Страница 11 из 25
1966 год станет кульминационным в плане провокаций «Прово», и это за два года до мая 1968 года во Франции. Случилось так, что в это же время Йохан Кройфф был наказан стариканами из КНВБ… Однако если во Франции протесты 1968 года имели политический характер, то в Нидерландах в 1966-м они были социально ориентированными. 10 марта активисты «Прово» устроили беспорядки на свадьбе принцессы Беатрикс и ее будущего мужа, немецкого аристократа Клауса фон Амсберга, который воевал за вермахт. В прямом эфире полиция грузила в автозаки манифестантов, при этом щедро охаживая тех дубинками, что глубоко шокировало всю страну… Три месяца спустя, в июне, жестокие массовые беспорядки прошли в Амстердаме, да такие, что властям пришлось ввести чрезвычайную ситуацию и созвать 1400 полицейских и военных! Эти весенние беспорядки привели к отстранению от должности мэра Амстердама и шефа полиции, а через два последующих года силы правопорядка должны были поменять методы работы. Нидерландская полиция и в самом деле стала «самой крутой на свете», а Амстердам – всемирно известным центром притяжения хиппи, привлекая пестрые орды на Дам Сквер и в парк Вондела, превратившийся в хипстерский лагерь. «Нидерландские элиты покончили с бурливой молодежью, прибегнув к старому доброму голландскому методу: компромиссу и миротворчеству», – подводит итог Дэвид Уиннер.
Вот в таких обстоятельствах, в конце 1966 года, постоянный прессинг медиакампании в пользу Йохана Кройффа частично завершился тем, что КНВБ сократила его дисквалификацию в национальной сборной до 8 месяцев. Эта полупобеда права и здравомыслия стала знаковой победой молодости над «старым миром». Несколько месяцев спустя, летом 1967 года, Мик Джаггер и Кит Ричардс, преследуемые за хранение и употребление наркотиков, избежали тюремного заключения благодаря фантастической мобилизации их фанатов и интеллектуалов, а также неожиданному воззванию к милосердию серьезного издания «Таймс». Прекращение судебного дела двух «стоунцев» стало чем-то вроде сокрушительного победного удара по установленному порядку и все еще викторианской нравственности уходящей империи. Йохан, Мик и Кит – та же борьба, тот же успех… В Нидерландах рассказывают, что эпизод с дисквалификацией Йохана федерацией толкнул его на то, чтобы менее выкладываться в сборной в течение нескольких лет. Дело в том, что это дело было только началом долгой и бурной саги взаимоотношений между Йоханом и «оранжевыми». В течение двух последующих лет он очень мало играет за страну. Случай, приведший к противостоянию с Руди Глокнером, положил начало другой не менее бурной хронике – Йохан против арбитров… Отрастившие брюхо люди в черном символизировали власть, официальные лица из КНВБ представляли собой отличные мишени в глазах молодого бунтаря, готового бросить вызов учреждениям в траурных костюмах.
Стартовал сезон 1966/67, и Йохан, которому исполнилось уже 20 лет, считался краеугольным камнем того сооружения, которое методично выстраивал Ринус. Вот его слова во «Франс Футбол»: «На газоне он был моим координатором, моей палочкой-выручалочкой. Он точно знал, что я хотел. Это был не только великий игрок. Он был силен в тактике. Индивидуалист в некотором роде, но всегда на службе у команды». И команда эта выигрывает все, что только можно, на своем пути. В Эредивизи она рисует на табло безжалостные цифры: 7:0, 5:0, 5:0, 5:0, 8:3, 8:0, 6:1, 8:3, 6:0, а далее тьма-тьмущая из 4:0! И Йохан был не последним, кто пировал: он забивал, как никогда, сразу заняв лидирующую позицию в рейтинге бомбардиров. Михелс явно нацелился на международное признание, тем более ведь чемпионами Нидерландов они уже стали. Кубку чемпионов (прежнее название Лиги чемпионов) вскоре предстоит стать его экспериментальной площадкой и территорией приключений «Аякса».
