Каппа

– О, это правильно. А как вернешься, я тебе интересные пару предложений подберу, куда вложиться можно. С такими деньгами в момент раскрутишься!

– Вот это меня пугает куда больше, – проворчал мастер подводных работ и поволок тяжело груженый рюкзак на палубу. Не было печали, так купила баба порося. Так и тут – Мишаня теперь будет подкатывать с разными заманухами, чтобы от чистого сердца помочь другу начать собственный бизнес. Великий махинатор никак не мог признать, что есть люди, которым денег достаточно чтобы просто существовать, а не пытаться превратить доставшиеся капиталы в еще большие деньги. Хоть исчезай потом из города на пару месяцев, пока у него творческий зуд не пропадет.

К чужому кораблю подходили ранним утром, когда еле видные в небесной вышине облака начали медленно розоветь, но у воды было темно, на удивление холодно и промозгло. Счастье еще, что ветра почти не было и поэтому к пошарпанному и в пятнах ржавчины борту пристроились с первого захода. Стоявший рядом с Виталием заказчик успел представиться за вечерним чаем и теперь господин Тао флегматично повторял короткий инструктаж:

– Как и говорил, команда на русском не говорит. Да и беседовать с ними особенно не о чем. В вашем распоряжении кубрик, там же собственный санузел. Завтра к полудню будем на месте. Обед, ужин и завтрак принесет кок, наверху лучше лишний раз не мелькать. Сколько времени вам нужно, чтобы подготовить снаряжение для спуска?

– Два часа.

– Вот за два часа до прибытия вас и предупредят. Устроит?

– Более чем, – Виталий подцепил рюкзак, вцепился в узкие поручни переброшенного сверху трапа и взобрался на чужую палубу. Шпионские дурные игры. Хотя, пару раз похожие контракты прежде мелькали. Нанятая где-нибудь в азиатских портах команда. Притопленная на мелководье собственность. Подъем ящиков без маркировки или баллонов с неизвестным содержимым. Платили всегда вовремя. Доставляли и возвращали назад так же в закрытой от визитеров каюте. И гарантировали сохранность тушки многочисленные знакомые Мишани. Когда подряжаешься у своих на вылов того же трепанга, бардака намного больше.

Поэтому водолаз лишь молча кивнул встречающим, затем спустился по грохочущей лестнице в недра чужого корабля и отправился в выделенный угол, чтобы там уже расположиться с возможным комфортом. Единственное отличие от прошлых путешествий – так это ощущение неряшливости на борту. Капающие трубы, запах сырости в коридоре, облупившаяся краска на стенах. И полное отсутствие дерева или пластика в интерьере: сплошь металл вокруг. Похоже, корыто уже ободрали для сдачи на слом, но кто-то решил выкупить для экстренной работы, а вот подлатать не озаботился. Скорее всего, так и притопят потом, когда нужный груз доставят в неизвестный порт. Тем более, что проводку тоже куда-то скрутили, заменив на многочисленные переносные маслянные лампы, с легким скрипом болтавшиеся под потолком.

Оставшееся время Виталий возился с оборудованием, листал книжки на планшете и прислушивался к гулкому постукиванию двигателя, чей шум разносился эхом по всем закоулкам.

Кормили на удивление неплохо, заставив поднос обильными дарами азиатской кухни, грудой свежих овощей и шкворчавшей маслом сковородой с жареной рыбой. Вечером на минуту заглянул лысый господин Тао, поинтересовался здоровьем и пожелал спокойного сна.

Ночь прошла в принципе спокойно, если только не считать какой-то непонятной остановки ближе к трем часам. На палубе протопотала команда, двигатель выключали, снова включали. Что-то передвигали, уронили какую-то тяжелую и гулкую железяку. Затем корабль качнулся на волне, затарахтел и снова двинулся дальше. Проснувшийся было Виталий сонно отметил для себя, что звуков аврала или спасательной операции не слышно, повернулся на другой бок, натянул на голову выданный шерстяной плед и снова заснул. Нырять надо выспавшись, под водой сонливость может сыграть с водолазом крайне дурную шутку. Так что если корыто не тонет, то и внимание обращать на непонятные ночные работы смысла нет.

