Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 24



Девушка кликнула на фото червя и увеличила изображение, чтобы рассмотреть поближе.

На кухню вошёл Малыш Пит, а вслед за ним Сэм.

– Глянь на его рот, – потрясённо сказала Астрид. Рот у червя был похож на акулий. В нём виднелись сотни крохотных зубов, не пересчитать. Червь словно улыбался, даже мёртвый он улыбался. – У червей не бывает зубов, – сказала Астрид.

– Раньше не было. Теперь есть, – поправил её Сэм.

– Видишь эти штуки, которые торчат из его кожи по всему телу? – Астрид прищурилась и сильнее увеличила изображение. – Это что-то вроде… не знаю, микроскопических двигательных перепонок. Как ноги, только крохотные, и их тысячи.

– Они помогли ему проникнуть внутрь Е. З. По-моему, прямо сквозь его ладони. Сквозь подошвы обуви. Сквозь его тело.

Астрид пожала плечами.

– Такие зубы прогрызут что угодно. А ноги протолкнут внутрь жертвы.

– На том поле их тысячи, – сказал Сэм. – Е. З. пошёл вглубь, и они напали. А мы с Альбертом и Эдилио стояли поодаль, мы не вошли на поле, и черви не поползли на нас.

– Территориальность? – Астрид нахмурилась. – Очень необычно для примитивных животных. Территориальность как правило ассоциируется с более развитыми формами жизни. Кошки и собаки защищают свою территорию. Но не черви.

– Ты как-то очень спокойно обо всём этом рассуждаешь, – сказал Сэм. Ещё чуть-чуть, и в его голосе прозвучал бы упрёк.

Астрид посмотрела на него, протянула руку и отвернула его голову от ужасных изображений, заставив вместо этого посмотреть на себя.

– Ты же пришёл ко мне не затем, чтобы я заорала и убежала, а ты бы почувствовал себя смелым и стал меня утешать?

– Нет, – признался Сэм. – Прости. Ты права: я пришёл не к своей девушке Астрид. Я пришёл к Астрид-Гению.

Астрид всегда недолюбливала это прозвище, но смирилась с ним. Оно отводило ей особое место в таком растерянном и напуганном сообществе, как УРОЗД. В отличие от Брианны, Декки или Сэма, она не обладала огромной силой. Зато она была блестяще умна и способна рассуждать логически, когда это необходимо.

– Я хочу вскрыть его, может быть, узнаю что-то ещё. Можно?

– Конечно. Почему нет? Сегодня утром я был в ответе за триста тридцать двух человек. Теперь остался триста тридцать один. И где-то глубоко внутри у меня мелькает мысль: это даже хорошо, на один рот меньше.

Астрид придвинулась к нему и легко коснулась губ поцелуем.

– Да, хреново быть тобой, – сказала она. – Но кроме тебя у нас никого нет.

И в награду получила мрачную улыбку.

– Имеешь в виду, заткнись и живи с этим? – сказал он.

– Нет, не вздумай затыкаться. Рассказывай мне всё. Что угодно.

Сэм опустил голову, не желая встречаться с ней взглядом.

– Всё рассказать? Ладно, как насчёт такого: я сжёг тело Е. З. Спалил то, что эти твари от него оставили.

– Он был мёртв, Сэм. Что ещё ты мог сделать? Оставить на растерзание птицам и койотам?

Сэм кивнул.

– Да. Я знаю. Но проблема не в этом. Проблема в том, что, когда Е. З. горел, запахло жареным мясом, и я… – он замолчал, не в силах продолжать. Астрид ждала, пока он совладает с эмоциями. – На моих глазах догорал труп шестиклассника, а у меня слюни потекли.

Астрид с лёгкостью могла себе это представить. От одной мысли о жареном мясе её рот тоже наполнился слюной.

– Это нормальная физиологическая реакция, Сэм. За неё отвечает та часть мозга, которая работает автоматически.

– Ну да, – неуверенно протянул он.

– Слушай, ты не можешь теперь ходить вечно кислым из-за того, что случилось что-то плохое. Если ты потеряешь надежду, это распространится на всех остальных.

– Дети и без моего участия теряют надежду, – сказал он.

– А ещё ты должен позволить мне тебя постричь, – сказала Астрид, одной рукой притянув его к себе и взъерошив волосы. Она пыталась отвлечь его от утреннего происшествия.



– Что? – внезапная смена темы застала его врасплох.

– Ты выглядишь так, будто сбежал из какой-то старой волосатой группы семидесятых. Кроме того, – продолжала она, – Эдилио мне уже разрешил.

