Страница 1 из 2
Безумное полнолуние? Летняя лихорадка? Как бы я хотела, чтобы всё было именно так! Но в минуты одиночества, когда на безлюдных дорогах заходит солнце и сквозь лесные угодья я снова слышу то эхо предсмертного крика, рычания и омерзительный хруст костей, я снова покрываюсь мурашками от воспоминаний той зловещей ночи. В то время мне было почти ничего неизвестно о потусторонних делах, хотя неизвестность такой области сильно привлекает меня, как и сейчас. До той жуткой ночи я могла находить проводника в своих путешествиях, и только неожиданное дело заставило меня рассчитать на свои собственные возможности. Была середина лета в Америке, куда я приехала по делам: из одного городка я собиралась на следующий день достичь другого, но никто не вызвался меня сопровождать. Дорога предстояла длинной и продолжительной, но мне нельзя было опаздывать к условленной встрече.
Единственным выходом была дорога через густые дебри. Я уговаривала меня проводить, но получала отказы, либо уклончивые причины. Со стороны наблюдая, мне казалось странным, что каждый мой собеседник находит благовидный предлог, лишь бы отказаться. Чересчур много неотложных дел накопилось в этом городке и важных, чтобы я не сообразила, что жители обманывают меня. Как бы не шли дела, никто из городского люда не имел свободного времени, чтобы отойти ненадолго.
Так они твердили мне, уверяя, что дорога через лесные дебри очень проста: нужно следовать на север, и такая энергичная молодая женщина, как я, справится без особой проблемы.
— Отправляйся в дорогу поутру, — говорили мне жители, — так скорее достигнешь места назначения, не ночуя под открытым небом.
Я не понимала, почему была настолько далека от каких бы то ни было подозрений. Совет выглядел обещающим, и я решила пойти одна, отказавшись от помощи городских жителей. Наверное, подозрения, возникшие в моей голове, вряд ли остановили бы меня; мою молодость отличает упрымый характер, а суеверие ужасов и предания с детства лишь насмешили меня. Солнце тогда ещё не стояло слишком высоко, когда я уже уверенно шла через здоровые лесные деревья; за моей спиной в походной сумке была упакована еда, за поясом джинсов я держала пистолет, для своей безопасности, и кошелёк, лежащий в сумке довершал мой внешний вид. По расстоянию и своей скорости я рассчитала дойти до нужного мне городка не позднее захода солнца. Если и произойдёт какая-то заминка, то задержаться до поздна я не боялась; у меня огромный опыт в походах. В крайнем случае прибуду в нужное место и на следующий день. Мои замыслы опечалила летняя жара. Солнце поднималось к зениту, паля мою кожу через густые дебри и лишая меня сил двигаться вперёд. К полудню я вспотела, ноги устали, несмотря на всю решимость идти вперёд. Я углубилась в лес и набрела на заброшенную тропу, которая поросла травой.
Кое-где дорожка почти исчезала из вида: по ней не ходили неделями, возможно, месяцами. Я начала сомневаться в словах жителей городка, которые обещали мне простое путешествие без проблем. Испытывая голод, я нашла затенённую развилку среди деревьев, вынула из сумки еду, купленную в одном кафе, и уселась на траве. Весь мой обед состоял из бутербродов, уже скисших от жары, небольшой пиццы и бутылки пепси, весьма желанной в моём текущем положении. Собравшись передохнуть пару минут перед завершающим этапом путешествия, я разлеглась под густой листвой и закрыла глаза. В связи с тем, что встала я спозаранку, меня одурманил сон и вместо короткого привала я заснула глубоко и надолго. Открыв глаза, я увидела сгустившиеся сумерки. Ветер обдувал мои волосы, мигом возвращая мне ясность мыслей. На небе проплывали чёрные облака, предвещая неизбежную грозу. Нужно было перенести путешествие до утра, но ночевать в промозглом, освещаемом ударами молний лесу меня совсем не радовала. Подумав, я решила пойти дальше, надеясь наткнуться хотя бы на любое укрытие до того, как разразится буря. Тьма плотно покрыла деревья. Облака двигались низко, угрожающе соединяясь с тёмной землёй; ветер заметно посвежел. В далеке блеснула молния, озарив небо, вслед прогремел рокочущий гром, и на меня упала первая дождевая капля. Готовясь промокнуть до нитки, я автоматически ускорилась непонятно куда, когда среди деревьев что-то засияло — у кого-то светило окно. Я побежала, торопясь спрятаться от наступающего града…