– Господин Иванов? Мы скоро подходим. Можете подниматься наверх и начинать подготовку.

Одетый в бежевую широкую рубашку и шорты господин Тао был сама любезность. Он даже прихватил с собой пару матросов, чтобы помогли выволочь все необходимое за один подход. Правда, Виталий бы этим мазурикам по возможности даже старую гайку не доверил, но раз хозяин столь щедр, то будем считать бандитские рожи относительно честными. Тем более, что и сам лысый наниматель идет рядом и присматривает за работниками.

В ярком солнечном свете корабль выглядел еще более унылым, чем при погрузке. Мало того, немало походивший на разных посудинах по морю-океану Виталий не смог с первого раза даже опознать тип и судостроителя. Сейнер? Да ладно вам! Ощущение, что склепали где-то на скорую руку эдакую баржу, воткнули на носу и корме высокие пристройки и погнали в рейс. Удивительно, что по глубокой воде еще мотаются. Из Владивостока подобную калошу бы точно не выпустили. Собирай потом остатки команды по волнам при малейшем волнении.

Покосившись на чадившую сзади трубу, Виталий прошел к стоявшей посреди палубы мачте грузового крана и пристроился на расстеленном широком куске брезента.

Руки привычно делали свою работу, а подсознание продолжало отмечать несуразности. Судя по дыму – баржа шла на угле. Это где же простояла столько лет скорлупка, что до сих пор топки на что-нибудь дизельное не сменили? Команда вся просто ободранная, по-другому и не скажешь. В каких-то лохмотьях. Даже нищие малазийцы и прочий сброд, мелькавший иногда на разного рода шабашках, все же умудрялся добывать где-то майки и штаны, а не отсвечивал грязными конечностями в многочисленных прорехах. На их фоне господин Тао выглядел просто миллионером. Но в любом случае работу нужно было сделать, а про странный экипаж и лоханку можно будет подумать и потом, вернувшись домой.

Рядом с мачтой натянули тент, в тени которого Виталий разложил гидрокостюм и устроился сам вместе с подготовленным к погружению аквалангом. Ласты, маска, пояс с грузами, нож, компьютер и прочая мелочевка. Все на своих привычных местах и в ожидании отмашки заказчика. А тот флегматично ждет, когда бородатый капитан закончит проверять известные лишь ему одному координаты и даст добро. Один из матросов с голым торсом и в бурых подштанниках напялил на себя очки-консервы, больше похожие на раритет времен первых аэронавтов, подцепил привязанную к борту веревку и сиганул в воду. Вскоре его достали, переговорили на каком-то непонятном гортанном наречии и довернули левее. Процедура повторялась еще несколько раз, пока неожиданно на палубе не загалдели.

Господин Тао подошел к Виталию и с довольной улыбкой объявил:

– Рядом с кораблем установили буй. Его не видно, притопили от чужих глаз. Но нашли и теперь выбирают место, где лучше бросить якорь. Мы встанем метрах в двадцати в стороне, чтобы не мешать вам. Устроит?

– Разумеется. С какого борта будет буй?

– С правого. Трап для спуска сейчас установят.

Ну что же, вот и наступило время отработать обещанную кучу денег. Натягивая тяжелый неопрен костюма, Виталий прошептал про себя “Глубина-глубина, я не твой”. Фраза из любимой книги давно стала личным талисманом. Она помогала сосредоточиться на предстоящем погружении и отсекала посторонние мысли. Все, что было до нее – уходило прочь. А впереди тебя ждал океан и до мелочей отработанные процедуры, нарушение которых запросто могло забрать у водолаза не только здоровье, но и жизнь.

Затонувший корабль казался черным пятном в зелено-голубых сумерках. Казалось, что старый труженник с многочисленными мачтами и торчащими в разные стороны трубами прилег отдохнуть, приткнувшись левым бортом к скальному выступу и уткнувшись носом в кусок то ли мертвого коралла, то ли просто изъеденного эрозией булыжника. Стоявшее прямо в зените солнце и прозрачная вода давала еще неплохую освещенность, хотя компьютер и показывал пятьдесят метров глубины.