Страница 6 из 19
Комментарий к Глава 4.
Дорогие котятки, ловите еще главу. На этом двор закончится. Начнется сладкая эпоха Ромитрия. А то я и правда уже затянула.
Бедная Ди иначе скоро умоется слезами) не могу я этого допустить)))
========== Глава 5. ==========
Дни тянулись как целые недели, а ночи как года. Я думала, что пройдет время и станет легче, но нет…
Почти месяц назад, когда врачи были удовлетворены моим состоянием, родители предложили мне уехать из США на какое-то время и поселиться где-нибудь подальше от королевского мира. Я не думая выпалила, «Россия». Не знаю почему, но меня потянуло к этой стране. Будто я всегда мечтала там побывать. Родители, почему-то, не были удивлены и очень быстро согласились. Собрав свои скромные пожитки, я наскоро попрощалась с Кристианом, поздравив его с получением титула и Адрианом. Последний был очень омрачен новостью о моем отъезде.
Все эти дни он приходил и скрашивал мои будни в больнице. Дарил цветы охапками и заботился, словно рыцарь из сказки. Когда врачи разрешили мне гулять в саду, именно Адриан проводил со мной больше времени. Мне было весело, признаюсь честно, я даже испытывала какую-то долю симпатии к нему, но все же отказала в его просьбе стать ему стражем. Адриан много рассказывал о моей жизни после побега с Лиссой. Оказывается мы пережили очень много приключений и во многих я выглядела героем. Если, конечно же, он не привирал. Особенно меня смутила история о наших отношениях и нашем расставании. Но я не могла жить опираясь на прошлое. Мое будущее было туманным и как ни хотелось признавать, но родители были правы — мне стоит уединиться и разобраться в себе.
Мой отец привез меня в Россию, приобретя небольшой домик на северо-западе. Отдаленное тихое место. Правда, зима там что надо! Я и не задумывалась какой сейчас месяц, пока не поняла, что не везде зима обходится одними дождями. Снег. Снег был повсюду. Но по правде говоря, мне было все равно.
В какой-то мере, я ощущала себя снежной королевой, живущей в снегах. В деревне было пять домов и только один жилой — мой. Видимо рассказы о суровых русских, это лишь мифы. Здравые люди переезжали на зиму в города.
— Смотри, дочка, Выборг в 15 километрах, телефон ловит плохо, но я, на всякий случай, все равно оставлю его здесь, так мне будет спокойней, — лицо мороя излучало теплоту и заботу. Хотя внешне, я сравнила бы его с гангстером из 30х с легким намеком на кубинского революционера 60х.
— Да, я все поняла…папа, — мне все еще тяжело свыкнуться с тем, что у меня есть отец. А уж тем более, что в моей жизни появилась мама. Именно мама, а не пустой звук и имя в свидетельстве о рождении.
Эйб подошел ко мне и помог поднять чемодан на кровать, расстегнув молнию.
— Мы с Джанин купили тебе зимние вещи, — он указал на новую незнакомую мне одежду, аккуратно сложенную в чемодане, — ты уверена, что хочешь остаться?
Я помедлила с ответом. Любила ли я мороз? Нет. Хотела ли остаться при дворе? Нет. Стать стражем было единственным и самым заветным моим желанием с самого рождения, но сейчас…я не уверена, что готова принять какого-то мороя, кроме Лиссы. Вместо этого я кивнула, избегая встретиться взглядом с отцом.
— Из города, каждую неделю тебе будут привозить продукты и все необходимое. Если будут какие-то пожелания, то можешь озвучить любое, вплоть до невозможного. Рассчитываться с ними буду я сам, но здесь, — он расстегнул молнию на чемодане и показал мне упакованную в коричневую бумагу пачку, — здесь есть несколько тысяч… И конечно же, серебряный кол.
Из внутреннего кармана пальто он извлек оружие и вручил его мне. Я осторожно взяла кол и запихнула его в задний карман джинсов. Одна мысль о стригоях взбудоражила в памяти картинки красных глаз и пронзительного крика. Тряхнув головой, я отогнала эти непрошенные мысли и быстро заморгала. Это не осталось незамеченным. Отец обеспокоенно вглядывался в мое лицо. Я отрицательно покачала головой.
— Внизу морозильники забиты до краев и погреб тоже. Ты, насколько я знаю, любитель фаст-фуда, но и замороженные полуфабрикаты не так уж плохи.
— Спасибо.
Эйб взял меня за руки и развернул лицом к себе.