Господи! Лучше бы я повернула обратно! Далеко, на фоне леса, возвышалось здание, похожее на музей. Меня это удивило, чтобы музей располагался в такой глуши и лесных угодьях. Я удивилась такому. Музей выглядел изящно, словно его построили недавно; местами покрытие было обгоревшим и нуждалось в реставрации. В одном окне горел свет, и я помчалась туда, ускоряясь под новыми дождевыми каплями, спеша вдоль тропинки. Едва взбежав на крыльцо, я торопливо застучала в дверь. Дверь открылась и на пороге я увидела молодого парня, который любезно впустил меня. Большой зал разветвлялся на отдельные помещения, где в полумраке я различила фигуры, накрытые белыми тканями. Пахло какой-то то живностью. Вероятно, этот тип держал собаку или кошку. Парень выглядел непримечательно, облачённый в вещи свободного покроя. Мне показалось, что они ему большие. Он так же рассматривал меня, как и я его. Его улыбка была дружелюбна, обнажая ряды белых ровных зубов. Вот только глаза светились каким-то странным отблеском, что меня насторожило. Парень жестом проводил меня в дальнюю комнатушку, где в куче были свалены восковые торсы и разные конечности, а в соседнем углу стоял диван и кресло, куда и опустился незнакомец. Меня поразили его руки с длинными, тонкими пальцами, розовые ногти которых были слегка загнуты и сияли ухоженностью. Меня удивило, что такой обаятельный тип может делать в столь заброшенном месте.
— Извини за вторжение, — начала я разговор, — гроза заставила меня поискать укрытие в твоём музее.
Вспыхнула молния, подтверждая мою речь, раздался рокот грома и тяжёлые дождевые капли ночи яростно забарабанили по стеклу. Парень не обращал внимания на непогоду и одарил меня улыбкой. Он ответил мне мягко, а глаза его гипнотизировали своей глубиной.
— Этот музей в твоём распоряжении, но могу предложить тебе не много. В нашей перекусочной зоне осталось кое-что из еды, так что прошу, не стесняйся!
Парень выпрямился в полный рост и повёл меня через зал к кухне. Я обратила внимание на его руки, усеянные серыми волосками в странном контрасте с его кистями.
— За мной, — позвал он, — и возьми фонарь. Я побуду с тобой, пока ты будешь есть.
Миновав зал, мы свернули в боковую комнату, где стоял овальный стол, печь и шкаф с посудой. Он достал спички, зажёг конфорку, и пламя засияло, мелко подрагивая. Газовая. Ясно.
— Может, приготовить ужин и на тебя? — спросила я.
— Не нужно, — ответил он. — Я уже ел перед тобой.
Я помыла посуду после одинокой трапезы и уселась на диван, вытянув ноги. Парень задал мне пару вопросов о городке неподалёку, но нахмурился и умолк, узнав, что я нездешняя. Пока парень молчал, меня удивлял его вид: чужеродный, который невозможно описать. Я была уверена: тип терпит меня лишь из-за ночной стихии, но не из природного расположения. Гроза постепенно стихала. С улицы посветлело; стала видна луна, а град сменился тонкими струями дождя.
— Я, пожалуй, продолжу путь, — заметила я типу.
— Дождись лучше рассвета, — посоветовал он. — Пешком тебе идти ещё часа три. Тут есть одна спальня, если хочешь, можешь её занять.
Его приглашение было искренним, что мои сомнения развеялись относительно радушия парня; его неразговорчивость я списала недостатку общения с людьми в такой глуши. Я зевнула.
— У меня сегодня был трудный день, — призналась я, — пойду лучше лягу, ведь завтра рано вставать.
Парень проводил меня до мизерной комнаты, которая раньше служила складским помещением, но теперь там стояла кушетка и стул.
— А ты всегда сидишь в темноте? — спросила я, пока мы шли.
— Если один, то стараюсь не включать фонарик; за батарейками приходится идти в город, что я делаю изредка. Я привык ко тьме, не переживай.