В первом туре двойная победа против турок из ФК «Бешикташ» (2:0, 2:1) была словно некой формальностью. Но в следующем туре на пути амстердамцев встал ужасный «Ливерпуль» с его легендарным тренером Биллом Шенкли. Для «Ливерпуля» и его игроков – чемпионов мира-1966 «Аякс» – это мелкая сошка. «Красные» («Редз») являются ультрафаворитами…
7 декабря 1966 года в первом матче 1/16 финала «Аякс» принимает у себя ребят с реки Мерси, и амстердамский Олимпийский стадион охватывает настоящая битломания. Именно на этом стадионе «Аякс» играет свои крупные матчи в рамках еврокубков и Эредивизи (благодаря своей вместительности в 60 000 человек). Обычные встречи национального чемпионата и других кубков проходят на небольшом стадионе «Де Мер» (20 000 человек максимум). Против «красных» аяксовцы играют в белом, единственный раз за всю историю (в цветах прово?). Михелс выставляет классическую схему 4–2-4: Балс – Сюрбир, Пронк, Сутекаув, ван Дёйвенбоде – Грут и Мюллер – Сварт, Кройфф, Нюнинга, Кейзер. Сквозь плотный туман, опустившийся на Амстердам, с трудом различимы ворота… В эту среду, 7 декабря, как удар грома в ясном европейском небе: «Аякс» разбивает в пух и прах «Ливерпуль» со счетом 5:1! Раздраженный Билл Шенкли сразу же обвиняет «Аякс» во всех грехах: «Эта команда играет в самый оборонительный футбол, какой мы еще не встречали». Билл заявляет, что в ответном матче «красные» выиграют со счетом 7:0! Аяксовцы страшатся адского приема, который их ожидает на «Энфилд Роуд», и еще меньше представляют, что они могут выбить с турнира великий английский клуб. Но, несмотря на обещание легендарного английского тренера разделать под орех своих соперников, у Кройффа оказался порох в пороховницах. 14 декабря он забивает два гола (2:2) вопреки агрессивной толпе и вызывающей робость атмосфере. Великие «красные» уходят через заднюю дверь. А о Йохане трубит вся Европа!
Первый шаг сделан, Михелс смакует это: «Матч с «Ливерпулем» стал для меня важной вехой, с которой началось европейское признание. Это также доказывает, что мы достигли международного уровня». Но победа над «Ливерпулем» – всего лишь этап. Плотный туман, который накрыл первый матч в Амстердаме, отсылал к аллегории, несущей некоторую долю смиренности: идеальный футбол, о котором мечтал Михелс, был еще в туманном будущем… Четвертьфиналы играли уже против «Дуклы» (Прага). 1 марта 1967 года в Амстердаме «Аякс» ничего не мог поделать, и на табло была зафиксирована ничья 1:1. Неделю спустя на стадионе «Юлиска» «Аякс» ведет 1:0: Сварт забил на 65-й минуте, и уже близок был выход в полуфинал… Но дыры в обороне губят эту красивую мечту. Тонни Пронк зарабатывает пенальти на 72-й минуте (1:1), а затем центральный полузащитник и капитан Фриц Сутекаув забивает гол в свои ворота после подачи противника мяча с углового в самом конце матча (87-я минута). 1:2, исправить ситуацию уже нельзя: чистый вылет. Но «Аякс» ведь доминировал на поле над «Дуклой»… Ринус Михелс рвал и метал! По приезде в Амстердам он тут же включает имя Сутекаува в трансферный список.
Вылет с турнира от клуба «Дукла» (Прага) вскрыл некоторые внутренние суеверные приметы в «Аяксе». Перед каждым европейским матчем Михелс просил врача команды Сало Мюллера всегда надевать лыжную шапочку и приносить специальную сосиску osseworst, купленную в «Херго», кошерном мясном магазине на Бетховенстрат. Но перед матчем с «Дуклой» в Праге жена Мюллера забыла положить счастливую шапочку в сумку мужа… И с сосиской случился провал: «Херго» был закрыт, и сосиска не куплена. Другой ритуал, свойственный «Аяксу», определял порядок очереди на массажный стол к доктору Мюллеру. И порядок очереди должен был скрупулезно соблюдаться! У каждого игрока был свой номер. Сварт – третий по счету, Бенни Мюллер – четвертый, а Йохан Кройфф – первый или второй. Если кто-то отсутствовал (был в туалете или говорил по телефону), необходимо было его дождаться. Каждому добряк Сало Мюллер говорил небольшое словечко, подбадривающий комплимент. Например, Йохану говорил Yogi twee (он его так называл – Йоги – без всякой на то особой причины). Twee означает два. В общем, все это переводилось как «забей два гола, Йоги».
Из суеверия Йохан всегда играл в старой, поношенной обуви, пусть и дырявой. Самородок «Аякса» был еще и ипохондриком: Йохан мог вызывать Сало Мюллера семь раз в день, жалуясь то на воображаемую боль в колене, то на невыносимую боль в шее. Он успокаивался, только когда добряк Сало осмотрит его в десятый раз. В конце концов Сало ему советовал принять аспирин и ложиться спать и не забивать себе голову. Только тогда Йохан успокаивался: «Спасибо, Сало. Ты добрее всех на свете». – «Не за что, Йохан… Зови меня, если понадоблюсь…» Добрый доктор Мюллер в какой-то мере тоже был ему вместо отца, которому он всегда мог выговориться и доверить свои тревоги. Как в случае с «добрым копом», роль которого отводилась доктору, и «злым копом» Ринусом Михелсом… У Йохана были и другие священные ритуалы. Он поведал о них нидерландскому репортеру в 1972 году: «Перед матчем я жевал жвачку, шел на поле и слегка хлопал по животу нашего вратаря. Потом я выплевывал жвачку на половину противника».