Страница 1 из 17

Летать или бояться

Льюис Майкл

Летать или бояться

сборник под редакцией Стивена Кинга и Бева Винсента

FLIGHT OR FRIGHT

edited by

Stephen King and Bev Vincent

Серия «Вселенная Стивена Кинга»

Перевод с английского И. Я. Дорониной

Компьютерный дизайн А. А. Кудрявцева, студия «FOLD&SPINE»

Печатается с разрешения автора и литературных агентств The Lotts Agency и Andrew Nurnberg.

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Эта антология посвящена всем пилотам, реальным и вымышленным, которые сумели посадить самолеты в экстремальной ситуации, благополучно доставив на землю своих пассажиров. В их числе:

Уилбур Райт

Чесли Салленбергер

Тэмми Дж. Шульц

Вернон Димирест

Роберт Пирсон

Эрик Женнотт

Тим Ланкастер

Минь-Хуан Хо

Эрик Муди

Питер Беркилл

Брайс Маккормик

Роберт Шорнштаймер

Ришар Шампьон де Креспиньи

Робер Пише

Брайан Энгл

Тед Страйкер

Предисловие

Существуют ли в современном мире развивающихся технологий люди, которым доставляет удовольствие летать? Как бы трудно ни было в это поверить, я уверен: существуют. Это пилоты, большинство детей (не младенцев, конечно: этих перепады давления воздуха сводят с ума), некоторые энтузиасты воздухоплавания – ну вот, пожалуй, и все. Остальным же из нас авиаперелеты кажутся столь же приятными и вызывающими восторг, как и процедура колоноскопии. Современные аэропорты зачастую представляют собой перенаселенные зверинцы, в которых наши терпимость и обычная вежливость подвергаются нешуточному испытанию. Рейсы откладываются или отменяются, багаж летает, как шарики в погремушке, и зачастую не прибывает в порт назначения вместе с пассажиром, отчаянно нуждающимся в чистой рубашке или хотя бы одной смене белья.

Если у вас билет на ранний утренний рейс, да поможет вам Бог. Это означает, что вам предстоит вылезти из постели в четыре утра, чтобы успеть пройти процесс регистрации и посадки, такой же сложный и требующий такого же огромного напряжения, как выезд из какой-нибудь маленькой коррумпированной южноамериканской страны в 1954 году. У вас есть документ с фотографией, удостоверяющий личность? Позаботились ли вы о том, чтобы ваш шампунь и кондиционер были в маленьких прозрачных пластиковых бутылочках? Готовы ли вы к тому, что ваша обувь потеряется, а ваши многочисленные электронные устройства подвергнутся облучению? Уверены ли вы, что паковали ваш багаж сами и никто не имел к нему доступа? Готовы ли вы пройти полное сканирование тела, а сверх того, возможно, и ощупывание его пикантных частей? Да? Отлично. Тем не менее может оказаться, что ваш рейс перебронирован и для вас места нет, что он откладывается по техническим причинам или из-за погодных условий, а также отменен из-за компьютерного сбоя. И храни вас Господь, если вы летите, находясь в списке ожидания: уж лучше купить билет моментальной лотереи.

Но вот, преодолев все эти препятствия, вы поднимаетесь на борт того, что автор одного из рассказов, вошедших в эту антологию, назвал «ревущей оболочкой смерти». Вы можете спросить, не чересчур ли это сильно сказано, не говоря уже о том, что это противоречит фактам. Ладно. Авиалайнеры редко загораются (хотя все мы видели снятый на мобильный телефон ролик, на котором двигатели выбрасывают столбы огня на высоте более девяти километров), и полеты редко заканчиваются гибелью (статистика утверждает, что вы больше рискуете жизнью, переходя улицу, особенно если в этот момент по глупости пялитесь в свой мобильник). Тем не менее, садясь в самолет, вы оказываетесь в капсуле, наполненной легковоспламеняющимся кислородом, и сидите на тоннах воспламеняющегося с еще большей легкостью авиационного горючего.

