Святой Грааль

Мне же письмо Джоанны жгло руки. Я сломала печать. Да, это ее почерк… Я быстро осмотрела послание в нужных местах — все "наши" слова и знаки были на месте. Забавно… когда-то в Акре все это было почти шуткой в наших пустяковых записочках, хотя и тогда нам было понятно, что доверять можно немногим, а, вернее, практически никому. Но теперь это пригодилось, да еще как!

Что ж, значит, это действительно она. О чем она хочет мне сообщить? Страшно было начать читать. Но ведь еще вчера я больше всего боялась, что моя дорогая золовка мне больше вообще никогда не напишет, чего вполне можно было ожидать после моего бегства сюда. А она написала, значит, хоть что-то не так плохо, как могло бы быть…

Любезная сестрица, надеюсь, ты здорова? Мои заботы были столь многочисленны, что не оставляли времени на письма. Очень надеюсь, что ты не в обиде на меня за это. Я сейчас в Руане вместе с матушкой и моими дорогими малютками. И думаю, что обратно в Тулузу не вернусь. Вскорости мне опять предстоит произвести на свет дитя. Посему я вряд ли смогу повидать тебя в ближайшее время. Хотя и очень хотела бы разделить с тобой радость обретения сына. Я же помню, как ты горевала о нем. Слава Господу, что теперь вы вместе! Рядом с родным человеком тебе будет легче пережить свое вдовство. Я-то повидать тебя в ближайшее время не смогу. Такая долгая дорога слишком тяжела для меня. Но не грусти, дорогая сестрица. Ты не останешься без поддержки родных. И со своим деверем ты, возможно, увидишься. Он, правда, не любит путешествовать, ты же знаешь. Если бы он только мог, то всю жизнь просидел бы дома. Но он любит тебя, так что, прошу, прости его. К тому же матушка, скорее всего, его уговорит. И, может быть, сама тоже отправится навестить тебя. А чтобы ей было спокойнее, возьмет в сопровождающие нашего кастильского зятя. Так что не медли, сей же час начинай готовиться к их встрече. Гостей может быть много. Даже больше, чем приезжало тогда с моим возможным будущим свекром. Сейчас я иногда жалею, что этот брак не сложился. Может быть, это было бы к лучшему. Но что было, то прошло. А сейчас тебе надо встретить гостей как подобает. Ведь многие из них старые друзья твоего мужа. Они-то очень хотят повидать и тебя, и твоего сына. Сына даже больше. Но ты прекрасная хозяйка, и, конечно, справишься. Желаю тебе принять гостей как можно лучше. Остаюсь навеки твоя добрая сестра и друг.

Перед глазами пронеслась залитая кровью Акра, и что-то нехорошо заныло внутри. Значит, все так, как я и думала… С ответом Джоанне можно немного и подождать, но вот кому написать необходимо прямо сейчас — это Санчо! И Роберу… Да, Беренгуэлла, вот ты уже и жалеешь, что его нет рядом.

В этот день из замка отправились три гонца — один торопился обратно в Руан, другой — в Наварру, а третий — в Ноттингем. И хотя они уехали не без сопровождения, спокойна я была лишь за третьего… Да и то… я-то хорошо знаю, сколько нелепых случайностей и неожиданных опасностей может повстречаться по дороге. Но сейчас мне как никогда необходимо быть спокойной и выдержанной, чтобы правильно оценить все возможные опасности, которые нам грозят. И при этом не показать вида окружающим, что у нас что-то не так.

Каждый день я ждала ответа. По крайней мере, от Робера. И ответ пришел. В двух строках, нацарапанных, по всей видимости, похмельным Адипатусом — больно уж кривыми и расползающимися выглядели буквы! — говорилось, что не стоит волноваться, король все понял, приедет и во всем разберется. И все…

От Санчо вестей ждать было еще рано. Оставалось надеяться, что мой дорогой брат отнесется к письму более серьезно. Иначе и быть не может — мы с ним, в отличие от Робера, слишком хорошо знали моих дорогих родственников, и могли предположить, на что они способны в сложившейся ситуации. Но сейчас посоветоваться было не с кем. Оставалось ждать.

Вскоре пришло письмо и от Санчо. Брат, как всегда, был краток, но моих проблем не решил, а по своему обыкновению, взвалил на мои плечи свои. Он писал, что на время войны с маврами хотел бы поручить мне управление Наваррой. Всего-то. Именно этого мне и не доставало в сложившейся ситуации.

