Страница 14 из 16
– Приведу, что ж не привести, – покладисто согласился классный руководитель. Потом он явно начал колебаться – говорить или нет, но все-таки решился. – Только зря это все.
– Что зря? – удивился Митрич.
– Тренировки все эти ваши зря. У вас нет шансов с этой командой. Вообще никаких, даже самых мизерных. Причем я не предполагаю, я знаю. Александр очень точно обозвал эту компанию: «анти-дрим-тим». А знаете, почему? Они в большинстве своем неплохие дети, некоторые даже хорошие, но вам досталась худшая команда в колледже. Потому что в этой команде собрались единственные пять студентов на потоке, у которых нет ни малейшей мотивации выигрывать турнир. Никто из них этого не хочет. Королевишны давно оставили мысли о победе, сейчас они хотят только выяснить отношения между собой, а на результаты им, по большому счету, плевать. А у остальных мыслей о победе никогда и не было: Патрик зла на весь мир, Пара будет сачковать и филонить, Плюха просто считает участие в Турнире глупой потерей времени. И с этой компанией вы собрались обыгрывать ребят, которые год готовились к этой схватке, и которые каждую ночь во сне видят свою победу? Серьезно?
– Серьезно. – Митрич и впрямь был сама серьезность. – Есть у меня одна идейка. Сами завтра увидите.
__________________
[1] В данном случае – «игроков-соперников».
[2] Интересно, а сколько моих читателей знают наизусть «Отче наш»?
[3] Святой Патрик – небесный покровитель Ирландии. И, да – в хрестоматийном образе ирландца рыжий цвет волос обязателен.
[4] Петька-пара – персонаж великолепной книги пермского писателя Льва Давыдычева «Лелишна из третьего подъезда».
[5] «Партия и Ленин – близнецы-братья, кто более матери-истории ценен?» – строки из поэмы Владимира Маяковского «Владимир Ильич Ленин», ставшие крылатой фразой.
[6] Выражение «взять деньгами» пошло от советских денежно-вещевых лотерей, где, в случае выигрыша, можно было забрать товар (часто дефицитный, вроде автомобиля), либо, если выигранный товар не нужен – «взять деньгами». Эта система породила множество анекдотов типа такого (извините за крепкое словцо, но в этом анекдоте без него никак не обойтись):
Муж с женой лежат в постели перед сном, муж держит в руках газету с результатами тиража и сверяет с лотерейными билетами.
– Что выиграл? – интересуется жена.
– Хрен! – отвечает расстроенный муж.
– Деньгами не бери! – мгновенно реагирует супруга.
Глава 6
– Митрич, так что ты задумал? – поинтересовался я, когда мы, вылезши из капсул, пили чай у себя в уголке.
– Да, шапожина, колись давай. – поддержала меня Семеновна. – Я же вижу, ты что-то задумал, у тебя даже в игре было очень хитрое выражение лица. Черепа.
Светлана промолчала, но внимательно посмотрела на нашего военного. Очень внимательно.
Митрич откашлялся:
– Тут такое дело… Они, понимаешь ли, подростки.
– Типа того, да, – подтвердил я.
– Вот! – почему-то обрадовался Митрич. – И ко мне новобранцами привозили считай что тех подростков. Дважды в год привозили, так что я с ними наобщался. И знаешь что я понял? Подростки – они очень специфичный контингент. Пугать их бесполезно. Они боятся только сверстников, а условных «взрослых» – совсем не боятся. Они в этом отношении еще дети, и у них детская установка – взрослый не может причинить мне физический вред, он же взрослый. Просить или уговаривать их тоже бесполезно – у этих недорослей мощнейший комплекс «меня не уважают и не принимают всерьез». Поэтому не дай тебе бог ничего у них просить! Если есть даже малейшая возможность самоутвердится путем «захочу – казню, захочу – помилую», то он из тебя все кишки вымотает. Вот.
– Ты не тяни, ты дальше говори! – прикрикнула на него Семеновна.
– Ну смотрите сами. Как еще можно их уговорить тренироваться у нас? Подкупить? Даже не смешно. Остается только одно – удивить. Удивленный подросток теряет волю и его можно брать голыми руками. Вот завтра и будем их удивлять!
– А подробнее можно?
