, чтобы там записать вечное и непревзойденное Oei Oei Oei (Dat was me weer een loei), что в переводе означает «Ай-яй-яй» («Этот чертов удар кулаком»). Этот надоедливый танцевальный припев с фанфарами рассказывает об истории молодого боксера-любителя, который заливает свое разочарование у бара после того, как был отправлен в нокаут. И вот добрый малый должен теперь вернуться домой к жутко разгневанной жене… Запись грозила закончиться полным провалом, так как Йохан пел отвратительно, вдобавок никак не мог попасть в такт! Благодаря коктейлю Cola-Tic (что-то вроде коктейля «Куба либре», на основе рома и кока-колы), который он заказал, и сигаретам, которые он принялся смолить одну за другой вместе с парнями из студии, Йохан снял стресс, и по истечении трех часов ему удалось, пусть и с трудом, записать приемлемую версию Oei Oei Oei. Сингл крутили по радио, и весьма достойным образом было распродано 20 000 дисков, а сама песня заняла 21-е место в национальном хит-параде! Этот забавный, первый и единственный опыт добавил ему популярности и симпатий в глазах нидерландцев. В свою очередь, Дэвид Боуи весной 1969 года записал фантастичную песню Space Oddity. Сингл вышел в июле месяце и имел большой успех и в том же году вознес поп-альтер эго Йохана на гребень международной славы…