Страница 61 из 75
Однако на этом грозный Нартах и завис. Он как-то чересчур внимательно и уже совсем не угрожающе разглядывал скуксившуюся, разбитую в кровь мордень. Даже слегка развернул её вправо-влево. Потом брезгливо толкнул, приложив высокородный затылок о стену. Вытер кровь, сопли и слюни о шикарную атласную рубаху. Обернулся. Оголодавшие слесаря-взломщики уже наелись и повисли в воздухе, лениво трепыхаясь. Стас отпустил их мановением пальцев, оглядел три слегка обглоданных тела. Когда нити поедали жертву всем скопом, ни одной капельки крови не успевало пропасть даром. А теперь под брошенными живописно раскинувшимися объедками собирались тошнотные лужи. Он запустил в один из трупов всех своих домашних, экономя собственные ресурсы. На остальных напустил новую порцию диких. Зацепился взглядом за висящий труп замученного мужчины. Вопросительно глянул на седобородого:
— У него есть семья? Есть, кому отдать для сожжения?
— Нет, — сухо ответил тот. — Он был вором из цеха ночников.
— А говоришь: нет! — слегка взъелся на него Стас. — Может, отдать его цеху? Пусть полюбуются, как этот урод, — ткнул он пальцем за спину, — справедливо карает их братьев.
— Будет много крови, — мрачно предрёк таар.
— Больше, чем было? — съязвил Стас.
— Невинной крови, — проворчал таар, пялясь на юнца мага с законной укоризной пожилого разумного человека.
Собственно, Стас и не собирался обрушивать на этот город воровские войны с властью. Цену этому светопреставлению он знал не понаслышке. Он и сам не понял, к чему ломал комедию, но то, как держался этот мужик, оценил. И, наконец-то, вспомнил о Лёхе — что-то вокруг поубавилось шума. Дреб уже развалился в одном из кресел по другую сторону от висящего трупа. Он инспектировал руки — которые, между прочим, сам же учил Стаса беречь — и с любопытством разглядывал комок высочества, хлюпающий носом у противоположной стены. Забитых им молодчиков в дорогих прикидах — наверняка высокородных отпрысков — уже поедали его домашние. И приглашённые на пир дикие. Прослушав комментарии седобородого о жертве садизма, Дреб с фирменным пофигизмом отморозка запустил в висящее тело несколько клочков диких. Затем бросил зализывать сбитые костяшки и поинтересовался:
— Что там с «Нитак-нисяковичем»?
Ему шибко понравились клички, данные Стасом участникам событий в верхах.
— А я откуда знаю? — пробурчал тот, опускаясь в кресло рядом с притихшим Уком. — Приедет, спросишь.
— Приедет? — замер Лёха.
Приподнял брови и бросил выразительный взгляд на подвывающего упырёныша.
— Это не он, — чуть раздражённо пояснил на русском Стас. — Это натуральный «Дуракович». — Перешёл он на шифр, дабы не светить имена тех, о ком разговор.
— Ты же говорил…
— Я не могу ошибаться?! — взбеленился Стас, итак чувствуя себя ослом, а тут ещё…
— Не кипишуйся, — спокойно посоветовал Лёха. — Ну, ошибся. А я так и вовсе не заточен излишне шевелить мозгами. Ты-то хоть стараешься. И для сопляка у тебя мозги, что надо. А ты уверен, что ошибся с этим?
— Я видел его мамашу. Довольно долго был рядом с ней. Этот говнюк точная копия «Василисы». Сразу видать, с какой яблоньки это яблочко. Да и старшего брата мельком повидал. Они похожи.
— Значит, всё-таки истинный «Дуракович». А я-то всё удивлялся: как в такой гнилой семейке вырос нормальный пацан? Природу не обманешь, — усмехнулся Лёха. — И что? На корм пустим?
— Давай подождём сёгуна, — вздохнув, предложил Стас. — Я итак уже облажался везде, где только мог. И с графом, и с этим вот. Воистину: могучий маг плюс великий лох. Натурально, формула ботана. Короче, как сёгун скажет, так и сделаем. Его внучек тоже не подарок. Но, при нём хотя бы два адекватных монстра обретаются: дед и граф. Хотя бы с ними почти всё понятно. А, если и непонятно, то мне плевать, — досадливо сморщился он. — Главное, не оставить их за спиной врагами. Не знаешь, где оно пригодится.
— Согласен. А ты ещё хлюздишь: кретин, налажал по полной! Нормально соображаешь. Таар! — перешёл на местный Лёха, воззвав к седобородому.