– Нельзя! – категорично ответил Митрич, шумно всосал остатки чая в кружке и спешно засобирался. – Так мне пора, завтра надо быть в форме. Да, еще! Митя, скажи мне как художник художнику – тебе в жизни драться приходилось?
– Даже не знаю, что тебе и сказать, – растерялся я. – Давно этим не занимался, а так… В школе считается?
– А как же!
– Ну там частенько было, у нас район пролетарский был, поэтому раз в неделю стабильно. В армии я, опять же, срочную отслужил, а там – сам знаешь… Потом 90-е. Дальше, конечно, чем дальше, тем реже, но случалось иногда. Особенно когда таксовал. В общем, я не большой любитель этого дела, но кое-какой опыт имелся. Все как у людей.
– Прекрасно! – Митрич был в очень хорошем настроении. Он раскланялся с нами и колобком выкатился в коридор.
– От ведь темнила! – Семеновна даже сплюнула в сердцах. – Чуштвую, завалит он нам вше. Там подроштки, с ними аккуратно надо, а он начнет орать, как у шебя в казарме привык – и все! Можно шразу попрощаться.
– Не, зря ты, Нин, – не согласился я. – Я ведь только когда отслужил, понял, что армия – это не только дуболомство и строевая. Это очень древний институт, и традиции там весьма богатые, там очень многому поучиться стоит. Те же методики манипулирования людьми в армии столетиями шлифовались. А это отнюдь не только подчинение и подавление личности, хотя и это тоже. Просто подчинением всего не добьешься, и страхом в атаку людей не поднимешь. Взять ту же строевую подготовку – вроде кому она сегодня нужна? Наследство Средневековья, когда солдатам важно было уметь строй держать. Но на самом деле, когда в строю идешь, интервал-дистанцию держишь, ножку как все тянешь – такое чувство появляется… Его очень трудно словами передать. Это даже не коллективизм, не чувство команды…
Я задумался, как бы сформулировать.
– Ты как будто растворяешься. Как будто становишься частью какого-то большого животного, которое состоит из тебя и таких как ты. Эдакая гигантская сороконожка, которую вы все вместе создали, к жизни вызвали, и только вместе можете удержать. Стоит лишь чуть сбиться – она тут же рассыпается на кучу ваших «я». Но пока – ты просто балдеешь от силы, мощи и всемогущества этого существа. Коллективная магия призыва какая-то, по-другому не скажешь. А потом к людям, вместе с которыми ты этого монстра вызывал, совсем по-другому начинаешь относишься. Вроде бы все как было, но какая-то перегородка у вас внутри сломалась, какое-то чувство единства, общности появилось. И никакими другими способами подобного «чувства локтя» у человека не вызвать, словами это не объяснишь. В общем, методик всяческих там хватает и послужившие офицеры обычно ими очень неплохо владеют. Многие из методик, конечно, на специфические армейские условия завязаны, но и Митрич у нас не дурак. Придумает, как адаптировать.
– Митрич может, – кивнула Света, и даже вечно поносящая «сапога» Нина согласно промолчала. – Пошли спать, Сережа прав, завтра трудный день, выспаться надо.
***
Назавтра, когда мы пришли к капсулам, митричевская уже работала. На столике лежала записка, где аккуратным, чуть подрагивающим стариковским почерком было написано: «Пойду посмотрю, что там у них за полигон. Подтягивайтесь, координаты должны на почту прийти».
Координаты на почте и впрямь были, и, прихватив материализовавшегося в своей комнате Андрюшку, мы отправились на место. Но на месте нас ожидал сюрприз – несмотря на то, что встреча была назначена на половину десятого, а сейчас не было и девяти, все пятеро наших подопечных, уже слонялись по полигону, явно ожидая нас. Константина Сергеевича с ними не было. Не было и Митрича, который где-то шарахался.
– Ну наконец-то! – увидев нас, воскликнула Татьяна, – Сколько вас можно ждать?
Она быстрым шагом подошла к Цитамолу и встала перед ним, смерив его глазами.
– У нас к вам важное дело. Сегодня объявят о начале Турнира, но заводить пробные аккаунты можно уже сейчас. К сожалению, нам не дают это сделать, оказывается, для заведения аккаунта и выбора специализации необходимо разрешение прикрепленного тренера. Мой личный тренер, как выяснилось, вы, Сергей Дмитриевич. В вашем пульте управления нужно нажать кнопку «Да». Сделайте это, пожалуйста.