Его письмо привез странный рыцарь, утверждавший, что он — прямой потомок Сида, хотя любому было ясно с первого взгляда, что Кампеадор[17] имеет к нему не большее отношение, чем Ричард к Роберу. Однако сей славный воин с нетерпением ожидал возвращения "моего сына", и держал себя так, словно был уверен, что сможет заставить Робера плясать под свою лютню…

Да, от Санчо мне и в детстве были сплошные тревоги и огорчения…

А от Робера новых вестей не было. Надеюсь, что он все же серьезно отнесся к моим словам. Не может же он не понимать, какими бедами грозит нам эта война! Оставалось уповать на его благоразумие. Но вот именно в его-то благоразумии я как раз и не была уверена. Вообще, удивительно, но с каждым днем Робер все больше напоминал мне Ричарда… и далеко не с лучшей стороны. То, что этот самозванец все более походил своими повадками на моего супруга, вызывало радость толпы и заставляло тревожиться меня. И еще как тревожиться! Его свита, да и не только она, им зачарованы и ловят каждое слово, но я-то вижу все…

Самым тяжелым было ждать. За столько лет я должна была бы уже к этому привыкнуть, однако сейчас, даже понимая, что быстро собрать армию и переправиться в Англию Алиеноре не удастся, я каждый день ждала нападения. Но все вокруг было тихо и спокойно. И самое ужасное, что, пожалуй, только я понимала, насколько эта тишина обманчива. Я добросовестно пыталась заниматься хозяйственными делами, но все валилось из рук. А предпринять какие-то более важные для всех нас действия я не могла. Вот Робер мог. И должен был бы. Но для этого надо до конца понимать, что такое — править… а в то, что он это понимает, я с каждым днем верила все меньше и меньше.

К тому же он еще и не король. Пусть для его окружения это ничего не меняет, но ведь есть и другие, и их немало. Не так уж важно, как ты пришел к власти, в истории бывало всякое… но вот то, что на твоей голове венец, и надели его не просто так, значит многое.

И я поняла, что приложу все силы, но сделаю это как можно быстрее. Коронация. Откладывать ее больше нельзя! Даже если практически все придется делать самой… Да, скорее всего, так и будет. Мой дорогой сын ничего не смыслит в этих делах, но даже если бы и смыслил… Робер еле вытерпел снятие мерок, на чем участие в подготовке и завершил. А Солсбери и Мурдах, не говоря уж о достопочтенном Адипатусе, весьма быстро растеряли свой пыл и, отложив торжества "до Троицы", предались более важным занятиям… Так что пора браться за работу. К тому же, чем больше я буду занята делами, тем меньше, надеюсь, у меня останется времени на тягостные раздумья. А это было бы лучшим избавлением от постоянной тревоги…

Я за всю жизнь не писала столько писем, сколько в эти дни, и не встречалась с таким количеством совершенно разных людей. Вот уж где мне пригодились мои придворные! Скольких сил нам это стоило, и не перечесть, но к приезду Робера все было подготовлено безупречно — настолько, насколько это было возможно за такой короткий срок. К коронации готово было все, кроме одного. Самого Робера. Посему я отправилась им навстречу, чтобы успеть обговорить подробности завтрашней церемонии. Ведь от того, как он будет выглядеть во время обрядов, зависело очень многое.

А Робер был весел, самоуверен и мало расположен к серьезной беседе. Куда там Ричарду! Передо мной гордо восседал на коне снисходительно поглядывающий на меня самодовольный наглец, уверенный, что любую проблему он разрешит щелчком пальцев, а врага сразит одним взглядом. И все вокруг смотрели на него с обожанием. Встань он сейчас на голову или сядь задом наперед на коня — и это бы встретили с горячим одобрением.

Мне не хотелось ни разговаривать с Робером, ни видеть его. Но пришлось почти всю ночь объяснять ему, что он должен будет делать на завтрашней коронации. За Марион я не волновалась: как ни далека она была от двора, воспитали её правильно, и я не сомневалась, что вести себя, как подобает, она вполне сможет. Да и ничего особенного ей, в отличие от Робера, делать не придется.

17

Сид Кампеадор, более известный как Эль Сид Кампеадор, настоящее имя — Родриго Диас де Вивар (1041–1099) — кастильский дворянин, военный и политический деятель, национальный герой Испании, герой испанских народных преданий.