Тот моментально шагнул вперёд, словно только и ожидал своего выхода на сцену.
— Благородный таар, считай, что мы захватили эту крепость, — на полном серьёзе провозгласил черноголовый Нартах. — Скоро сюда прибудет высокородный Улу-Балх. Мы не станем убивать этого засранца, — небрежный кивок в сторону затихарившегося гадёныша. — Улу-Балх сам с ним разберётся. А великий Пран Лахуатан ему поможет, — многозначительно прибавил он и поднялся: — Давай-ка, предоставь нам нормальные покои. И горячую ванну великому Нартаху-варвару, — дурашливо козырнул он Стасу. — Твоего господина мы забираем с собой. А то ещё глупостей наделаете. Спасать его кинетесь. А вот за это мы в крепости всех положим. Не будем ссориться из-за этого ничтожества.
Седобородый кивнул.
— Предатель! — не удержалась от визгливого комментария душа прынца.
Он что, нормально орать не умеет — досадливо скривился Стас. И проводил взглядом улетающее в королевский угол кресло. Грохот за спиной и вполне себе бодрый визг — вместо приглушённого писка — показали, насколько Дреб-отморозок умеет быть милосердным. Будь иначе, он бы ни за что не промахнулся.
Помещение им отвели, что надо. Гостиная, уставленная и увешанная — сплошная пёстрая барахолка. Спальня с широченной кроватью под балдахином, кабинет с претензиями на весомость принимаемых здесь решений. Ванная с двумя кадками и нужник с шикарным дырявым, где надо, креслом. Вот туда-то добросердечные Нартахи и сунули высокородного Гли-Нарлита. Дверь в нужник была достаточно плотно сбита, а потому и проклятья с угрозами оттуда почти не долетали. Правда, выступления были так себе: жиденькие и неубедительные — перетрусил «Дуракович» знатно. Но досаждали. Лёха разок начистил придурку морду для профилактики, но учился прынц плохо. Вскоре снова принялся визгливо нудить. Однако Лёхе было в лом заниматься полноценным воспитанием. И на клоуна постепенно перестали обращать внимание — сам сдуется.
Поначалу Стас вообще ни о чём не думал, расплывшись в горячей воде медузой и млея. Но, вскоре начал обращать внимание на окружающую обстановку. Помывшийся первым Ук — противник парных возлежаний в воде — тихонько сидел в кресле. Он закутался в огромную белоснежную тряпку и о чём-то грезил, полуприкрыв телескопы. Лёха дремал в соседней кадке, запрокинув голову на притороченную к бортику подушечку. Парень, что носился туда-сюда с вёдрами кипятка… Стас поймал на себе его скользнувший пристальный взгляд и вдруг осознал, что это не в первый раз. Прежде он отмахивался от назойливого внимания, но в памяти зарубка осталась. Теперь, сощурив глаза до полноценных щелей, он внимательно следил за слугой. Что-то в нём настораживало. Нет, если бы Ук почуял что-то недоброе, он бы… Ук!
Стас дождался очередного отбытия слуги и встряхнул разомлевшего вампира. Потребовал отчёта о проделанной работе по его линии.
— Он хочет быть поближе к вам, — призадумавшись, постарался чётко сформулировать чужие чувства Ук. — Зла к вам не испытывает. Но, сильно тревожится. Не за вас тревожится, — ответил он на невысказанный вопрос встрепенувшегося Лёхи. — За себя.
— То есть, думает, что с нами ему безопасней, — нетерпеливо подвёл за него итог Лёха. — Почему?
— Что-то ему сильно угрожает, — невозмутимо продолжил старательный кровопивец. — Где-то там, — махнул он длиннопалой пятернёй, — в нижнем этаже этой башни. Кажется, он думает, что его убьют.
— А нам не всё равно? — уточнил Лёха у Стаса.
— А если он знает что-то важное? — вяло промямлил тот, напряжённо копаясь в причинах какой-то назойливой надобности разобраться с чем-то важным.
— Хочешь сделать подарок сёгуну?
— Знать бы ещё, что дарить, — досадливо проворчал Стас, погружаясь в воду по самый подбородок с тремя отросшими жёсткими рыжими волосинами. — А то подаришь на свою голову. Я ещё ни разу не дарил подарков, за который так и хочется прибить, — бормотал он, усиленно работая извилинами. — Лёха, а мы с тобой этого водоноса раньше не встречали?