— Я очень горжусь тобой дочь и гордился всю жизнь! — Мне вдруг стало неловко и я отвела взгляд в сторону, — немногие в твоем возрасте могли пережить столько. Один твой побег из тюрьмы чего стоил!
У меня открылись от удивления глаза. Бровь вопросительно изогнулась. А Эйб лишь широко улыбался, похлопав меня по плечу. Побег из тюрьмы? Что?! Хотя о чем это я? Кто украл принцессу древнейшего рода Драгомиров и увез ее из академии? Конечно же я! Чему я удивляюсь? На моем лице появилась еле заметная улыбка.
— Ну вот видишь, все будет хорошо!
Отец за все время бывал здесь дважды, когда привез меня и через неделю после. В остальном, гостей у меня не было. Это радовало. Даже собственное отражение я не особо рада видеть. Но, признаться честно, уединение стало действовать на меня умиротворяюще. Я начала читать. Представляете? Роза Хэзевей с книжкой в руках! Скажи кому — не поверят.
От чего-то, мне полюбилась зима. В морозные солнечные дни, я выходила гулять, упаковав себя в теплый шерстяной свитер и штаны, непродуваемую парку, оттороченную мехом и унты, такие теплые меховые сапоги, типичная обувь для народа крайнего севера. Мысленно я поблагодарила родителей за теплую вязаную шапку с помпоном и перчатки. Вся эта экипировка позволяла мне находится на улице в минус 35.
Вся деревня длиной не больше мили, окруженная густыми хвойными лесами и небольшим озером с одного бока. Но вся эта красота не приносила мне никакого удовольствия. Изо дня в день, я просто жила. Механически ела раз в день, иногда просто обходилась кружкой чая. Пожилая супружеская пара, привозящая мне продукты, все время жаловались, что я ничего не ем. Выгребая холодильник, я слышала их тихое ворчание про перевод продуктов. Люди! Они не знали о выносливости дампиров. Мне было все равно. Они выполняли свою работу, а я дальше могла потихонечку топить себя в чувстве вины и одиночестве.
Сегодняшнее утро было явно недобрым. Я проснулась от дикого холода. Завернувшись в одеяло, я подошла к окну и потрогала батареи.
— Холодные…проклятье!
Дрожа от холода, я быстро завернулась в теплый халат и взяв из шкафа теплую одежду, уплелась под горяченный душ. Придя в себя и согревшись, я одела безразмерный свитер поверх пижамной кофты и заправила пижамные штаны в домашние угги. Завязав лохматый хвост и зевая на ходу, я спустилась вниз. На кухне было еще холоднее. Я включила плиту, врубив сразу все 4 конфорки, поставив на одну чайник и подошла к окну. Отодвинув занавеску, я не увидела ничего, кроме снега.
— Зашибись, я в ледяном замке! Явно, снежная королева!
Сварив кофе, я забралась в кресло, укрывшись пледом. Желание, что-либо делать отсутствовало и первых пол дня, я провела в обнимку с книгой. В гостиной стоял большой стеллаж, где на удивление, была русская и зарубежная литература на двух языках. Меня очень увлекли два произведения — «Преступление и наказание» и «Мастер и Маргарита». Оба русская классика, но прочитала я их на одном дыхании. Да, Роза Хэзевей и книга. Видимо многое произошло со мной за эти годы.
Первым был рассказ о молодом человеке, который, находясь в сомнениях о собственной значимости в этом мире, совершил преступление и раскаявшись в нем, сдался, надеясь получить прощение в своем грехе. Он понес тяжелое наказание в виде каторги. Расколов свою душу на две части, он стал существовать в этом мире, но пройдя через страдания, ему открылась истина его суждений.
А второй, менее мрачный и более сатирический роман о любви и искушении. Людской глупости и алчности. Его, как раз, я и дочитывала в этот хмурый заснеженный вечер.
Я во многом согласна с автором — каждый должен понести наказание или получить награду за свои поступки. У человека есть выбор, как жить и кого любить. Любовь. Помню, до побега из академии, я не задумывалась о любви. Да, я получала много мужского внимания. Даже звезда академии Джесси Зеклос был увлечен мной. Но на самом деле, я так и не влюблялась ни разу. Не знала я и что такое секс. В истории Мастера и Маргариты меня привлекла их простая, но отчаянная любовь. Любовь и жертвенность неразделимы. Мне было очень жалко Га-Ноцри и Пилата, у последнего стоял нелегкий выбор между работой и совестью. Иешуа умер за свою правду, так как был уверен, что рано или поздно люди поймут его слова и его поступки.