Сэм позволил себе улыбнуться.

– Ага. Я видел. Может быть, поэтому я то и дело называю его Бартом Симпсоном.

Астрид недоумённо посмотрела на Сэма, и тот пояснил:

– Ну, помнишь, такой, с шипастой причёской? – он попытался поцеловать её, но девушка отпрянула.

– Ах, значит, ты у нас такой умный, да? – сказала она. – А что, если я возьму и просто побрею тебя налысо? Или продепилирую горячим воском? Продолжишь надо мной шутить, и тебя станут называть Гомером Симпсоном, а не Бартом. Посмотрим, продолжит ли Тейлор после такого строить тебе глазки.

– Она не строит мне глазки.

– Ага. Конечно, – Астрид наигранно оттолкнула его от себя.

– А вообще, я и с двумя волосинками остался бы красавчиком, – сказал Сэм. Он посмотрел на своё отражение в стеклянной дверце микроволновки.

– Слово «нарцисс» тебе о чём-нибудь говорит? – спросила Астрид.

Сэм рассмеялся. Он хотел было обнять её, но заметил, что Малыш Пит смотрит на них.

– Ладно. Неважно. Как дела у Пити?

Астрид посмотрела на брата, который сидел на высоком стульчике у кухонной стойки и молча глядел на Сэма. Или, быть может, мимо Сэма – она никогда не знала наверняка, на что именно малыш смотрит.

Ей хотелось рассказать Сэму, что происходит с Малышом Питом, что он начал вытворять. Но Сэму и без того сейчас хватало забот. А в этот короткий миг – и это была редкость, – он ни о чём не волновался.

Позже, когда у них будет время, она расскажет, что самый могущественный человек в УРОДЗ, похоже… какое бы слово подобрать, чтобы описать, что происходит с Малышом Питом?

Теряет рассудок? Нет, не совсем.

Подходящего слова не находилось. Но, как бы то ни было, момент не самый подходящий.

– Всё с ним в порядке, – солгала Астрид. – Ты же знаешь Пити.

Глава 3

106 часов, 11 минут

ЛАНА АРВЕН ЛАЗАР сменила уже четыре дома с тех пор, как поселилась в Пердидо-Бич. Её первый дом вполне ей нравился. Но именно в нём её поймал Дрейк Мервин. С тех пор ей было неуютно там находиться.

Потом она какое-то время жила с Астрид. Но вскоре поняла, что ей куда комфортнее жить одной, лишь в компании Патрика, её лабрадора-ретривера. Тогда она переселилась в дом возле городской площади. Но там вокруг неё всегда толпилось много людей.

Лана не любила этого. Когда вокруг постоянно кто-то ошивался, она теряла личное пространство.

Лана обладала даром исцеления. Эта способность в ней обнаружилась в день возникновения УРОДЗ, когда исчез её дедушка. В тот момент они ехали в пикапе, когда водитель внезапно исчез, и автомобиль, перевернувшись, покатился вниз с очень длинной насыпи.

Лана получила несовместимые с жизнью травмы. И чуть не погибла. Но затем она обнаружила силу, которая, должно быть, всегда таилась внутри неё, но проявилась лишь в этой ужасной ситуации.

Она исцелила себя. Исцелила Сэма, когда в него стреляли, и Коржика, которому разворотило плечо, а потом ещё кучу ребят, раненных во время ужасной битвы на День благодарения.

Дети стали называть её Целительницей. В УРОДЗ она была второй по значимости героиней после Сэма Темпла. На неё все равнялись. Все её уважали. Некоторые, особенно те, чьи жизни она спасла, относились к ней почти благоговейно. Лана не сомневалась, что как минимум Коржик готов пожертвовать ради неё жизнью. Парень побывал в настоящем аду, пока Лана не помогла ему.

Но хоть дети и превозносили её, они всё же беспрестанно ей докучали, днём и ночью, обращаясь по самым пустяковым поводам: то шатающийся зуб, то обгоревшая на солнце кожа, то разодранные коленки или мозоль на пальце.

Поэтому ей пришлось поселиться подальше от города: теперь она занимала одну из комнат в гостинице «Вершины».

Гостиница упиралась в стену УРОДЗ, прозрачный непреодолимый барьер, ставший границей нового мира.

– Потерпи, Патрик, – сказала Лана, когда пёс принялся подтолкивать её головой, выпрашивая завтрак. Она вскрыла жестяную банку корма «Альпо» и, отодвигая Патрика, положила несколько ложек в стоящую на полу миску.