Едва запечатанная, как (держитесь!) гроб, капсула из металла и пластика оторвется от взлетной полосы, оставляя позади себя постепенно убывающую тень, уверенным можно быть лишь в одном исходе – столь несомненном, что он не нуждается ни в какой статистике: вы обязательно приземлитесь. Это гарантирует закон гравитации. Единственный вопрос: где, по какой причине и в скольких фрагментах, – идеально было бы в одном. Если воссоединение с матушкой Землей произойдет в пределах бетонной мили (желательно в аэропорту вашего назначения, однако, в крайнем случае, сойдет любая миля асфальтированной поверхности), – все в порядке. Если нет, ваши шансы выжить стремительно убывают. Это тоже статистический факт, и любой, даже самый закаленный, воздушный путешественник постоянно думает о том, когда же самолет, в котором он летит на высоте свыше девяти тысяч метров, попадет в турбулентность при ясном небе.

В такие моменты от вас ничего не зависит. Вы не можете предпринять ничего конструктивного, кроме как перепроверить свой ремень безопасности. А тем временем в бортовой кухне будут дребезжать посуда и бутылки, над вашей головой станут распахиваться багажные полки, начнут орать младенцы, ваш дезодорант утратит эффективность, а из динамиков над головой прозвучит голос стюардессы: «Капитан просит всех оставаться на местах». Пока набитая людьми капсула будет трястись, раскачиваться, вибрировать и скрипеть, вы успеете поразмыслить о хрупкости своего тела и непреложности того факта, что так или иначе вы приземлитесь.

Обеспечив вас таким образом пищей для раздумий насчет вашего следующего небесного путешествия, позволю себе задать уместный вопрос: существует ли другой вид человеческой деятельности, сюжетно больше подходящий для приключенческих рассказов и страшных историй, антологию которых вы сейчас держите в руках? Не думаю, дамы и господа. Здесь вы найдете все: клаустрофобию, акрофобию, утрату самоконтроля… Наши жизни всегда висят на волоске, но никогда это не ощущается так остро, как в тот момент, когда вы снижаетесь над Ла-Гуардия сквозь плотные облака и проливной дождь.

По личным наблюдениям, ваш редактор теперь стал более спокойным «воздухоплавателем», чем раньше. Занимаясь писанием романов, в последние сорок лет я много летал и примерно до 1985 года был очень трусливым авиапассажиром. Я понимал механику полета, знал статистику безопасности, но это мне ничуть не помогало. Отчасти моя проблема была следствием свойственного мне желания (которое я и теперь не утратил) контролировать любую ситуацию. Я чувствую себя уверенно за рулем, потому что доверяю себе. Если же за рулем вы… уверенность моя сильно уменьшается (вы уж простите). Когда вы поднимаетесь по трапу и занимаете свое место в самолете, вы уступаете контроль людям, которых не знаете и которых, вероятно, никогда не увидите.

Еще хуже – для меня – то, что за долгие годы я до предела отточил свое воображение. Это прекрасно, когда я сижу за письменным столом и придумываю истории, в которых с очень милыми людьми могут происходить ужасные вещи, но далеко не так прекрасно, когда я оказываюсь пленником в самолете, который выруливает на взлетную полосу, немного мешкает, а потом срывается с места со скоростью, которая для семейного автомобиля находится за гранью самоубийства.

Воображение – обоюдоострый клинок, и в те далекие дни, когда я стал часто летать в силу профессиональной необходимости, я мог легко порезаться этим клинком. Я слишком легко соскальзывал в тревожные размышления об уйме движущихся деталей в моторах там, за иллюминатором. Этих деталей так много, что кажется почти нереальным, чтобы между ними не наступил разлад. Трудно – а на самом деле просто невозможно – не начать прислушиваться к каждому изменению в гуле двигателей и не задаваться вопросом, что оно означает, или не волноваться из-за того, что самолет вдруг накренился под другим углом и вместе с ним наклонилась (опасно!) поверхность моей пепси-колы в пластиковом стаканчике.